Я была с нею согласна. Кроме того, чувствуя свою вину за банкротство малого бизнеса Годны, я понимала, что будет справедливо хотя бы попытаться ей помочь. Меня вывел из раздумий сердитый вопль домового:
— Вот ишшо, самим мало. Продухтов-то взяли нонече — самим бы пропитаться, а вы предлагаете вон ентих кормить? И бабу ту, которую вас, девоньки, за ради наживы своей замуж продавала?
Мы изрядно смутились, но стояли на своём. Не по-людски как-то… пусть Годна и решила выдать нас замуж, но я уверена, что зла она нам не желала. Пыталась устроить судьбу сироток. В её понимании, конечно.
После некоторых уговоров и даже одной угрозы, Донатий покопался в своей тележке и достал оттуда немного риса, гречки, и даже картофеля. На «производство» в таверне этого бы не хватило, конечно, но для внутреннего потребления — легко.
На следующее утро мы доработали свой план по восстановлению деловой репутации нашего старого работодателя. Несмотря на то, что мы категорически отказывались быть «светочем просвещения» для людей этого мира, но использовать такие понятия, как реклама и маркетинг нам никто не запрещал.
Поэтому, первым делом мы отправились на местный рынок. За последний год, что нас не было в Родене, здесь мало, что изменилось. Во всяком случае, косились и тыкали пальцем в нас по-прежнему. Единственное что, опасались делать это демонстративно, видя презрительно-высокомерное выражение лица Вадима, который весьма выразительно носил с собой меч, отказываясь расстаться с ним даже в черте города. Быть может, опасаясь нападения врагов, или просто, дабы показать мирным горожанам, кто тут «сын воеводы муромского».
Так вот, для нашего масштабного проекта нам были нужны местные деньги. К сожалению. А у нас, как и у любых студентов, лишних денег не водилось.
— Зато у нас бездна идей и море талантов — ворчливо сказала Вася, которая вытаскивала стиральную доску, предварительно выпрошенную у Донатия.
Глава 7
Глава 7
На удивлённый взгляд Вадима Васька сообщила:
— Раз уж за эту доску деньги плочены, так не отдавать же её обратно родителям моим? Тем более,что они старались, разыскивали такой хлам по моей просьбе.
Мы деликатно промолчали о том, что и просьба была совершенно иная, и о том, что старались они исключительно для своей выгоды. Васька с Донатием озаботились и предварительно сняли со стиральной доски такую деревянную обрешётку. По нашей задумке, мы сделали бы несколько опытных образцов у мастеров, затем собрали это всё вместе, да и продали страждущим. Мы видели, чем нынче пользуются хозяйки при стирке белья — такой доской с привязанным к ней деревянным валиком или отбивным молоточком, что ли. То есть, на деревяшке раскладывают мокрую ткань, после чего раскатывают её и выбивают грязь этим молотком. Не очень удобно, да и для ткани опасно. Одним словом, стирка — роскошь не для каждого.
— Неча добром разбрасываться! — неодобрительно буркнула Васёна, ярый противник того, чтобы кузнец видел конечный результат, и решительно толкнула дверь в лавку кузнеца Некруты.
Когда я переступала за порог этого уважаемого заведения, то внутренне немного рассчитывала на то, что сам кузнец, которому так и не выпал шанс отвести меня к храму Семаргла, просто нас не вспомнит. Но нет! Судя по тому, как потемнело его лицо, он нас с Васей недурно запомнил и даже сделал попытку выставить нас из лавки. Заменяя бедный словарный запас бурной жестикуляцией, Некрута сообщил, что он был опозорен и разочарован моим поведением в тот день, когда осмелилась отклонить его щедрое предложение — взять в спутницы жизни меня, сиротку-подавальщицу.
Но другого варианта у нас не было — кузнец был нам необходим. Поэтому нам нужно было в любом случае найти общий язык с Некрутой. Отметя все предложения Вадима: избить кузнеца батогами за упрямство и оскорбление ведьм, пообещать в случае отказа разрушить его кузню, и простое и проверенное: «Я сын воеводы муромского», мы решили пойти по пути экономического сотрудничества.
— Давай так, Некрута — ты изготовишь нам несколько заготовок по этому образцу, а я тебе все осветительные артефакты в лавке заряжу, или морозильные, или что там у тебя имеется… — доброжелательно начала Вася.
— Нету у меня в том надобности — мстительно ответил кузнец.
— А фонарь возьмёшь? — выступила я с предложением.
Наш визави задумался, не совсем понимая, что я от него хочу. Тогда я порылась в своём рюкзаке, и вытащила на свет божий свой налобный фонарь, с которым мы отправились искать цветы папоротника. Васька смотрела на меня с осуждением — ещё бы, ведь в столице за такой фонарик нам изготовили бы столько заготовок под стиральные доски, что впору было бы становиться промышленниками. Но здесь ситуация иначе — больше товаров попадает с самой Границы, и меньший спрос. Одним словом, чиниться сейчас не резон.
Тщательно осмотрев предлагаемый товар, Некрута нехотя согласился, но с условием:
— Ишшо есть у меня потреба на другой артефакт — тайный осветительный аппарат, который зарядить и чоловик сможет.
