– Я не могу объяснить тебе.
Шаоань вздохнул. Братья снова замолчали. Через некоторое время он снова спросил Шаопина:
– Ты каждый месяц отправляешь деньги Ланьсян?
– Немного. Десять юаней в месяц.
– Я давал ей деньги, она не взяла. Это меня сильно огорчило…
– Не переживай, брат. У Ланьсян есть я. Мы же разделили хозяйство, не беси лучше Сюлянь…
– Ланьсян так и сказала. Теперь ты тоже так говоришь.
– Ты пойми нас, брат…
– Я… – Шаоань вдруг прикрыл глаза рукой и заплакал.
Шаопин вскочил, заварил чаю и поставил перед братом.
– Не плачь, Шаоань, – сказал он. – Ты же мужчина, чего ты ревешь? У нас все хорошо.
– Но мне так грустно, так тошно. Когда еле сводили концы с концами, переживал, теперь опять переживаю. Ты только подумай: я больше десяти лет заботился о вас обо всех, как я могу просто бросить тебя, Ланьсян, стариков?..
– Не говори так. И родители, и я, и Ланьсян, мы всегда будем тебе благодарны, ты сделал уже все, что мог. Брат, я ведь говорил тебе то же самое на реке, помнишь? Твоя совесть чиста. Это мы виноваты перед тобой – и теперь настало время подумать о тебе. Мама с папой тоже так считают. Мы все надеемся, что ты сможешь жить счастливо. Что до меня и Ланьсян, то мы больше не дети. Сколько можно висеть у тебя на шее? Шаоань, пожалуйста, не беспокойся обо мне. Каждый идет своим путем, но мы все равно связаны, понимаешь? Я по-прежнему думаю, что невозможно всю жизнь вариться в одном котле.
– Выходит, ты не собираешься возвращаться.
– Я действительно не хочу возвращаться. Не хочу останавливаться на достигнутом…
– Черт. – Шаоань начал уставать уговаривать брата вернуться домой.
Братья снова замолчали. Потом они переключились на разные семейные дела. Вошли в задор и болтали до самого рассвета.
Шаоаню так и не удалось убедить брата уехать домой. Они весело обсуждали те изменения, которые произошли за последние два года, подбадривали друг друга, смеялись. Наблюдая за братом, Шаоань понял, что тот действительно стал взрослым, ничто не мешало ему жить вдали от дома. Он окончательно уверился в этом и успокоился. Шаоань был человеком земли до мозга костей, но не из тех, кто готов довольствоваться тем, что есть. Где-то в глубине души он чувствовал, что жизненная позиция брата, быть может, не лишена смысла.
Когда рассвело, братья пошли на рынок и снова съели по четыре миски гречневой лапши. Теперь, после разговора, Шаоань не собирался задерживаться в городе. Он решил вернуться на автобусе в тот же день. Сколько дел ждало его дома…
Перед отъездом он заставил Шаопина взять сто юаней – попросил брата отправить пятьдесят юаней Ланьсян, чтобы она купила себе одежды на лето. Остальные пятьдесят юаней предназначались самому Шаопину. Шаоань надеялся, что он сменит свою старую постель.
– Обязательно купи себе новое одеяло. Даром что ты разнорабочий, все перед людьми ходишь, – сказал он брату, и Шаопин, смущаясь, вложил деньги в нагрудный карман.
Он проводил Шаоаня на автобус до Рисовского. Когда машина исчезла вдали, Шаопин вернулся на стоянку гостиницы и поехал к Сяося в училище, чтобы отдать ей велосипед.
Сяося не оказалось в комнате. Шаопину нужно было скорее возвращаться на стройку, и он оставил велосипед ее соседям по общежитию. Потом он уверенно прошагал весь путь до Южной заставы – собирался закинуть сумку в свой угол, а потом пойти на площадку и проработать по крайней мере полдня.
Когда он вошел в свою комнату, то застыл от удивления. Его постель, валявшаяся на соломе, приобрела совершенно новый вид: поверх старенького тюфячка был наброшен новый, покрытый изящной клетчатой простыней. Новое зеленое одеяло с белыми цветами было сложено на старом… Все было как в сказке.
Шаопин быстро понял, что произошло. Позабыв обо всем, он бросился на пол, зарылся лицом в одеяло и долго тянул носом его нежный запах… Потом он встал и обнаружил клочок бумаги шириной в два пальца рядом с подушкой. На нем было написано:
Не обижайся и не бери в голову.
Шаопин быстро переоделся в грязное и вприпрыжку, как ребенок, побежал вниз по лестнице на стройплощадку…
Глава 19
Сколько неприхотливых цветов незаметно распускаются в безлюдных горах нашей земли. Никто не замечает их. Быть может, лишь сами они чувствуют свое благоухание. И в обыкновенном мире простых смертных является много ярких цветов жизни, которые раскрываются бесшумно, неощутимо, оставаясь навеки не известными нам.
Не так давно Жуньшэн, сын Тянь Футана, ехал на машине своего зятя на ярмарку и случайно столкнулся с Хунмэй, своей бывшей одноклассницей. Оказалось, что Хунмэй рассталась с Янминем и вышла замуж за учителя сельской школы из другого уезда. Сыну едва исполнился месяц, когда мужа задавило насмерть на прокопке пещеры. Увидев убогую, несчастную жизнь вдовы Хао в чужой деревне, тощий, слабый здоровьем, косноязычный Жуньшэн совершенно по-мужски взял на себя ответственность за свою попавшую в беду одноклассницу. Несмотря на пересуды, он все равно приезжал в деревню и привозил ей с ребенком все необходимое. Жуньшэн искренне заботился о них и постоянно навещал.
