«Беги от него, — шепнул Саше внутренний голос. — Скорее беги, пока он и тебя…»
Она смотрела то на летящих к финишу лошадей, то на Тафаева и все больше нервничала. Она загадала, что если ее лошадь и в самом деле придет к финишу первой, то так и быть, Саша выйдет за Тафаева замуж. Это было глупо, загадывать на лошадь, но Саша так решила.
— Дерьмо! — он яростно сжал кулаки. И нецензурно выругался. — Ты не фартовая, Санька! Твою кобылу надо на живодерню!
Саша была абсолютно ни при чем, что эта лошадь пришла к финишу не первой. Не Саша ее выбрала, не она делала ставки. И очередное ювелирное изделие ей было не нужно, она и так уже не знала, куда их девать. Но именно на нее Тафаев выплеснул свою ярость. И ночью ей досталось. Наутро Саша твердо решила, что замуж за Тафаева не пойдет. Иначе она тоже превратится в скачущую лошадь и ее судьба, когда она перестанет приходить к финишу первой, — скотобойня.
…Она все думала, как сказать ему об этом, пока Тафаев сам не заговорил о свадьбе.
— Весной распишемся. Ты подумала о списке гостей?
— Юра, я… Нам не надо жениться, — как можно мягче сказала она.
— Не понял? Это вопрос решенный. Я так решил, — подчеркнул он.
— Я… — она почувствовала, как в сердце впились ледяные иголки. Надо было набраться смелости и сказать ему это. — Я не пойду за тебя.
— Хочешь остаться моей любовницей? — хмыкнул он.
— Нет. Нам надо расстаться.
Он был так удивлен, что с минуту молчал. Прошелся по комнате, словно сжимаясь в пружину. Лицо напряглось, глаза стали похожи на щели пулеметных дотов. Когда Тафаев обернулся, Саша поняла, что сейчас на нее обрушится шквал убийственного огня.
— Расстаться? Я жил с тобой четыре года, потратил на тебя уйму денег. Здесь все, — он обвел взглядом гостиную, — куплено на мои деньги. Все твои шмотки, твои побрякушки, машина, салоны красоты, куда ты ходишь, твой заграничный отдых. Твоей нет ни копейки. Ты уйдешь, когда я захочу.
— Я тоже жила с тобой четыре года. Мне казалось, что это любовь. А ты начал деньги считать. Так ты не любил меня, а покупал?
— А разве это не доказательство моей любви? Твое полное обеспечение. За каждую твою ночь я платил огромные деньги, значит, мне это нравилось. И сейчас еще нравится. Скажи, кто даст больше?
— Мы не на аукционе! — вспыхнула она. — Я хочу сама собой распоряжаться!
— Не смей повышать на меня голос! — Тафаев рванулся к ней. Саша отпрянула. — Ты подумала, что я вот так просто тебя отпущу?! Да ты дура!
Она от ужаса закрыла глаза. Железные руки сжали ее как клещи.
— Смотри мне в глаза! — заорал он. Саша не посмела ослушаться. «Не смотри на него, не смотри на него, — заклинала она себя. — Думай о чем-нибудь другом…» — Ты моя собственность! Я никогда тебя не отпущу! Убью тебя, как и свою жену, но не отпущу!
— Ты убил свою жену?!
— А ты, дура, поверила в эти сказки? — расхохотался Тафаев. — Ревнивая сука, вот кто она была. Бегала жаловаться к папе, закатывала истерики. И я понял, что влип. Я не любил ее, мне нравятся красивые женщины. Я с тем и женился, чтобы продолжать жить в свое удовольствие. А она мне не давала. И я ее утопил. Причем сделал все так, что остался в глазах ее отца героем. Перепуганный мальчишка ничего не помнил, ни как лодка перевернулась, ни как я ударил Назию по голове веслом. Никто о ней тогда и не думал, потому что вы, бабы, — расходный материал. У вас нет души. Сыновья — вот ценность. Я знал, что делаю. А тебя я просто пристрелю, поняла? И скажу, что ты это сделала сама. Кто мне, полковнику милиции, не поверит? Ну? Ты все поняла?
— Да, — ледяными губами еле выговорила она.
— Вот и умница, — Тафаев наконец ее отпустил. — Ишь, характер вздумала показывать. А что? Мне нравится, — неожиданно развеселился он. — Добавит огоньку, а то я что-то заскучал с тобой, Саня. А ты, оказывается, с характером. Но помни — я всегда держу тебя на мушке. И если мне вдруг покажется, что ты ведешь себя неправильно, я нажму на курок.
Через три дня Саша сумела улизнуть к тетке. Все эти дни она жила, как в кровавом тумане. Она понимала, что это не просто угрозы, Тафаев страшный человек. Кто знает, какими делами он там ворочает? Хорошо, что тетка была дома.
— Ты ведь знала! — кричала на нее Саша. — Знала, кто он такой! Тафаев взяточник, самый настоящий бандит, да еще и убийца! Да-да, он убийца! Он утопил свою жену! И ты меня подложила к нему в постель! Ты отдала меня убийце!
— Успокойся. Я этого не знала.
— Да меня до сих пор трясет! Он сказал, что пристрелит меня, когда я ему надоем! Понимаешь? Он стоит с кнутом, а я каждый раз зажмуриваюсь и беру барьер! Потому что иначе меня убьют! Я превратилась в животное!
