Письмо я прочла дважды, и, придя в ярость, сняла телефонную трубку и позвонила мистеру С. Б. Фэйрчайлду из универмага «Фэйрчайлд» в Нью-Йорке. Я ждала, сжимая в руке телефон, пока меня соединяли с главным коммутатором универмага, потом с коммутатором на одиннадцатом этаже, потом с кредитным отделом, с секретарем кредитного отдела, с приемной мистера С. Б. Фэйрчайлда, с секретарем мистера С. Б. Фэйрчайлда, с личным помощником мистера С. Б. Фэйрчайлда, с личным старшим секретарем мистера С. Б. Фэйрчайлда. Дальше личного старшего секретаря мистера С. Б. Фэрчайлда продвинуться оказалось трудно, но я нашла в себе силы заявить, что если я не поговорю сейчас же с мистером С. Б. Фэйрчайлдом, – а я звоню с личного аппарата по междугородной связи, – то буду звонить каждые десять минут до конца рабочего дня, не оставляя попыток заблокировать все телефонные линии универмага «Фэйрчайлд». Через минуту в трубке послышался голос очень занятого человека. Человек произнес:
– Ну и?
Я назвала свое имя и сказала, что звоню по поводу моего счета.
– По поводу вашего счета разговаривайте с отделом счетов и кредитов, – сказал мистер Фэйрчайлд. – Я очень занятой человек.
– Я звоню вам, потому что вы написали мне письмо.
– Разбирайтесь с отделом связей с клиентами…
– Я заказала оловянный поднос, несколько корзин для мусора и три садовых стула с мягкими сиденьями, а вы сказали…
– Обратитесь в службу заказов, – сказал мистер Фэйрчайлд. – Я не могу лично отвечать на все…
– Я хочу оловянный поднос и корзины для мусора.
– Обратитесь к помощникам покупателей на первом этаже.
– Я отказываюсь, я категорически отказываюсь оплачивать несправедливый счет.
– Тогда вам в отдел жалоб, – с надеждой предложил мистер Фэйрчайлд. – Я очень занятой человек.
– Я увидела объявление о продаже магнитофонов…
– Вам в отдел рекламы. Это в другом здании.
– Но магнитофон оказался сломан.
– Обращайтесь в ремонтную мастерскую, на первом этаже, вход с авеню…
– Нет. Магнитофон работал очень плохо. Он был мне не нужен.
– Тогда почему вы не отправили его обратно?
– Я отправила. Почти два года назад…
– Тогда вам в «Возврат товаров», на девятом этаже. Я не понимаю, почему все эти мелкие проблемы свалились на меня. Я занятой человек…
– Я написала вам девятнадцать писем, и это стоило мне в общей сложности, считая электронные часы, почти сорок пять долларов, лишь бы избавиться от этого магнитофона. Есть ли в вашем магазине что-нибудь, от чего отказываются, за сорок пять долларов?
– Офисное оборудование, – недоуменно проговорил мистер Фэйрчайлд. – Восьмой этаж.
– Я настаиваю на честном разбирательстве, – сказала я.
– Простите, – с достоинством осведомился он, – вы уверены, что обращаетесь по адресу?
Я повесила трубку и села, чтобы еще раз написать мистеру Фэйрчайлду письмо. И написала, решив, что это будет в самый последний раз, полный и подробный отчет о всех треволнениях с магнитофоном. Приложила копию квитанции в натуральную величину и записку, подписанную хозяином музыкального магазина, с утверждением, что магнитофон, сданный ему в ремонт, явно был отправлен… по ошибке. Потом снова заказала оловянный поднос, корзины для мусора и садовые стулья с мягкими сидениями. Добавила имя и адрес друзей, которые привезли магнитофон к Фэрчайлду, и закончила абзацем, повествующем о том, как мы с мужем хотели через несколько лет мирно сидеть и слушать голоса наших детей. Письмо получилось на трех страницах, и, запечатывая его, я чувствовала, что добавить мне нечего. Я отнесла письмо на почту и сказала, что хочу отправить его заказной почтой, чтобы оно было доставлено лично в руки мистеру С. Б. Фэйрчайлду в универмаге «Фэйрчайлд». Почтмейстер предложил мне заказать квитанцию, которую мне вернули бы с подписью адресата по получении письма. Я заплатила семьдесят семь центов за почтовые расходы.
Через два дня пришла почтовая квитанция. В строке «Подпись адресата» стояло «Универмаг Фэйрчайлд». В строке внизу, которую вычеркнул наш почтмейстер, оказалась подпись Джейн Келли, секретаря. В верхней части квитанции была проставлена печать «ЛИЧНО В РУКИ ПОЛУЧАТЕЛЮ», а в нижней – печать «ПОЛУЧАТЕЛЮ ЛИЧНО В РУКИ». Когда я показала квитанцию почтмейстеру, он очень удивился.
– Так нельзя, это нарушение, – заметил он.
– Что же мне делать?
Он задумался.
– Пожалуй, вернуть письмо мы не можем. Эта секретарша, как бы ее ни звали, та, что подписала вот здесь… письмо теперь у нее.
– И мистер Фэйрчайлд его не получит?
– Вот что, – произнес он. – Подайте жалобу. Напишите письмо мне, почтмейстеру, и я отправлю его куда следует. Потом напишите еще одно письмо тому самому Фэйрчайлду, и, когда на почте рассмотрят вашу жалобу, то второе письмо отправят бесплатно.
