Шаопин смирил наконец волнение. Подсознание напомнило, что оставалось еще несколько вполне конкретных дел, с которыми следовало разобраться, а время поджимало.
Он сидел на табурете, склонив голову, положив пальцы на закрытые глаза и пытался сконцентрироваться. Нужно сделать кое-что для сестры… Конечно, родители и Шаоань с Сюлянь тоже постараются обеспечить ее всем необходимым, но есть вещи, о которых они не догадаются. Сперва он купит ей красивый чемодан из искусственной кожи, приличный такой чемодан – он должен быть максимально большим, чтобы вместить все вещи. Цвет пусть будет ярким, но не пошлым… Самые лучшие – в универмаге № 1. На уголке у них желто-красные полоски. Интересно, остались ли еще в продаже?
Еще нужно купить три вещи на лето: две кофточки с коротким рукавом и рубашку с длинным. Говорят, в столице провинции летом невероятно жарко, так что лишняя блузка или кофта не помешает. Без плаща вполне можно пока обойтись – он докупит его уже в Медногорске. К этому Шаопин собирался прибавить душистое мыло, зубную пасту, щетку, носовой платок, крем для лица, сандалии и носки…
Шаопин думал о том, что купить для сестры, одновременно подсчитывая, сколько денег понадобится. Себе он купил все необходимое на выплаты за летний лагерь. Из заработанного на стройке он не потратил ни фэня – кроме тех денег, что отправил домой. У него оставалось чуть больше ста юаней, и Шаопин планировал отложить эту сумму на всякий случай – вдруг что понадобится на новом месте. Но теперь он решил потратить все на сестру.
Внезапно ему пришло в голову, что нужно купить сестре несколько комплектов нижнего белья и прокладок – важных для городской девушки вещей. Вообще-то их должна была приготовить мать, но в таком деле на нее нечего было рассчитывать. Брат с женой, вероятнее всего, и не подумали об этом. Они чувствовали себя как рыба в воде только в деревенской жизни…
Шаопин еще раз как следует обдумал, что ему надо сложить для сестры, заново прикинул, сколько на это уйдет денег, и заключил, что ста юаней должно хватить. Он хотел сразу же побежать по магазинам, но потом решил, что нужно прихватить с собой Сяося. Без девичьего совета не сообразишь, что подходит, а что нет.
На следующий день, когда он рассказал Сяося, что Ланьсян поступила в знаменитый Северо-Китайский политех, та просто опешила. Она никак не могла поверить, что простая деревенская девчушка сумела поступить в такой вуз – особенно на отделение астрофизики.
Сяося с радостью отправилась выбирать подарки для Ланьсян. Она была глубоко тронута его чуткой заботой о сестре… Шаопин остался вполне доволен покупками.
Меж тем Ланьсян и Цзинь Сю должны были вот-вот оказаться в Желтореченске.
После завтрака Шаопин взял кожаный чемодан с подготовленными вещами и отправился на Восточную заставу к Цзюньхаю ждать Цзинь Бо и девочек. Цзюньхай пребывал в таком же радостном возбуждении, как Шаопин. Старый шофер, теперь уступивший место сыну, улыбался во весь рот. Его радость была вполне понятна: сын устроился на работу, дочка поступила в училище – чего еще надо от жизни простому работяге?..
В десять часов приехал долгожданный Цзинь Бо. Из машины выпрыгнули не только Ланьсян и Цзинь Сю, но и Шаоань. Шаопин просиял. Вшестером они втиснулись в маленькую комнатку Цзюньхая, не переставая возбужденно болтать.
Шаопин заметил, что сестра была в новом платье, но оно выглядело совсем по-деревенски – не то, что у Цзинь Сю. На ней было модное платье из магазина, а одежду Ланьсян наверняка шила Сюлянь. Вещи Цзинь Сю были уложены в большой кожаный чемодан, а Ланьсян тащила деревянный короб – единственное, что нашлось у них дома. Это была материн короб, в котором лежало в прежние годы ее приданое. Красный лак почти полностью облез по бокам.