Я поколебалась, но потом решила согласиться: «тайный осветительный артефакт» явно был необходим нашему бравому мастеру для тайных прогулок к даме. Что ж, чем можем, поможем.
Видя такое наше душевное к нему расположение, сам кузнец ухмыльнулся:
— Железо на штуковину вашу плохонькое пойдёт, тонкое совсем да малое. Это мы смастерим запросто, не сумлевайтеся даже.
Дальше наш путь лежал к мастеру по дереву. Таких в Родене имелось целых три штуки. Одним словом, мы зашли в ближайшую лавку, обрисовали фронт работ, сообщив при этом, что нам бы тоже лучше материал «плохонький да тонкий». Поскольку из цельного дерева поднять и таскать такую стиральную доску домохозяйкам будет непросто.
Кроме того, заказали у кувшинщика маленькие глиняные тарелочки, размером с пиалки. Необходимый образец мы тщательно зарисовали палочкой в плошке с песком. Оставалось предполагать, понял ли кувшинщик всё правильно. Но тут уж, не угадаешь.
Последние ребята-мастеровые оказались совсем не прихотливыми, согласились на подзарядку амулетов и на средство против моли. Последнее вызвалась делать я, как человек, который больше всех провела времени на дополнительных занятиях у профессора травознания Ратислава Пересвета.
Вот с заявкой кузнеца о потайном фонаре пришлось повозиться. Та куча хлама, которую мы в прошлый раз не до конца разобрали, по-прежнему радовала глаз на заднем дворе. Там точно какой-то металлический хлам был, я видела. Поэтому, взяв себя в руки, я провела некую ревизию запасов. Особенно мне приглянулось то. что я могла бы назвать «маленькое ведёрко», немного напоминающее рыцарский шлем или мятый вытянутый горшок.
— В Пскове деланый — с сомнением глядя на это изделие, предположил Вавула.
Одним словом, мы просто взяли этот горшочек, наделали в нём небольшие дырочки с помощью шампуров и прикрепили самодельную шторку. Выглядело это всё топорно и просто ужасно, если честно. Ну и вешало, как ведро с борщом, куда без этого…
Таким образом, вниз наливалось обычное конопляное или льняное масло в чашечку с фитилём, светильник можно было взять в руки, как ведёрко, и при необходимости задёрнуть шторку. Тогда свет лампы не будет проникать. Как-то так. Впрочем, образец есть, если будет на то желание, то сам кузнец таких светильников наделает на раз-два.
— Фонарь этот заговорённый! — жёстко сказала Василиса, вручая изделие кузнецу — Будешь ставить у изголовья, и это поможет от срамных болезней, только с условием! Надевать на опасное место всякий раз, как в «гости» собираешься!
Покопавшись в моём рюкзаке, Вася достала и гордо предъявила Некруте упаковку изделий, которые я планировала использовать единолично. Эх, плакала моя личная жизнь!
— Точно! — нехотя произнесла я — Они одноразовые. Тут двенадцать штук. Больше, звиняй, у нас нет!
— А после того, как закончатся ваши хитрованы? — Некрута внимательно осматривал по очереди то фонарь, то презервативы.
— Тогда приговаривай: «Господи, пронеси»! Сильный оберег! — успокаивающе похлопала по плечу кузнеца Васёна.
Некрута долго оглядывал наше изделие, не доверяя столь странному прибору. Хотя, на налобный фонарь он смотрел точно также, но взять его не погнушался в оплату своей работы, авось, и тут не погнушается. Собственно, уже через пять минут мы забрали свой заказ, подивившись его основательности и тяжеловесности.
Далее по плану мы должны были забрать деревянную составляющую нашей конструкции, а потом собрать всё это. Н-да… я смотрела на образец, который держала в руках Вася, и то, что получилось у мастера по дереву… тяжёлая штука, украшенная красивой резьбой и всякими финтифлюшками, поразила наш взгляд. На наш вопрос, нужно ли нам что-то доплатить, краснодеревщик недоумённо поднял глаза:
— Пошто это? Все амулеты зарядили, да так светят ярко, а пуще того — енти предметы колдовские, за которые отдельная моя благодарность — тут краснодеревщик прижал к себе маленький блокнот, и огрызок красного карандаша, который я отыскала в своём рюкзаке.
Это мужику бонусом было, за его неприхотливость, так сказать, да и потом — уж не знаю, как он разбирается в каракулях на песке, которые служат вместо бумаги…
Так что мы, забрав и опытный образец, и полученные экземпляры, побрели в сторону постоялого двора, у нас на сегодня ещё были дела. Подойдя к воротам, я поняла, что все наши распоряжения были исполнены в точности, и теперь к распахнутым воротам добавились столы без лавок, которые были выставлены прямо во дворе, с которого предварительно были прогнаны куры.
Сама Годна была обряжена в свой лучший сарафан и празднично вышитую рубаху, суетилась рядом, и была в предвкушении какого-то волшебства.
— Ох, душенька моя не на месте! Чо вы, девки удумали, чистая страсть! — волновалась вдова, поглядывая на накрытые столы.
— И то верно, усё бегаить туды-сюды, приличной нечисти работать через это дело никак — ворчал Донатий, раскладывая винегрет по пиалкам.