— Да.
— И кольцо неплохое. Часы, браслет… Все это тебе пригодится. Опять-таки урок на будущее: уходя от мужчины, надевай как можно больше золота и бриллиантов. В общем, ты свободна.
— Как тебе это удалось? — Саша все еще не верила в чудо.
— Сначала мы покричали. Но ты знаешь, что в таком тоне со мной разговаривать бесполезно. Тем более за дверью стояли три огромных мужика, все при оружии. В конце концов Тафаев выслушал мои доводы и согласился с ними, — усмехнулась Лидия Павловна.
— А как он вообще?
— Вообще?
— Переживает? И сильно?
— Нет, с чего ты взяла? Сказал, что это к лучшему, потому что ты ему надоела.
— Надоела? — разочарованно спросила Саша.
— А чего ты ожидала? Он скоро женится. На той, на ком должен жениться.
— Ах так…
— Да, милая. Ну что? Ты довольна?
Саша не понимала своих чувств. Да, свобода. Тафаев, остыв и поразмыслив, отпустил. С другой стороны, Саша прекрасно понимала, что такой африканской страсти в ее жизни больше не будет. Этих яростных ссор, драматических объяснений, «убью, но не отдам», и такого же отчаянного секса, когда тело превращается в черную дыру, пожирающую все известные чувства, вкус, обоняние, осязание, зрение и слух, чтобы потом взорваться и родить одно единственное: оргазм. Вот этого с ней, Сашей, никто больше не сделает. Молодящаяся старуха — страсть сняла свой парик и смыла макияж, но лицо этой ведьмы вовсе не стало уродливым. Черная колдунья, вот кто она такая. Которая горит на костре, но кричит при этом от наслаждения, а не от боли.
Но Саша уже сказала свое слово. И это слово «нет». Тафаев тоже внял голосу разума и решил жениться на генеральской дочке, на татарке. Ему давно пора было остепениться и создать семью. Таким образом, и у Тафаева, и у Саши завтра начинается новая жизнь. Аорта разорвалась, но обескровленное Сашино сердце по-прежнему бьется, и его тоже. Дай бог им никогда больше не встретиться. Или дай дьявол встретиться опять, чтобы вспыхнул тот самый костер, который разжигают для черной ведьмы. Для страсти.
…Наутро Алик отвез Сашу в квартиру на Соколе. В ту самую, куда она приехала девять лет назад из родных Грачей.
На какое-то время Саша словно погрузилась в глубокую кому. Машинально что-то жевала, много спала, смотрела телевизор, торчала часами в Инете и целыми днями валялась на диване. Если бы не страх перед теткой, она бы так и не встала с него. Но квартира, в которой жила теперь Саша, была чужой. Ее временно приютили, но так ведь не могло длиться вечно.
«Как не хочется отсюда уезжать, — вздыхала она. — Случилось бы что-нибудь такое, что сделало бы меня собственницей такой вот московской квартиры. Самой мне ни за что не заработать даже на однушку».
Да и в однушку ей больше не хотелось. За эти годы Саша привыкла ко всему самому лучшему. Теперь же ей не на что было даже маникюр сделать. Денег тетка не давала намеренно, иди, мол, работать. Жалостливый Алик привозил продукты, но просить у него денег Саше было стыдно. Хотя через месяц пропал и стыд. Саша опять была готова брать деньги у мужчины. Алик ее родственник, что же тут такого? Отчитала ее тетка Марья:
— Что, нажилась в Москве? — ехидно спросила она. — Не нашла ничего лучше, как в гарем к татарину затесаться!
— Нет у него никакого гарема! Я была его гражданской женой! Он по-настоящему жениться на мне хотел!
— А получила коленом под зад. Тебе тридцатник скоро, никто на твои прелести больше не позарится. Добро пожаловать домой, в Грачи! Так и быть, посажу тебя на абонементе в своей библиотеке. Будем на пару век куковать. Старая дева да брошенка. Когда тебя ждать-то?
— Я сделаю еще одну попытку, — промямлила Саша. — Устроюсь на работу.
На следующий день она разместила в Инете резюме. Ленке Поспеловой звонить не стала. За эти четыре года Поспелова открыла собственную фирму и неплохо поднялась. Ленка была хваткая, пробивная, подружилась с Сашиной теткой и, подняв имя Лики Бестужевой на флаг, повела свою эскадру к берегам туманного Альбиона. Краем уха Саша слышала о каких-то офшорах, то ли Каймановы острова, то ли еще какие. Было стыдно, что пока она, Саша, продавливала тафаевский матрас, кто-то взял то, что должно было принадлежать ей. В Ленкином взгляде ясно читалось: «Иметь такую тетку и не воспользоваться этим! Вот ты лохушка!».
И Саша решила утереть Поспеловой нос. «А вот возьму и сделаю карьеру!» — подумала в запале. Но не расхватали. Да, у Саши был двухлетний опыт работы в компьютерной фирме, светский лоск, неплохой английский, но ни одного диплома кроме все того же Института Культуры. И полное отсутствие рекомендаций. О компьютерной фирме вообще лучше молчать, а то ее бывшие сотрудники, а в особенности хозяин, так отрекомендуют! По слухам, Аркадия Андреевича все-таки не посадили, но повесили на него огромный долг. И бывший олигарх потихоньку все распродает, он по-прежнему невыездной, и у спецслужб на прицеле: ты отдай, а там мы поглядим. Если бы Саша ему помогла, и он бы ей сейчас помог. Но она испугалась Тафаева. И теперь работы ей никто не предлагал. Для содержанки старовата, а запросы большие. Теперь-то Саша оценила теткины слова про настоящих друзей! Оказалось, что нет у нее таковых, кроме все той же Поспеловой. А к ней идти стыдно.
