А рядом стояла герань, которую хозяйка и подкармливала, и поливала, и старалась обеспечить солнечные лучи… Но герань не цвела, да и все тут. И подруга женщине-то и посоветовала: «Ты, – говорит, – напугай свою вредную герань. Говорят, очень помогает. Ты подойди к ней и как заори: мол, цвети сейчас же! Цвети! А то завтра же выброшу на помойку! Бесплодная ты смоковница, а не герань. Выброшу тебя, дрянь такая!» Вот такой оригинальный способ посоветовала подруга, которая тоже увлекалась цветоводством и чтением разных психологических статей. Дама так и сделала.
Она подошла к подоконнику и зловеще прокричала угрозу. И еще как следует обругала герань, как учила приятельница. Ну и что бы вы думали? На следующий день женщина подошла к цветам. Герани хоть бы хны, она по-прежнему зеленая и без намека на бутоны. А цикламен нежный, знаете, погиб. Стоит весь увядший и черный, скукоженный. Дама стала говорить, мол, я не тебе же кричала! Я не тебя же ругала! Я хотела герань напугать, понимаешь, бедный мой цветочек… Да только цветок погиб безвозвратно. И не верить женщине нет оснований, она сама рассказала эту историю в комментариях.
Вот поэтому так неприятно и опасно находиться рядом с тем, кто кого-то ругает и костерит на все корки. Одна женщина мучилась головной болью, ничего не помогало. Она начинала плохо видеть, плохо слышать, а потом падала в постель со страшным приступом, который не могла снять. Причину найти не могли, пока сама женщина не рассказала, что ее муж имеет привычку в машине за рулем орать и материться в адрес других водителей и пешеходов. Нет, он по делу ругался. Только зловредные водители и раззявы-пешеходы его не слышали, его слышала жена, чувствительная и эмоциональная женщина. В итоге он словно бил по голове собственную любимую жену, но не понимал этого. И она не понимала: не в ее же адрес летят ругательства?
От человека, который часто и бурно кого-то клянет и ругает, постепенно все уходят. Даже те, кто ему сочувствует и понимает справедливость его гнева. Просто потому, что тот, кому адресована брань, ее не слышит. А слышат те, кто находится рядом и вынужден получать удары в голову, в сердце, в печень, под дых, по уху и по лбу ни за что ни про что. Хотим мы этого или нет, мы принимаем на свой счет все бранные слова и угрозы, особенно если мы – цикламен с нежными цветами. Герань более устойчива: ее угрозами не проймешь, бранью не исправишь, а вот другим можно здорово повредить. Подсознание человека все принимает на свой счет. А цветок – кто знает, как именно он распознает речь? Или интонацию? Но опыты ставили ученые – растения распознают смысл слов, да еще как. Только не распознают, к кому эти слова обращены. Как и люди иногда, добрые чувствительные люди…
Когда овации сменятся криками «позор!»,
оскорблениями и плевками, когда человек потеряет все, что имел, включая доброе имя, очень мало останется рядом с ним друзей. Хотя до этого друзей было очень, очень много. И друзей, и поклонников таланта, и подражателей. Но «когда ты не на пьедестале, ты никому не интересен» – так сказал Оскару Уайльду его возлюбленный Бози. Правильно сказал. Моментально бывший властитель умов и богатый драматург потерял все. И все от него отвернулись. Когда Уайльда вели по перрону при пересылке в тюрьму, люди плевали в него и обзывали. Ну что же, сам виноват. Вел распущенный образ жизни. Это еще мягко сказано. Конечно, не убил никого, не ограбил, но предпочитал однополую любовь и якшался с безнравственными юнцами. Вот и попал в тюрьму.
Это известная история про падение знаменитого писателя и драматурга. Но речь не о нем, а о малоизвестном человеке Стюарте Хедламе, который вообще к Уайльду никакого отношения не имел и никогда не был с ним знаком. Он проповедовал христианскую любовь, равенство людей перед Господом и говорил опасные вещи: например, считал, что прихожане могут посещать театры. Это, конечно, место опасное и соблазнительное – театр. Там балерины выступают в трико. А еще есть мюзик-холлы, где поют легкомысленные куплеты. Но все же прихожане имеют право ходить в театры – вот что говорил этот священник. Интересный был человек. И самое главное, он имел чувство справедливости.
Он прочитал в газетах о процессе над Оскаром Уайльдом. А потом взял все свои сбережения и внес за Уайльда залог, чтобы его выпустили до суда. Совершенно незнакомый и чужой священник сделал это, потому что его поразила травля в прессе того, кого еще недавно восхваляли. И поток клеветы его поразил. И вообще – за что судить человека и в тюрьму отправлять? Это несправедливо. Ну, грешил он, но это же не преступление, зачем же так жестоко карать? И так поливать грязью? Вот этот священник внес залог, вернее половину залога.
Просто у него денег хватило только на половину. А остальные друзья Уайльда, которых стало почему-то очень мало, кое-как собрали вторую половину. Это не спасло драматурга от тюрьмы. Его все равно туда отправили. Но это спасло его душу. Когда в него плевали, корили, оскорбляли, грозили, когда его предали и оставили все, кто ел и пил за его счет, кто клялся в любви и преданности, когда его оставили нищим и больным, он многое понял. Многое до него дошло. И он после освобождения заехал к этому священнику и о чем-то с ним говорил. И вообще – он изменился. Понял, что в этом мире, полном греха и зла, есть немного людей с чувством справедливости. И они могут прийти на помощь в трудную минуту просто потому, что не могут равнодушно пройти мимо.
