— А я так надеялась… За эти годы ты мне ни разу не позвонил. Хотя бы с праздником поздравил. Или с днем рождения.
— С тем, что ты уже старуха? Сколько тебе? Тридцать два, тридцать три? — нагрубил он.
Она серебристо рассмеялась. Этот смех Саша еще много лет назад подметила у Вики Новинской. Смех охотницы, уверенной в своих чарах красавицы, из тех, что не имеют возраста. Это обколотые тюнинговые пустышки с годами превращаются в уксус, а вино истинной красоты в сорок лет туманит мужчинам голову еще быстрее, чем в двадцать. И этот хмель уже не проходит. И Тафаев клюнул.
— Допустим, я хочу убедиться, что больше ничего к тебе не чувствую.
— Тогда мы поговорим о деле.
— У тебя ко мне дело? — сразу насторожился он.
— Так, пустяки.
Он подумал, но все-таки согласился на встречу. Место было выбрано не пафосное, такое, чтобы никто из общих знакомых не мог их увидеть. За городом, куда Саше пришлось поехать на такси. Но здесь уже она решила не скупиться.
Мотель произвел на нее приятное впечатление. Дорого, стильно, а главное, здесь-то уж точно умеют держать язык за зубами.
«И комнаты свободные есть, — подумала она с усмешкой. — Что ж, Юра, тебя ждет сюрприз». Увидев на стоянке у отеля огромный черный джип, Саша сразу поняла, что Тафаев здесь. Его вкусы не изменились. Хотя сам он очень изменился. Вот он располнел, и Саша, которая боялась этой встречи, облегченно выдохнула. У нее давно уже не было мужчины, и страх, что ее тело снова растает и превратится в лужицу клубничного сиропа, который растечется у Юриных ног, комом стоял в горле. Но теперь она видела намечающуюся лысину на голове у бывшего любовника, обрюзгшее лицо, видимо, он стал много пить, а главное, у Тафаева был усталый взгляд. Он по привычке полоснул свою Саню глазами, давая понять, кто хозяин, но эти удары для ее кожи были не чувствительны, потому что и кожа стала толще.
Она опять была в красном, как и в тот день, когда они встретились. Только фасон ее платья сильно изменился, теперь оно больше обещало, чем показывало. Калифорнийское мелирование и золотистый загар, как только что с пляжа, нежная кожа, влажные губы, покрытые мерцающим блеском. Вчера Саша полдня провела в СПА. Ей хотелось, чтобы вид у нее был свежий, и она добилась цели. Тафаев аж привстал, когда увидел ее в дверях.
— Здравствуй, Юра, — просто сказала она и протянула ему руку. Тафаев жадно припал к ней, и Саша почувствовала, как дрожат его губы. Это было прежнее нетерпение. Запах и вкус ее кожи действовали на Тафаева по-прежнему магически.
Он сделал заказ, не спрашивая у нее, что она будет пить и что будет есть. А то он не знал ее вкусы! Она смотрела на него и видела в этих расширенных от желания черных зрачках мальдивскую луну, похожую на золотой самородок. В животе сладко заныло, ноги враз ослабели. Саша с трудом взяла себя в руки. Аккуратно пристроила на стол очередной клатч. На этот раз красный. Они все еще помнили прежнюю Сашу, и Лика, и Алик, и Ленка Поспелова, и Тафаев, который даже не насторожился. Сидел и молча на нее смотрел. Его длинные сильные пальцы нетерпеливо мяли салфетку, будто это была ткань Сашиного платья. И они опять ехали в белоснежном лимузине.
Наконец, Тафаев с чувством сказал:
— Красавица. Беру свои слова обратно: ты не старуха.
— Мужчина, который бросил такую женщину, должен гореть на костре, — сказала она с усмешкой.
— Это ты меня бросила, — напомнил Тафаев. — Сбежала, как заяц.
— После того, как ты навел на меня пистолет.
— Думаешь, я бы смог тебя убить?
— А тебе не привыкать.
— Свою жену я не любил. Я избавился от нее без сожаления.
— А теперь женился на ее сестре. Та же история, или ее ты смог полюбить?
Она старалась не смотреть на клатч.
— Я никого не любил кроме тебя, — с горячностью сказал Тафаев. — Я любил настолько сильно, что готов был предать свою веру, свою семью, отказаться от никаха. Хотя ты могла бы пойти на уступки, — сказал он с обидой. — А ты испугалась и бросила меня. Теперь у меня все по-другому, Саня. Работа, еда и водка заменили мне женщин. Зачем ты хотела меня видеть?
— Юра, тебе не кажется, что ты обошелся со мной несправедливо? Даже машину у меня забрал. Разве это по-мужски?
— Судя по твоему виду, ты не бедствуешь, — мгновенно подобрался он. И Саша поняла, что по-прежнему имеет дело с хищником. Это все красивые слова. Слава богу, он их сказал. По привычке расставил капкан, но еще не знает, что угодил в него сам. — И потом: ты сама мне все вернула. Все мои подарки.
— Меня тетка заставила. Но на содержание не взяла и работу не предложила. Мне было погано, Юра. Ни денег, ни жилья. Знал бы ты, в какой нищете я жила. Получается, вы с Ликой меня кинули.
— Что ж не позвонила?
— Обратно попроситься? И кто бы я была? Нет уж, я хочу остаться женщиной, из-за которой можно и на костре сгореть. И я пришла к тебе по делу. Я хочу прибрать к рукам Ликины деньги, а Поспелова мне мешает. Засади ее в тюрьму лет на пять, а лучше на десять.
