на улицу и забрали в больницу. А Аня лежала без руки, поэтому так все и получилось. А Юра лежал весь в крови, кусок мяса. Это еще со мной тут было. Тоже два внука были четыре годика и десять лет тоже мальчику. Когда это все началось. Хорошо тут машина была рядом. Мы быстро соскочили, в машину погрузились и их отвез отсюда. Это все потому, что козел он, Порошенко этот, позорный. С кем он воюет? Ну, что это за война такая? Защитники. Выйдут вот в поле, пусть приезжают, посмотрят. Один на один. И пусть с кем угодно воюют, морды друг другу бьют. Но не детей же уничтожать. Украина наша доблестная. Катя погибшая, десять лет ей было, училась в школе, в четырнадцатой. В третьем или четвертом классе. Ходила все время пешком в школу. Ребенок трудолюбивый. Все делала за взрослого всю работу. Но уже нет, все. Кусок мяса остался от ребенка. Две половинки ее собирали. Они, видимо, заходили в дом. Сверху лежала Аня, я, когда подходил, когда взрыв произошел, я перелез через забор. Она была привалена железной балкой какой-то. То есть я поднял балку эту. Вытащил ее оттуда. У нее шок, видно, был. Она собралась и убежала. Начала кричать, где Катя? То есть побежала искать ребенка. Я думал, Юра в доме, потому что как взрыв произошел. Первое попадание это было прямое. Потом опять начались взрывы, давай бежать. У меня тоже дети во дворе были. Я побежал, обратно вернулся. Побежал во двор, начали вторые взрывы попадать. И еще раз туда в огород второй взрыв им попал, и спустя время, когда взрывы прекратились, сразу побежал туда. Забрали ребенка маленького. Аня без руки вышла. Начали искать, ну знаю же, что там Юра должен быть. Начали отрывать, искать. Нашли Юру — он сверху лежал, и потом начали Катю искать. Ее долго искали, минут семь, наверно, точно, не могли найти. Она под камнями лежала. Откопали, а там две половинки лежит. То есть реально, там было не понять, где голова, где что. Потом уже, когда начали раскапывать, было понятно, что две половинки. И Юра тоже лежал, у него голова на кирпиче, на блоке, и потом, когда начали его класть на носилки, он тоже мясо было. Все сразу — он живой, но там врачи посмотрели, какой живой, он там разорванный весь был. Аня без руки, ее там вывели. Она 1983 года. Тридцать один год. Без руки осталась. Без руки. Только что я звонил главврачу, сказали, что ампутировали ей руку по локоть. Она в больнице. Ребенок, который был старше, он тоже в крови. Два или три года почти. То есть ему попал по касательной осколок под лопатку. Тоже оперировали, лежит в больнице. Угрозы для жизни нет, но у ребенка остался шок на всю жизнь. Три года ребенку, ему попал осколок. Он, видимо, в спальне находился. Потому что мы, когда пытались какие-то вещи ценные собрать, чтобы не разворовали, вся постель в крови была. Катя, 11 лет, погибла, Ане, матери, ампутировали руку, Юра погиб — это глава семьи. Там их было четыре человека, и буквально недавно от них родственники, не родственники, а кумовья уехали. Мы как раз ехали, я ехал с работы и только ушли от них кумовья. Они шли по улице там. Как раз попало там, где у них беседка была. Они постоянно там сидели. И как раз туда снаряд попал. Не дай бог, еще и кумовьев приложило бы. Минимум семья, за это ответить того же Порошенко. Как о нем можно хорошо отзываться, о том, что он творит. Он что не видит, куда он стрелял по поселку. Тут просто нет слов. Это же не первый случай. Ну, все же это не показывают, когда это происходит. Буквально на днях, вот там по улице тоже, можете пройти посмотреть, 26 июля, упал снаряд тоже. Семья находилась. Чудом дом остался. Теперь сюда, вот куда они стреляли. Где они тут военных видят, или как. Целый день летал беспилотник, вот они говорят о каком-то прекращении. Целый день летал