Этот Хедлам страшно рисковал, и не только деньгами. Ведь стоит вступиться за кого-то, как скажут: «Да ты сам такой же! Позор тебе, хватайте его!» Нет, священник не был таким же. Но он был человеком. Все мы люди, и нельзя позволять травить и мучить людей, если ты хоть что-то можешь сделать, – так рассудил этот добрый человек с довольно свирепым лицом, священник Стюарт Хедлам.
И таких людей немного, но они есть. Эти люди вступаются, когда кого-то травят. И в них тут же начинают тоже лететь камни. Но они как-то к этому готовы – привыкли уже. И продолжают вмешиваться и высказывать простые здравые мысли. Можно ходить в театр. Это нормально, ничего страшного, если не увлекаться. Нельзя мучить людей и плевать в них только потому, что они ведут себя не так, как нам хочется. И нельзя равнодушно проходить мимо несправедливости, если можешь хоть чем-то помочь.
Но про этих людей быстро забывают. Снова принимаются аплодировать и восхвалять кого-то другого. Или писать биографии того, кого довели до смерти. Это выгодное дело, писать мемуары. Многие друзья Уайльда так и сделали. А про странного священника забыли – но вот мы вспомним для справедливости. Вспомним о том, что есть такие люди, которые могут отдать свои сбережения, если видят несправедливость и травлю. Могут вмешаться. Но таких очень, очень мало.
Ложь, к сожалению, неотъемлемая часть жизни.
И бывают люди-обманщики, лжецы, которые постоянно врут и вводят других в заблуждение. Иногда они корыстно лгут, иногда – просто так, как писатель Карл Май. Этот плодовитый автор приключенческих романов про индейцев врал постоянно. Он отвечал на многочисленные письма читателей и рассказывал о себе невероятные вещи: что он владеет сотней языков, которые выучил потому, что спит всего два раза в неделю по четыре часа, а остальное время посвящает научным занятиям. И что он лично принимал участие во многих сражениях индейских племен… Ну, такой вот он был выдумщик, этот Карл Май. Фантазер. И такая ложь никому не мешала, конечно.
Но все же ложь вредна. Хочет человек этого или нет, в мозгу происходит определенная реакция. Ученые говорят, что реагируют миндалевидное тело и другие участки мозга. Они посылают сигнал о том, что сказанное не соответствует действительности. Это нормальная работа мозга: мы говорим, что на улице светит солнце. На самом деле льет дождь и темно. Мозг послал сигнал: «Ты ошибся. Неверная информация!» Ничего страшного вроде не происходит, простой контроль, загорается «красная лампочка». Но со временем количество «ошибок» может переполнить «карту памяти». Чувствительные люди испытывают угрызения совести, им плохо после того, как они соврали. А нечувствительные меньше разрушаются, наверное, но тоже получают вред. Портится здоровье, теряется энергия, приходят болезни и неудачи. «Ржа ест железо, а лжа – душу», – как писал Чехов. Поэтому мы обманываем редко и неохотно, только если выхода другого нет. Стараемся жить честно.
Но тут есть тонкость. Добрые и хорошие люди врут больше и чаще, чем грубые и не очень хорошие. Такой вот есть парадокс. Как это может быть? Очень просто. Добрые, хорошие, вежливые люди врут так – они лицемерят, приспосабливаются, оправдывают чужие ожидания и демонстрируют чувства, которых вовсе не испытывают. Вот в этом и проблема, а может, и источник болезней и упадка сил. Нам не нравится человек, но мы изо всех сил изображаем, что он нам нравится: улыбаемся ему, слушаем, всячески демонстрируем приязнь. Нам неинтересно что-то, но мы изо всех сил изображаем интерес и говорим приятные слова. Мы едва терпим что-то, но говорим, что нам вполне комфортно. «Я, наверное, вам уже надоел, но позвольте к вам еще раз обратиться!» – так начинает манипулятор свою речь или свое письмо. И добрый человек лжет. Он говорит: «Ах, что вы! Нисколько вы мне не надоели. Конечно, обращайтесь!» – хотя сказать надо так: «Конечно, надоели. Сколько можно меня использовать? Оставьте меня в покое!»
Вот с этой точки зрения посчитайте, сколько раз за день вам приходится врать. Говорить или писать то, что противоречит истинному положению вещей, вполне очевидному и вам, и тому, кто вас вынуждает лгать. Лгать ведь можно не только корыстно или низко – лгать можно из самых добрых побуждений. Но беда в том, что мозг все равно испытывает шок и посылает сигнал: «Это не соответствует реальности!» «Я очень рад, что мы смогли встретиться!» – это небольшой удар током по мозгам, извините за грубость. Ничего мы не рады и встречаться совершенно не желали. «Нет, что ты, ты мне ничуть не помешал!» – в два часа ночи мозгу совершенно очевидно, что еще как помешал этот назойливый человек… А сколько мы вынуждены лгать мимикой: улыбками, киванием головой, рукопожатиями… Да, это вежливость и воспитание. Это добродушие такое. Но что происходит с нашим мозгом? То же самое, что и у обычного лгуна. И сколько энергии мы расходуем… Целую кучу, как дети говорят.