— Ты хочешь что сделать?! — В его взгляде было такое изумление, что Саша изо всех сил вцепилась в ножку бокала с вином. Чтобы не залепить Юре пощечину. Самодовольная сволочь. — Да ты на кого поперла, Саня? Даже я предпочитаю иметь Лику в друзьях. Она человек до предела жесткий, у нее профи в охране и в службе безопасности. К ней никак не подобраться. Мой друг недавно рассказывал, как пытался поохотиться на уток в тех местах. Едва прицел блеснул, как от причала катер помчался. Стали допрашивать: кто, зачем? Никакие корочки не помогли. Мол, частное владение, убирайтесь. У нее в друзьях такие чины, что ее холдингу ничто не грозит. И ей тоже.
— У всех есть слабые места.
— Только не у Лики!
— Я тоже изменилась. И я ее кровь, не забывай. Только я моложе, и у меня была лучшая наставница из всех, какую только можно пожелать. Даже две. У меня ведь есть и вторая тетка. Я стою их обеих. Поэтому ты сделаешь то, что я говорю.
— Ты, сучка, это кому?! От долгого воздержания крыша поехала? А то я не вижу, что тебя давно уже никто не трахает! Меня-то ты не обманешь. Я знаю, как от тебя пахнет, когда ты на взводе. Ладно, хватит любезностей. Поговорим на деловом языке, — он отбросил скомканную салфетку.
— Поговорим. Твой тесть не знает, что ты убил его старшую дочь. А если узнает?
— Это что, шантаж? — ощерился Тафаев.
— Да. Я не прошу вернуть мне машину, хотя она моя по праву. Не прошу вернуть драгоценности, да подавись. Посади Ленку Поспелову, и мы в расчете. Даю слово, что я от тебя отстану.
— Да чем она тебе так мешает?
— Она заняла мое место. Да, это я, ворона, проморгала. Но теперь я опомнилась. У меня деньги из рук уплывают, Юра. У тетки нет детей.
— Но у нее муж есть, — напомнил Тафаев.
— Она, похоже, готовит фиктивный развод. Нельзя упускать момент.
— Ты хочешь ее…
— Нет. Есть другой способ. Разве у тебя на Лику зуб не вырос? Ведь у нее на тебя тонны компромата. Вы вместе начинали. Сколько бюджетных денег вы подняли через компьютерную фирму, где я когда-то работала? Вот дура была, прости Господи!
Тафаев нахмурился.
— Послушай меня, — взяла его за руку Саша. Теперь уже без всякого заигрывания. — У вас, у богачей, у всех есть прошлое. И оно неприглядное. Это то, чем вас будут шантажировать, когда время придет. Вас заставят делать такие вещи, о которых вы даже не подозреваете. Если ты мне окажешь услугу, о которой я прошу, я за тобой подчищу. А с Ликой ты никогда не договоришься. Она в тебе не нуждается. Потому что она выше пошла. И чтобы самому подняться, тебе надо спилить под корень дерево, которое мешает твоему росту. Иного пути нет.
— Как ты изменилась, — с удивлением сказал он. — Хотя ты всегда была умной. Но теперь ты стала одержимой. Да какая муха тебя укусила, Саня?
— Бедность, — рассмеялась она. — От постоянной нехватки денег звереешь. Когда приходится экономить на мелочах. Когда осознаешь, что годы уходят, а жизнью в это время наслаждаются другие. Которые ничуть не лучше. Я прекрасно вписываюсь в высшее общество. А то ты не знаешь. Если бы не я, ты бы сел, а со мной ты поднялся. Ты сам сказал, что я умная. Вот и послушай, что я говорю.
— Ну и как я смогу посадить эту твою Поспелову?
— У меня есть на нее компромат. Она мне по пьяни много чего наболтала. Ты его получишь, когда дашь свое согласие. — Урок четвертый: предательство. — Пойми: это и в твоих интересах. Громкое дело, следующий чин. Кризис затянулся, Юра. Народ крови жаждет. Нужны посадки. Потом и чиновники пойдут под нож, но сначала крупные бизнесмены. Банкиры, олигархи. Было время, бунтующих стрельцов успокаивали тем, что выкидывали из царского дворца на копья ближних бояр. Толпа разрывала несчастных и успокаивалась. Придет время, и теперь покидают. Как только деньги у народа закончатся. Ты должен возглавить «крестовый поход».
Тафаев задумался. Наконец, сказал:
— Красиво говоришь. Не стал бы я тебя слушать, если бы ты мне так не нравилась.
— Ой, лукавишь, — погрозила она пальчиком. — Не своди все к траханью. Жил же ты без меня эти годы. И я без тебя жила.
— Неужели не вспоминала? — тихо спросил он, нагнувшись к ней через стол.
— Хочешь приятный бонус? Чтобы мы опять стали любовниками?
— Да! Хочу! — он жег ее взглядом, совсем как раньше. — Идем наверх! Там есть свободный люкс, я договорился.
— Нет, Юра. Я стала дорого ценить свою любовь. Иначе ты опять запишешь меня в шлюхи.
— Ты меня не хочешь? — обиделся он.
— Давай сначала дело сделаем. А в постель мы всегда успеем. Я ведь тебе не отказываю.
— Хорошо, — поморщился он. — Давай свой компромат.
— Встретимся где-нибудь в людном месте, прямо завтра. Тетка сейчас в Париже. Поспелова наверняка будет ей звонить. И Лика примет меры.
— За кого ты меня принимаешь? — Взгляд у Тафаева стал жестким. — Если уж мы берем человека в оборот, ему никакие звонки не помогут, будь он хоть министр. Приезжай завтра на Лубянку, — сказал он небрежно.