— Мы с женой из простых, — говорил всем Сенаторов. — И уверены, что самые красивые места у нас в России.
«Да чтоб тебе провалиться! — раздражалась Александра. — Лицемер! И мне теперь приходится приспосабливаться. Эти папарацци повсюду! Чуть зазеваешься — тут же фотки в Инете! Приходится играть в «девочку из Грачей». Ну, ничего. Летом я все равно вырвусь на море. Скажу — друзья пригласили в круиз на яхте».
Она когда-то давала зарок, что не вернется больше в Грачи. Но пришел момент, и Александра Сенаторова села в свою машину, в любимый черный «Мерседес». За ней, как и положено, на джипе ехала охрана. Александра мчалась в Грачи.
Тетка Марья встретила ее сурово. Сухо кивнула и ушла в комнату. Александра двинулась за ней. На заплеванной лестничной клетке топталась охрана, из подъезда высыпали любопытные соседи. Это кто же прибыл с таким шиком? Неужто Сашка Адуева? Гляди-ка! А еще лет пять назад в библиотеке сидела, никому не нужная, даже в киношку никто не звал. А теперь муж — депутат! Холеный, красивый, важный. И зачем она, интересно, в Грачи прикатила, гадал народ. Новость обрастала слухами и превращалась в огромный снежный ком по пути на грачевские окраины. Кто-то позвонил мэру, и тот аж затрясся. А ну, Сенаторов сделает депутатский запрос? Почему-де дороги в Грачах нечинены? Вон, супруга подвеску у своего «мерина» убила! Воруете? А вот мы вас по соплям своим мандатом! Сенаторов — один из лидеров фракции. Каждое его слово журналисты ловят на лету, чтобы потом статейку тиснуть. И чего его супружницу в Грачи-то принесло? И мэр, потея от страха, взялся за телефон.
— Давай, собирайся, — сказала Александра тетке.
— Зачем это?
— В Москву поедем. Поселишься в Ликином доме, он огромный, прислуги полно. Все ее имущество теперь твое. Дом за дом. Я с лихвой покрыла долг. Аз воздам. Так, что ли?
— Никуда я не поеду, Саша, — вздохнула тетка Марья.
— Это еще почему?
— Все мои здесь лежат: родители, сестра. И мне место здесь.
— Ты что, больна?
— Здорова.
— Я — твоя единственная родственница. Живая. Так зачем тебе при мертвецах-то сидеть?
— Лучше при тебе, что ли? — усмехнулась тетка. — Я злу не сторож. И уж точно не пособница.
— А кто меня в Москву-то снарядил?! Ты разве не помнишь, что мне тогда говорила?! Или тебе не нравятся мои методы?! Так добром ничего не добиться! Нельзя по-хорошему, ты ведь не тупая, неужели ты этого не понимаешь?!
— Понимаю, но не принимаю. У меня, в отличие от тебя, сердце еще не камень. А то я не догадалась, кто за этим убийством стоит! В Новостях сказали, какой-то бандит Лидию Бестужеву застрелил, мол, конкуренты наняли. Пистолет, который на кладбище бросили, — его. При попытке сопротивления, значит, — усмехнулась тетка. — Концы в воду, так, что ли?
— Я кристально чиста, — поморщилась Александра. — Когда в нее стреляли, я рядом стояла. К убитому бандиту никакого отношения не имею, полиция все тщательно проверяла. Мы никогда не встречались, не контактировали. Мою переписку и все звонки проверили. Более того: с моих счетов в тот период не было снято крупной суммы. Это тоже проверяли. Чем я, по-твоему, ему заплатила? Киллеры ведь дорого берут.
— Я не знаю, как ты это провернула, но не одобряю. Сделано чисто, молодец. Умна ты, слов нет. Дальше-то что, Саша? Во власть пойдешь? Ты ведь теперь не уймешься. Что ж России так не везет-то, а? Как только человек умнеет и силу набирает, он тут же забывает про людей и начинает набивать свой карман. А ведь ты наша, грачевская. Из простой семьи, мать у тебя, вон, всю жизнь в школе проработала. Нет, чтобы газ в окрестные деревни провести или завод какой-нибудь построить, ты, небось, яхту уже заказала.
— Да! Заказала! Про людей, говоришь, забыла? — она, стараясь сдержать злость, прошлась по комнате. — А они, эти люди, были ко мне справедливы, когда я была никем? Они меня жалели, ценили мои таланты, говорили обо мне с уважением? А то я не помню! Да всем на меня было наплевать! А теперь я должна их осчастливить! А не то — делиться. Да ты посмотри на них! Это стадо, с которого регулярно надо стричь шерсть, сплошь овцы. Они молчат и будут молчать. В крайнем случае расползутся по кухням, как тараканы, но дальше холодильника, в котором жрачка, не уползут. Все, собирайся. Поехали!
— Я уж лучше тут, при холодильнике. Знала бы, что так выйдет, я бы тебя после института забрала в свою библиотеку, вышла бы ты за Славика и просидела бы всю жизнь в Грачах. Бес попутал.
— Такие времена, тетя. Нет другого способа, понимаешь? Только отобрать, сожрать того, кто послабее, найти лазейку в законе или принять такой закон, который работает на тебя, когда уже хватает власти. И это мое время, оно мне нравится. Мне только тридцать семь. А лестница уходит в небо, по ней еще подниматься и подниматься! И я не собираюсь останавливаться, ты правильно сказала.
Тетка Марья смотрела на нее с ужасом. Вдруг закололо сердце. Да что же это творится-то, а?
— Я никуда с тобой не поеду, — сказала она твердо. — Ищи себе другого советчика.
Александра уезжала из Грачей разочарованная, хотя мэр лично сопроводил ее на кладбище, где были похоронены ее родители. И все говорил о том, как расцветают Грачи, какие планируется построить объекты, как весной будут озеленять улицы и налаживать соцкультбыт. Прямо не город станет, а конфетка! И все это в самом ближайшем будущем. А что дороги разбиты — так это осенняя распутица виновата.
— Только-только все залатали, Александра Федоровна, — лебезил мэр. — А тут дожди зарядили. Я уже распорядился, чтобы бригада выехала на аварийный участок дороги. У нас, в Грачах, все делается оперативно.
— Я заметила, — с иронией сказала она.
— Вот поликлинику планируем достроить, — мэр кивнул на окна, затянутые рогожкой. Они возвращались с кладбища через центр. Госпожа Сенаторова милостиво согласилась в родном городе отобедать. В таком состоянии Александра помнила здание вот уже с десяток лет. Она рассеянно кивнула. Да плевать на эту поликлинику. Бабки местные и так зажились. Всех, кто обуза — на кладбище. — А родственница ваша, Александра Федоровна, как, здесь остается или с вами в Москву уезжает?
— Пока здесь.
— Так мы все устроим, вы не беспокойтесь! Переселим всех жильцов в новый дом. По программе улучшения жилищных условий…
— Да-да, — кивнула она рассеянно.
Разговор с теткой Марьей оставил неприятный осадок. Старуха спятила, это очевидно. Все они с годами впадают в маразм. Гордиться надо такой племянницей, вон, мэр рядом вьется, а у самого подбородок от страха дрожит! Девочка из Грачей и в столице имеет влияние. Захочет — все Грачи закатают в асфальт и все окрестные деревни. Гордись, родина!
«А могло быть по-другому? — задумалась она. — Результат тот же, но путь иной. Без лести, шантажа и, уж конечно, криминала. Так, чтобы стоять сейчас здесь честной, чистой. И богатой».
Александра чуть не рассмеялась. Нет, это могло быть только в романе, который она, к счастью, так и не написала.