Здесь было слишком уж пафосно, богато. Саша предпочитала комнаты наверху, отделанные более сдержанно, для себя, а не напоказ.
— Садись, — тетка кивнула на огромный кожаный диван.
Саша неуверенно присела на краешек.
— Что будешь пить? Текилу? — насмешливо спросила Лидия Павловна.
— Ничего не буду. Какой у вас странный поселок. Всего два дома.
— Рядом живет владелец банка, который меня кредитует, это очень удобно. Мы всегда можем договориться частным порядком, по-соседски. Что до количества домов: так спокойнее. На меня ведь было покушение.
— Кстати, чем все закончилось? Убийцу нашли? — оживилась Саша.
— Нет, — нахмурилась тетка. Алик тоже погрустнел. — Оказалось, что самопальный пистолет, который нашли на месте преступления, купила сама же Любецкая.
— Как так? — удивилась Саша.
— А вот так. Оружие, из которого в меня стреляли, раздобыла Мария Михайловна. Недолго думая, Любецкая обратилась к Интернету. В день, когда ее убили, якобы видели какого-то парня, в темной куртке, в бейсболке. Но описать его никто не смог, было уже темно. Пистолет он бросил, отпечатки стер. Все. Концы в воду.
— И что теперь? — разволновалась Саша.
— На свете есть человек, который хочет меня убить, — спокойно сказала Лидия Павловна. — Таких, конечно, найдется немало, но этот действует. После того как на ноги была поднята вся московская милиция, он затаился, но не думаю, что оставил свою затею.
— И кто бы это мог быть? Любецкая его наняла?
— Не знаю, Саша. Зачем ей это? На твое наследство рассчитывала? У нее не было денег заплатить киллеру… Ладно, оставим эту тему. Пришел ответ из издательства, — внимательно посмотрела на нее тетка.
— Ты его читала? Что там? — живо спросила Саша.
— Нет, — тетка с Аликом переглянулись. Тот занервничал. «Врет, — догадалась Саша. — Она читала». И тоже разнервничалась.
Алик упорно избегал ее взгляда. «Друг называется», — с досадой подумала Саша.
— Давай прочитаем отзыв на твой роман все вместе, — и тетка открыла ноутбук. — Ты извини, отдавая роман, я временно присвоила себе авторство, чтобы быстрее получить ответ. Сейчас кто только не пишет, так чем я хуже рублевских жен? Взяли с радостью. Я ведь в пиар собираюсь вложиться. Где же это? Ага… Рецензия на роман Л. Бестужевой «Паутина лжи». Читать? — Саша судорожно кивнула. — «Дорогая Лика. Я это прочитала, хотя, признаюсь, не без труда. Кого ты хочешь обмануть? Чтобы ты, которую я знаю столько лет, умная, стильная, знающая себе цену, одна из самых уважаемых мною женщин, написала подобную чушь? Я не знаю, за кого ты хлопочешь, но предполагаю, что твоя протеже — девушка лет двадцати с небольшим, безусловно, начитанная, но очень уж наивная и к тому же обозленная на весь мир. Ее, похоже, парень бросил, и она вообразила себе, что это все, конец света. Из ерунды делает вселенскую трагедию. Ну, какая любовная драма в двадцать лет? Читать это и смешно, и странно, а порой даже стыдно. Такой наив! Язык неплох, но очень уж автор многословен. Впрочем, все начинающие таковы. Еле-еле дочитала до конца. Таланта там нет и следа. Сюжет развивается вяло, диалоги плоские, герои скучные. Да и сам роман, если это вообще можно назвать романом, невыносимо скучный. Я, конечно, могу это продавить. Напечатают, но зачем? Ты только зря потратишь свои деньги, потому что заработать на этом невозможно. Как бы это ни пиарили, это никто не купит. Даже если купят благодаря массированному пиару, на авторе после такого обмана будет поставлен крест. Это даже отредактировать невозможно, там правка буквально в каждом предложении. К тому же куча опечаток. Неужели нельзя было поработать с текстом? В общем, если бы не ты, Лика, я бы закрыла этот «шедевр» на второй же странице и сказала бы твердое «нет». Мало того, нет, я сказала бы «никогда». Никогда этот человек не научится писать. Ну, не дано. Таково мое мнение… Так… дальше не интересно, там личное. Наши с ней дела. И что скажешь, Александра? — тетка подняла глаза от ноута и посмотрела на нее.
Саша сидела поникшая, безмолвная. А она-то воображала, что написала шедевр! И ее роман издатели немедленно с руками оторвут! В мечтах она уже видела себя знаменитой писательницей, к которой стоит вереница поклонников за автографами.
«Никогда этот человек не научится писать».
— Не отчаивайся, Саша, — виновато сказал Алик. — Она просто не поняла. Один отзыв — это еще не отзыв. Надо еще кому-нибудь послать. Я говорил Лике…
— Нет! — вздрогнула она. — Если уж Лике так написали… Я представляю, что было бы, если бы я сама отнесла в издательство рукопись.
— Ничего бы не было, — усмехнулась Бестужева. — Ты бы так и не дождалась ответа. Кому охота с этим возиться, когда есть по-настоящему талантливые люди?
— Я все поняла, — Саша встала. Лицо у нее было красное, словно бы ее по щекам отхлестали. — Пойду…
— Ты куда? — удивилась тетка. — Сейчас обедать будем. Устрицы сегодня утром из Франции привезли. Свежайшие.
— Я не хочу есть. Я больше ничего не хочу.