— Да! Ты превратилась в животное! Чем ты занимаешься? Ешь, пьешь, чешешь гриву и спариваешься. Тебе же нравилась такая жизнь. Это банальность, Александра, но за все надо платить. Ты же брала его деньги. Неужели ты ни разу не задумывалась, что это за деньги? Не верю! Ты далеко не дура. Ты просто не хотела об этом думать. А это не просто деньги, милая, это слезы других людей, если не кровь. Тех, которых он обирал, твой Тафаев, которых сажал, безвинных, с которых требовал взятки. Думаешь, как он их допрашивал, когда еще не дослужился до больших чинов? Поил чаем и угощал конфетами?
— Замолчи! Все было не так! Я любила его!
— А как же Никита? Единственный и неповторимый? Из-за которого ты, помнится, монашествовать собиралась в миру.
— То было совсем другое!
— Правильно, другое. У любви, Саша, много лиц, потому и надо выбирать то, которое с возрастом не постареет и не станет уродливым. А страсть — это молодящаяся старуха. Зато привычка — дама без возраста. Помни об этом, когда в очередной раз с кем-нибудь сойдешься.
— Да никогда больше!
— Опять-таки глупость. Женское сердце — это птица Феникс. Даже когда оно рассыпается в пепел, у него все равно еще могут вырасти крылья. И ты опять полетишь. Только лети в следующий раз с умом, — грустно сказала тетка.
— Ты подсунула мне Тафаева, чтобы я узнала самое уродливое лицо любви, так, что ли?
— Никита лишил тебя невинности, но твое представление об окружающем мире все еще было настолько наивным, что умственное развитие явно отставало от физического. Теперь все в норме. Что до Тафаева, ты давно должна была задуматься, где он берет деньги, а ты прожила с ним четыре года. Я сделала вывод, что тебя это устраивает. И не вмешивалась.
— Лика, спаси меня! Ведь это же ты виновата. Ты нас познакомила. Тебе было выгодно, что я его любовница.
— Хорошо. Но как ты будешь жить дальше?
— Вернусь на съемную квартиру, работать пойду.
— Интересно кем?
— Ленке Поспеловой позвоню. Резюме размещу в Инете.
— Тебе придется вернуть ему все подарки. Возьмешь лишь самое необходимое. Переедешь в мою квартиру на Соколе. И немедленно ищи работу, слышишь? Раз мужа не сумела найти, который не бандит.
— А если Тафаев и тебя… — она нервно сглотнула. — Ты не боишься?
— У меня в охране бывшие фээсбэшники. А в друзьях такие люди, с которыми не ему тягаться. За эти четыре года и я изменилась. Теперь у меня столько денег, что я могу купить хоть всю московскую милицию, не только Тафаева. А про него я знаю столько, что хватит на многотомное уголовное дело. Это он на госслужбе, не я. А на будущее запомни: когда идешь в лобовую атаку, всегда бери с собой диктофон. Тебе надо было записать его признание в убийстве. Сиди тут и жди.
И тетка уехала. Саша места себе не находила, так ее трясло. Да, Лика очень богатая и смелая женщина, но Тафаев… Саша вспоминала его в ярости, как он выплевывает ругательства и хватается за оружие. Да, в эти три дня и такое было. Чтобы запугать ее, Тафаев принес табельное оружие и дважды держал ее на мушке, забавляясь Сашиным отчаянием и жутким страхом.
Приехал взволнованный Алик, и Саша, рыдая, бросилась ему на шею. И Алик оттаял.
— Ты ведь ушла от него? Правда? — он требовательно заглянул Саше в глаза.
— Он чудовище! Он бил меня, Алик! Он целился в меня из пистолета!
— Почему же ты молчала?! Неужели из-за его денег?!
— Нет, я… Сначала все было хорошо. Но когда он решил на мне жениться… Алик, я не хочу за него замуж! Это все равно что заживо лечь в гроб! И ждать, когда Тафаев в припадке ревности меня и в самом деле пристрелит!
— Саша, Саша… — Алик покачал головой. — Как далеко все зашло. Да разве это ты? Москва и тебя изменила. Теперь это твой город, ты стала циничной, расчетливой, жадной до денег. Ты стала содержанкой. Любовницей такого жестокого и циничного негодяя, что мне тошно думать о том, что вы там делали, в этой съемной квартире.
— Алик, я все исправлю! Я верну ему все, я устроюсь на работу, — взахлеб заговорила Саша.
— Ну, попробуй, — усмехнулся он. — Но боюсь, Саша, у тебя ничего не получится. Ты уже привыкла к легким деньгам, а это как наркотик. С него так просто не слезешь.
За окном послышался шум мотора. Саша вздрогнула:
— Лика! Господи! Я так боюсь!
Она и в самом деле боялась. Вот сейчас войдет тетка и скажет: «Собирайся, едем к нему». И Саше придется вернуться к Тафаеву. Поэтому, когда тетка вошла, Саша не смогла ничего сказать. Сидела и тряслась от страха. Спросил Алик:
— Ну, что?
— Все в порядке. Саша переночует здесь, а утром ты отвезешь ее на Сокол. Вещи Тафаев пришлет с моим личным шофером.
— Мне ничего не нужно! — вскинулась Саша.
— Они ему тоже не нужны, твои платья и шубы. Драгоценности и машина останутся у него. А то, что на тебе — это твое. Кстати, знаешь, почему восточные жены носят такое количество золотых украшений?
— Почему?
— Я слышала эту байку в Египте. Уж не знаю, правда это или нет. Мол, мусульманам очень просто развестись. Достаточно трижды сказать: «Развожусь, развожусь, развожусь». Поэтому каждый раз, выходя из родного дома, жена рискует больше туда не вернуться. Вот и носит все свое с собой. Считай, что сегодня Тафаев дал тебе развод по всем канонам своей религии. Он ведь мусульманин. Я вижу, на тебе кулон с бриллиантами и рубинами. Тиффани, верно?