вчера. Люди говорили, я был на работе. А потом началось к вечеру вот это все, стрельба. Такое впечатление, что он специально туда стрелял. У нее постоянно дети бегали во дворе. И как можно было так стрелять в одно место два раза. Там первый раз попало в крыльцо, а второй в огород. Там буквально пять метров радиус. Специально, у меня такое впечатление складывается. Когда рвануло в первый раз, забор закрыт был. Я как раз дернул калитку, через забор перелез. Тут все в кирпичах, в дыму, в пыли. Подбегаю, тут Анька лежит. Вот тут она лежала. Вот эта балка железная, она под низом лежит. Прямо под низом. Я не знаю, как я ее поднял, она под кирпичами была. Она говорит: «Помоги мне встать». Я говорю: К» уда ты без руки, лежи, сейчас «скорая» приедет». Она говорит: «Помоги мне вылезти». Эту балку поднял, она, как это самое, не знаю, как червяк вылезла. Тут завалено сильно было, получается, тут лежал камень какой-то, и она раз куда-то побежала, туда. Потом начали искать. Видно, что сюда прямо попало. У них тут дверь была, вход, тамбур и туалет. А вот тут был вход, дверь. Вот тут лежал Юрка. Тело туда лежало, на этом шлакоблоке лицо лежало. А вот там ребенок лежал, две половинки. Потом получается, когда бухнуло, ребенок лежал в спальне. Видно, вот здесь. Ребенок, видно, в спальне находился, потому что там вот в крови все. Там вот он был у них, его, видно, не сильно осколком задело. Вот тут у них маленькая, где-то здесь, наверно, была или в кроватке. Не знаю. Потому что вообще не ранена. И потом, когда выводили уже отсюда. Она выбежала и детей сразу по очереди. Или она тут сидела, потому что ее вынесли же позже, потому что она сначала вынесла детей, на улице мы стояли. А потом начали искать. Юру там нашли с ребенком, где я показал, их там откопали. Просто обычный день. Она с детьми сидела, он с работы приехал. Просто сидели дома, потом начались эти взрывы. Они, может, пытались закрыть. Может, гости, что у них были, они со стола убирали. Они обычно в дом заходят. Юра, муж Анны, занимался ремонтом машин. Автослесарь, можно сказать. И они вот сидели, пойдемте покажу, где беседка у них была. Вот тут у них беседка была. Может, со стола убирали, и вот Катя, которая у них маленькая, погибла. Она все время ей помогала. Она ее к труду все время приучала. Бегала, все убирала со стола. Но она такая у них была, молодец. И вот тут у них стол стоял. И всегда к ним гости приходили, они всегда рады были гостям. Люди у них постоянно были, и кумовья приходили. Тут, видно, сидели, может, обедали, а когда это началось, они в Интернете вычитали, что угроза Зыряновки. И кумовья, видать, от них, это предположения мои. Малая, может, со стола помогала убирать. Захар, может, спал. Потому что они все втроем были у входа. Может, они заходили в дом. А второй раз вот сюда упал снаряд. Вот лунка, получается, от заряда. То есть они находились прямо у входа, я Аню вытащил, и снаряд упал прямо сюда. Поднял, и как раз сюда упало. Я тоже испугался за своих и побежал, потому что мои вот находились тут, получается. Отсюда даже видно дверь. Они как раз там находились. Там дом у меня. Находились мы там. Стояли там, и Аню вытащили. Сюда упало, я испугался и побежал, начались серии взрывов. Сразу вот первый, то есть к Юре попал, я побежал сразу, потому что думал чем-то помочь, а потом сразу буквально за ним сюда упало. И серия взрывов, там уже быстро в дом забежали. Там, может, попало. Пониже попало где-то. В заброшенный дом попало. В поле куда-то» [352].
Жительница Горловки Людмила Ивановна, Наталья и ее дочь Алена, проживающие рядом с домом Анны Тув, рассказывают английскому журналисту Г. Филлипсу об обстреле Горловки 26 мая 2015 г. Во время интервью слышны выстрелы из автоматического оружия.