— Нет, я тебя никуда не отпущу. Поешь хотя бы. Да если бы я так реагировала на каждую неудачу, меня бы здесь, в этом доме, и в помине не было. Сядь! — велела тетка. — Вытри сопли! Да, это обидно, но не приговор. Тебе только двадцать четыре.
— Скоро будет двадцать пять, — прошептала Саша.
— И что? Захочешь писать — научишься.
— Я не захочу.
— Ну, как знаешь. Идем обедать.
…Домой ее привез Алик. Перед тем как высадить из машины, спросил:
— С тобой все в порядке? Я могу тебя оставить одну?
— Думаешь, с балкона кинусь? — усмехнулась она.
— Саша, не пугай меня.
— Не беспокойся, я это переживу. Подумаешь, парень бросил, подруга не поняла, мечты разбились. Пустяки, правда?
— Нет, не пустяки. Ты хороший, добрый, отзывчивый человек. Который еще не утратил веры в людей и не разучился чувствовать, сопереживать. А этот город для других. Для равнодушных и циничных. Не надо так на все реагировать.
— А как же ты? — она в упор посмотрела на Алика. — Разве ты циничный?
— Я живу с богатой женщиной, — усмехнулся он. — Которая на десять лет меня старше. Как ты полагаешь, что обо мне думают люди?
— Но ты ведь ее любишь!
— Не говори это никому, — грустно сказал Алик. — Я альфонс. Ничтожество. Потому живу в этом городе по праву. Ловко умею врать и притворяться. Когда говоришь то, что думаешь, надо стебаться над собой и своими чувствами, и смеяться первым.
— Я поняла. Спокойной ночи, Алик. Не волнуйся: со мной все будет в порядке.
Он еще долго стоял под ее окнами и уехал только, когда позвонила жена. Ей надоело ждать, когда племянница с Аликом наговорятся.
— Переплюев, живо домой! — скомандовала Лидия Павловна. — У меня бессонница, а ты хорошо делаешь массаж.
«Соскучилась», — улыбнулся он. Когда жена называла Алика «Переплюев», это означало, что она злится сама на себя.
Придя домой, Саша первым делом достала свой экземпляр романа «Паутина лжи». С отвращением подумала: «И в самом деле, сплошная банальщина. Какие открытия я сделала? Да никаких. Описала свои переживания, до которых и дела никому нет. Описала скучно, нудно, да еще и с бешеным количеством ошибок и опечаток».
И она принялась рвать листы с отпечатанным на них текстом. Рвать пришлось долго, все ж таки это была не папочка со стихами, а целый роман! Покончив с этим, Саша взялась за веник. Надо поскорее вымести из дома всю эту дрянь!
Через полчаса она вынесла мусорное ведро и, стоя у подъезда, долго смотрела на звездное небо. Заканчивалась весна. Лето уже созрело и висело на ветке, словно румяный плод. Спелое, сочное, готовое вот-вот брызнуть соком. Саша подумала, что в Грачах, наверное, сейчас чудесно. Тенистые улочки, аромат цветущей сирени и маминых пирогов.
На следующее утро она поехала на вокзал и купила билет домой.
С прозой, как и со стихами, тоже было покончено.
Часть вторая
Прошло полгода. Саша отметила двадцатипятилетие в гордом тоскливом одиночестве. Грачевским наврала, что не может приехать из-за работы, на которую так и не устроилась, Лике с Аликом с деланным энтузиазмом заявила, что отмечает юбилей в большой и шумной компании, с друзьями, которых у нее не было.
Ей же просто хотелось напиться вдрызг без свидетелей и поплакать. Казалось, что жизнь кончилась. Александре Адуевой уже двадцать пять, а она ничто, ноль без палочки. Четыре года, как приехала в Москву, и ничегошеньки не добилась. Ни карьеры не сделала, ни замуж не вышла. Этот город не для таких, как она. Вернуться обратно в Грачи, как некогда предсказала тетка Марья? Уже можно, Саша вытерпела не год, а аж четыре года.
Осень выдалась сырой и промозглой. Саша уныло смотрела в окно на мокрые голые ветки деревьев. Вот и зима скоро. Из дома выходить не хочется, вообще ничего не хочется. Тетка с Аликом опять за границей, сейчас вроде бы в Эмиратах сезон. Или в Израиле?
И охота им жить такой жизнью? Колесить по свету в поисках удовольствий, когда везде одно и то же. Ледяной мир ледяных людей, для которых главное — это деньги. Сама Саша к деньгам стала равнодушна. А они меж тем кончались.
Тетка приехала одна. Такого давно уже не случалось, и Саша как-то вяло удивилась:
— А где Алик?
— Работает, не все ж ему без дела болтаться. А ты все лежишь, племянница, диван давишь? — насмешливо спросила Лидия Павловна. — На работу устроиться не надумала?
— Да вот хочу Поспеловой позвонить, — уныло сказала Саша. Звонить Ленке не хотелось. Ее кипучесть Сашу раздражала. Ну как можно чего-то хотеть, суетиться, строить планы, когда на свете нет любви?
— Погоди пока с работой. Ты не находишь, милочка, что ты мне должна?
— Да, помню, — Саша засмущалась. Она обещала тетке, что вернет ей деньги за квартиру с писательских гонораров. Стыдно об этом вспоминать.
— Вот и помоги мне, — тетка прошлась по единственной комнате и поморщилась. — Да, запустила ты себя. И квартиру запустила. Что ж, как говорится, клин клином… Так поможешь?