Вне всяких сомнений, вначале Жуньшэн так щедро помогал Хунмэй из чистого сочувствия. Своей добротой и состраданием он столь разительно отличался от Футана, словно бы не был его родным сыном. Вскоре он с удивлением обнаружил, что в его отношении произошли едва уловимые изменения.
В очередной раз навестив Хунмэй, он остро почувствовал, что приехал, не просто чтобы завезти какие-то предметы обихода, но чтобы увидеть ее, чтобы сесть на горячем кане, чтобы смотреть, как она с нежностью будет раскладывать по мискам дымящуюся тоненькую лапшу. Жуньшэн с рождения не испытывал недостатка в еде и питье, но он никогда не ел такой вкусной лапши. Она действительно была очень вкусная, но только ли в ней было дело?
Нет. В этом бедном доме он испытал столько тепла, сколько никогда не испытывал раньше. То было тепло души. Всякий раз, опускаясь на кан, он чувствовал, как немедленно исчезает все напряжение, вся усталость долгой дороги. Звуки ветра и рев мотора больше не шумели в ушах. Можно было спокойно смежить усталые глаза и отдыхать ни о чем не думая. Застывшие руки и ноги расслаблялись. Казалось, все кости, все суставы в теле расправляются. Его охватывало облегчение, беззаботность, как если бы он лежал в горячей ванне. Он не хотел покидать этот кан.
Жуньшэн знал, что это означало. Да, скрывать тут было нечего: он влюбился. Семейное положение Жуньшэна вполне позволяло ему не беспокоиться о поиске невесты – не городской девицы, конечно, не из госслужащих, но вполне достойной деревенской партии. Он даже мог позволить себе выбирать. Кто в деревнях вдоль реки отказался бы отдать свою дочь за сына прославленного Тянь Футана?
Но человеческие чувства, особенно чувства между мужчиной и женщиной, – самое необъяснимое, что есть в мире. Сердце Жуньшэна лежало только к бедной вдове.
В школьные годы они не особо общались. Жуньшэн был инфантильным, отношения с девушками его мало интересовали. Он знал только, что семья Хао из «бывших», что живут они сложно, часто голодают. Хунмэй была кожа да кости, одежду носила залатанную и даже не могла позволить себе в столовой самую дешевую еду. Потом он слышал, что Шаопин из их деревни закрутил с ней те самые «отношения»…
Еще через какое-то время до него дошли слухи, что староста Гу влюбился в Хунмэй. Это его удивило. Он не думал, что староста при всех его личных достоинствах и исключительном семейном положении втюрится в бесприданницу с сомнительным социальным положением. Тогда он обратил внимание на Хунмэй и обнаружил вдруг, что она была самой красивой девушкой в классе. После выпуска, когда все разлетелись в разные стороны, Жуньшэн позабыл об этом.
Только в последние два года он начал немного понимать так называемую «любовь» – в значительной степени из-за неудачного брака сестры. Жуньшэн стал задумываться о собственном будущем. Когда мужчина вырастает, ему нужно жениться. Брак неизбежно ждал впереди. Урок Жунье и Сянцяня был вполне понятен. Жуньшэн ни в коем случае не хотел походить на них.
Жуньшэн был застенчивым и робким с девушками. Видя страдания своего зятя, он стал побаиваться женщин и немедленно начинал чувствовать себя некомфортно рядом с ними. Он часто избегал любого контакта. Но чем больше Жуньшэн бежал от женщин, тем более загадочными существами они представлялись, тем сильнее его сердце жаждало их нежности и ласки. Эти противоречивые чувства, сжигавшие его, как пламя, затоплявшие душу, как вода, втайне ото всех жестоко мучили двадцатитрехлетнего Жуньшэна. Постепенно он стал ощущать собственную ничтожность перед лицом противоположного пола. Он чувствовал, что никогда в своей жизни не сможет, наверное, покорить сердце ни одной девушки. Ни одна не будет принадлежать ему…
Но стоило ему увидеть Хунмэй, как все душевные преграды чудесным образом исчезли. Причиной было то, что Хунмэй с самого начала невольно дала понять: она сама испытывает трудно скрываемое чувство своей ничтожности и неполноценности. Рядом с ней Жуньшэн ощущал себя мужчиной. Он понял это, и радость наполнила его существо. Мужчины часто испытывают удовольствие от возможности защитить женщину. Именно такое удовольствие испытал Жуньшэн.
Он долго думал и наконец решил, что только с Хунмэй сможет по-настоящему изведать тепло и счастье большой любви. Жуньшэн считал, что раз Хунмэй уже была замужем, она знала, как заботиться о любимом. Он надеялся, что она не оставит своего благоговения к нему, никогда не бывшему ничьим мужем, и будет пылко отвечать на его чувства. Он не будет страдать от душевных и физических мучений, как его зять. Как образованный человек, свободный от предрассудков, он никогда не станет смотреть на Хунмэй свысока – из-за того, что у нее есть ребенок от другого. Нет, нет, он любит ее так сильно, так страстно. Сейчас она даже прекраснее, чем раньше. Никакая одежда деревенской бабы не может скрыть ладную фигуру и не утраченную за все эти годы образованнос