Я пошла домой и написала письмо с объяснением произошедшего, обращаясь к нашему дорогому почтмейстеру, отнесла его на почту, приклеила трехцентовую марку и протянула в окно. Почтмейстер вскрыл письмо, прочитал и подтвердил, что все в порядке, и он его сразу же отправит куда следует.
Неделю спустя – не прошло и двух лет с тех пор, как мы впервые заказали магнитофон, да, двух лет точно не прошло, до семнадцатой годовщины нашей семейной жизни оставался еще месяц, и я собиралась подарить мужу трость с вкладной шпагой, – я достала из почтового ящика стопку конвертов. Пришло письмо от Фэйрчайлда, подписанное С. Б. Фэйрчайлдом, в котором говорилось, что мой кредит будет повсюду аннулирован, а на меня натравят коллекторское агентство. Было письмо из Почтового департамента США с тремя формулярами для заполнения, чтобы прояснить неправильную доставку заказной почты. Пришло и письмо от управляющего телефонной компанией, в котором говорилось, что компания не может себе позволить игнорировать просроченные счета клиентов, и если завтра же не будет оплачена доставка телеграммы на сумму один доллар и шестьдесят девять центов, телефонная связь по нашему адресу предоставляться более не будет. В простом белом конверте обнаружилось письмо от дяди нашей няни с вопросом: «Денежные неприятности? Всегда готов помочь!» И последним я распечатала конверт с письмом из ремонтного отдела универмага «Фэйрчайлд». Сотрудники очень сожалели, что ремонт нашего магнитофона занял немного больше времени, чем они рассчитывали. Произошла небольшая задержка с получением запчастей, но теперь аппарат в полном порядке. «Не могли бы вы забрать его как можно скорее?» – интересовались сотрудники универмага, потому что через десять дней они снимут с себя всякую ответственность за местонахождение и состояние данного магнитофона.
Украсьте зал
Было восемь часов вечера, канун Рождества, и мистер и миссис Уильямс украшали свою рождественскую елку. Это была первая елка, которую они наряжали с тех пор, как поженились. В этом году их дочери исполнилось два года, и миссис Уильямс подумала: пришло время по-настоящему праздновать Рождество, чтобы оставить девочке приятные воспоминания. Миссис Уильямс купила в универмаге несколько украшений и много маленьких елочных игрушек, а мистер Уильямс принес кухонный стул и встал на него, развешивая игрушки на верхние ветки. Все родственники и друзья прислали малышке чудные подарки, которые миссис Уильямс намеревалась живописно разложить под деревом, а мистер и миссис Уильямс купили огромного плюшевого медвежонка, выше самой малышки – этот подарок девочка увидела бы утром в первую очередь.
Когда дерево было украшено, свертки разложены, а плюшевый мишка усажен под елкой, миссис Уильямс встала и окинула комнату восхищенным взглядом, едва дыша.
– Боб, – проговорила она, – какая красота! Рождественская мечта.
Мистер Уильямс осторожно слез со стула.
– Неплохо получилось, – признал он.
Миссис Уильямс подошла и перевесила одно украшение чуть выше.
– Она вбежит в комнату, и мы зажжем гирлянду, – счастливо сказала она, – и запомнит на весь год.
– В детстве у нас были прекрасные рождественские праздники, – отозвался мистер Уильямс. – Вся семья собиралась вместе, подавали индейку…
Раздался звонок в дверь, и миссис Уильямс пошла открывать.
– На завтра я раздобыла только гуся, – сказала она, оглянувшись. – Индюшек в этом году маловато.
Когда миссис Уильямс открыла дверь, то увидела на крыльце двух маленьких девочек, их волосы и плечи были припорошены снегом – обе смотрели на нее. Та, что повыше ростом, протянула миссис Уильямс лист бумаги.
– Моя мать просила передать это вам.
Миссис Уильямс нахмурилась, озадаченно глядя на детей и пытаясь вспомнить, живут ли они по соседству.
– Заходите, – пригласила она, – не стойте на морозе.
Миссис Уильямс закрыла дверь за девочками, и они застыли в коридоре, разглядывая елку в гостиной. Миссис Уильямс, все еще озадаченная, развернула листок и принялась читать вслух.
– Дорогая соседка, это мои дочери. Старшей – восемь лет, а младшей – пять… – Миссис Уильямс внезапно перестала читать вслух и плотно сжала губы, читая про себя: – Если вы не хотите им ничего давать, пожалуйста, не беспокойтесь, но если вам есть чем поделиться, то знайте: Джини носит обувь четвертого размера, а Хелен нечего надеть в школу этой зимой. В любом случае, счастливого Рождества.
Миссис Уильямс закончила читать и посмотрела на детей.
– Боб, – позвала она.
Мистер Уильямс вышел из гостиной, а миссис Уильямс передала ему записку и снова обратилась к детям.
– Присядьте на минутку. – Она указала на кожаную скамейку в холле. – Я принесу вам что-нибудь попить, чтобы согреться, а потом мы посмотрим, как поступить.
Миссис Уильямс повернулась к младшей девочке.
– Ты Джини? – Девочка торжественно кивнула. – Ну, давай я развяжу твой теплый шарф и усажу тебя здесь, на скамейке, а потом мы выпьем чудесного горячего какао…
Не переставая говорить, миссис Уильямс усадила девочку на скамейку и сняла с нее пальто, а старшая, наблюдая за происходящим, сама сняла пальто и села рядом с сестрой. Миссис Уильямс повернулась к мистеру Уильямсу, который беспомощно держал в руках письмо.