Людмила Ивановна: «Я говорю, мы хотим мира, хотим жить спокойно. К нам летит постоянно не пойми что. Падают такие снаряды. Все свистит, все падает, это такой страх. Господи. Стреляет Украина, они нас убивают. Вот наших соседей убило, Украина убила. Летит с той территории, где стоят украинские войска. Вооруженные силы Украины, называется. Летит оттуда, мы уже год живем в таком страхе. Год. Немного только передых был, и опять вчера началось все. Мы обращаемся, Алена говори. Мы обращаемся ко всей мировой общественности. Не хочу больших, красивых фраз говорить. Дайте жизнь только нам. За что вы нас убиваете? Мы уважаем любую культуру. Любую политику. Мы любим нашу Украину. Мы любим Россию. Мы любим всех, мы хотим только жить в мире. Мы можем на украинском говорить. Вот она закончила украинскую школу. Мой сын на украинском языке говорит. Мы готовы ко всему, но зачем нас бомбить? Зачем убивать? Скажите им, пожалуйста, всему миру. Мы готовы на японском разговаривать. Лишь бы не было войны. На украинском. Не надо только на нас снаряды, мы год под снарядами живем уже».
Наталья: «За что? И наших детей. Они же ни в чем не виноваты. Они говорят, что дети — это сепаратисты, какие они сепаратисты? Это наши соседи. Катя очень хорошая девочка была, и родители ее тоже очень хорошие люди. И вот она погибла. За что? Ни за что».
Алена: «Мы обращаемся ко всей мировой общественности, защитите нас. Потому что Порошенко хочет войны. И он хочет крови людской. И он не понимает, что такое мир» [353].
Позднее британский журналист Г. Филлипс взял интервью у самой Анны Тув. В интервью она рассказывает об обстоятельствах обстрела, в результате которого ее дом был полностью разрушен, погиб муж и 11-летняя дочь, а сама она получила тяжелое ранение, из-за которого ей ампутировали руку. В своем интервью А. Тув также высказывает свое отношение к украинской власти, представители которой очередной раз заявили, что Горловку обстреливали «сепаратисты». На руках у Анны Тув осталось двое детей — 3-летний Захар и двухнедельная дочка. Ниже приведен полный текст интервью.
Анна: «Моего дома нет уже. Кошмар был внутри. Когда доставала ребенка маленького, мальчика, он сейчас лежит, глазки не открывает. А дочку разорвало напополам, мою девочку, мою красивую. Муж, изувеченный мой. Лежит с оторванными руками, ногами. Все полностью, все разрушилось за один день. Вся наша счастливая жизнь. Девочка десятидневная лежит. Мальчику сильно глаза обожгло. Зашивали осколки тоже, мне руку отрезали до плеча до самого. Дочку разорвало на части. Их завтра в закрытом гробу будут хоронить. На нас два снаряда упало. Один в дом, один в огород. Прямо в коридор, где мы все находились. У меня была контузия, очнулась оттого, что мальчик плачет. Раскопала мальчика, мужа уже достали мертвого с дочкой. Они в грунте задохнулись. Девочке одиннадцать лет исполнилось только два дня назад. Мужу тридцать шесть. Вообще спонтанно. Стояли в огороде, поливали огород, цыплят заносили в дом. Услышали свист, пока занесли коробки. Я услышала второй характерный свист, потом подбежала к дому. Они в доме были, не успела дверь закрыть. И меня накрыло волной, трубами газовыми накрыло. Когда очнулась, я только успела спасти, я 12 мая родила дочку, вот маленькую эту кроху. И два с половиной года ребенку, спасла. Одиннадцать — девочку мою, модель, завтра будут хоронить. Она у меня на манекенщицу училась, самая красивая девочка в школе. Разорвало на две части, нечего даже склеивать, сказали, будут в закрытом гробу хоронить и мужа моего, и ее. Что я еще могу сказать, кто за это будет отвечать, кому мы что плохое сделали. Мы жили своей семьей, занимались сельским хозяйством, у нас многодетная семья. А у мужа еще двое детей, сиротами остались от первого брака. У нас пятеро детей было. Захар, Катя, Милана, Вова, Аня, Полину мы похоронили два года назад. Совсем девочку. А завтра еще буду хоронить мужа и дочку. Мою красивую кучерявую девочку, с отличием школу окончила. В пятницу должен выпускной у нее быть. День рождения 21 ма