Шло время, а работодатели по-прежнему Сашу игнорировали. Она приуныла. Что ж, сама виновата. Пока она прожигала жизнь, другие учились, работали, энергично делали карьеру. Ровесницы смотрели на Сашу Адуеву свысока: где ж ты, милая, раньше-то была? Саша ничем не могла подтвердить свои знания. Потенциальные работодатели относились к ней с подозрением. Тетка же работы у себя на фирме не предлагала. В семье Бестужевых явно что-то происходило, Саша видела: не до нее.
Помыкавшись так пару месяцев, Саша пристроилась в салон сотовой связи. И для нее начался самый настоящий ад. Алик был прав: к легким деньгам привыкаешь быстро, а вот слезть с этой иглы невыносимо трудно. Саша весь день была в мыле, отвечала на звонки и дурацкие вопросы, решала проблемы с тарифами и невесть куда исчезающими деньгами разгневанных клиентов. Хотя прекрасно знала, куда именно они исчезают, эти деньги. Это перед ней стояла задача: нагрузить, подключить как можно больше платных услуг, гнать план, любыми способами увеличивать выручку.
В этом аду мало кто выживал, работала одна молодежь. Те, кому, как и Саше, некуда было больше приткнуться, на какое-нибудь спокойное хлебное местечко. В салоне связи все стремились выбиться в начальники, чтобы отдалиться от клиентов, среди которых полно было ядерных идиотов, поэтому отношения в коллективе были далеко не дружеские. Стучали, подсиживали, затирали, присваивали себе чужие заслуги. Зарплата была по московским меркам вполне нормальная, но как только Саша вспоминала о том, сколько денег Тафаев ежемесячно давал ей просто на расходы, она приходила в отчаяние.
Это была чудовищная несправедливость! В качестве любовницы взяточника Саша котировалась как золотой слиток, а то и платиновый. Лежала на бархатной подушке, и к ее ногам складывали дань. А как менеджер по продажам, еле доплетающийся поздно вечером с работы домой, стоила не дороже ломовой лошади, которой довольно стойла и кормежки. Отпуск раз в год — добро пожаловать в Турцию, отель четыре звезды. Машина в кредит, но тогда уже без Турции. Какие уж тут норковые шубы! Какие спа! Хорошо, что Тафаев прислал ее вещи, те же шубы. Но через три месяца Саша не выдержала и продала тафаевский кулон. Ей надо было съезжать на съемную квартиру, а денег не хватало.
Да, и здесь можно было сделать карьеру, на ее новом месте работы, но приложить для этого титанические усилия. И вкалывать день и ночь, забыв об отдыхе. А главное, неизвестно, сколько лет на это уйдет. Саша с ужасом ждала тридцатилетия. Ей казалось, что это некая планка, преодолев которую, начинаешь неумолимое падение вниз. Дальше все сложнее и сложнее. И с карьерой, и с замужеством, и с квартирой, на которую надо как-то заработать. Лицо начинает увядать, фигура расплываться. Мужчины уже не смотрят на тебя так заинтересованно. Ух ты, какой симпомпончик! Все это Саша понимала.
Дорога стала выматывать, Саша ведь отвыкла от метро. Теперь она с тоской вспоминала свой новенький «Мерседес». Машину пришлось отдать, на этом настояла тетка. «А как же развод по исламу?» — со злостью думала Саша. «Я ведь на нем уехала от Тафаева!» Но машина — это не кулон от Тиффани. Да и записана она была на тетку Тафаева, Саша ездила по доверенности. Юра, небось, от злости и отдал «Мерседес» этой тетке! Чтобы Саню проучить.
В конце концов ее охватило отчаяние. Она уже начала ругать себя: «Зачем я отказала Тафаеву?». Забыты были побои, зато мальдивские бескрайние белоснежные пляжи снились теперь ночами. Саша переехала в однушку в пригороде и весь вечер прорыдала. И вновь убитая сантехника и облезлые обои. Продавленный диван и старенький шкаф вместо полноценной гардеробной. Да еще плюс электричка! Метро-то уже достало! С чего начинала девять лет назад, к тому опять и пришла. А Ленка Поспелова, ее ровесница, меж тем процветает. В выходные Саша не выдержала и поехала к тетке.
«Буду просить, унижаться, пусть научит меня уму-разуму. Пристроит куда-нибудь, где я буду получать зарплату как племянница Лики Бестужевой, а не как простая наемница».
Теперь за шлагбаум ее пропускали беспрепятственно и даже взяли под козырек. Саша приехала на такси, пришлось потратиться. Она еще помнила, как с шиком въезжала к тетке на своем новеньком сверкающем «Мерседесе»-купе. И все это помнили. Гордость не позволила ей прийти пешком. А такси, что такси? Ну, выпить девушке захотелось, расслабиться.
Теткин дом встретил ее молчанием. Оно даже показалось Саше гробовым. Выскочила испуганная горничная:
— Нет, нет, сюда нельзя!
— Как это нельзя? — удивилась Саша. — Даже мне?
— Хозяйка не в духе, — доверительно сказала горничная. — Никого видеть не хочет. Мы даже к телефону не подходим.