Шаопин показал сестре с братом купленный новенький чемодан.
– Надо переложить в него вещи, – сказал он Шаоаню. – А укладку ты забери домой, больно старая…
Шаоань не ожидал, что брат купит для Ланьсян столько вещей.
– Времени было мало, – процедил он с легким налетом неловкости. – Ничего толком не успели. И вообще – кто знает, чего ей в городе понадобится…
Ланьсян была тронута до слез, но умело держала себя в руках. Она знала, что не стоит слишком благодарить младшего брата, чтобы не обидеть старшего. Шаоань обегал все, что мог до отъезда, лишь бы обеспечить ее всем необходимым…
Цзюньхай бросился накрывать на стол, но Шаоань остановил его. У него были другие, более грандиозные, планы. Он собирался отметить их маленький праздник совместным походом в самый дорогой ресторан Желтореченска.
Они вышли на улицу, и Цзинь Бо повел их в южную часть города, где располагался ресторан «Желтый Ключ». Именно там Шаопин угощал в свое время Сяося.
Вскоре они сидели за большим круглым столом, заставленным едой и напитками. Шаоань подрагивающей рукой поднял стеклянный стакан и сказал:
– Я так рад. Даже не знаю, что сказать. Пару лет назад такое не могло и присниться… – Он судорожно сглотнул и оглядел всех шестерых. – Все изменилось. Перед нами открывается прекрасное будущее. Шаопин и Цзинь Бо теперь рабочие люди, а Ланьсян с Цзинь Сю – студентки. Это двойная радость. Давайте отметим ее! До дна!
Все вскочили на ноги и подняли стаканы.
Часть 3
Глава 1
Шаопин ехал без багажа. Свою старую укладку он в порыве жалости подарил товарищу. Новое постельное белье, что купила Сяося, оставил сестре, сохранив на память одну лишь простыню, даже сумку, купленную в Желтореченске, он велел Шаоаню отвезти домой. Он снова ехал с потрепанной желтой сумкой, своей спутницей в бесконечных скитаниях. Она изорвалась еще сильнее, на драном ремне было навязано несколько узлов. Сумка сверкала заплатами, поставленными женой секретаря Цао, чуть было не ставшей его тещей.
Все вещи умещались в этой выцветшей сумке: несколько смен заношенной одежды, несколько пар рваных ботинок и носков и, конечно, подарок Сяося, аккуратно сложенный и завернутый в полиэтиленовую пленку, как сувенир.
Шаопин взволнованно и почти бесшумно прорезал гудящую толпу и залез в грузовик. Он ухватился за борт обеими руками, бросив последний взгляд на знакомый и трепетно близкий город. Прощай, мой милый Желтореченск, я всегда буду помнить все, что ты оставил в моем сердце – и печаль, и радость. Они обернутся сладостью. Я всегда буду скучать по тебе. Спасибо, родной…
Шаопин и его спутники знали, что едут работать на шахту Речной Зубец в районе Медногорска. Никто не представлял себе, что это за место. Они не сомневались только в одном: место хорошее.
Все сорок с лишним человек были из деревни. Для них внезапное превращение в рабочих было настоящим жизненным переломом. Без сомнения, будущее рисовалось им в радужном блеске.
Кроме места рождения ничто не роднило Шаопина с этими людьми. Единственный из всех, он был настоящим крестьянским сыном. Его спутники были по большей части детьми руководителей коммун или начальников городских служб. Мужчины часто работали за пределами деревни, а женщины оставались на земле. Так происходило по всему округу. Детей прописывали по месту жительства матери, а потому многие руководители, даже став большими людьми в уезде, ничего не могли поделать с тем, что их отпрыски продолжали по всем бумагам оставаться «деревенскими». Несмотря на всю власть в руках у местных начальников, они никак не могли обойти государственное законодательство. Обычно рабочих не набирали в деревне – оставалось надеяться только на чудо.
Нынешний набор шахтеров был делом исключительным. Разумеется, все рабочие места оказались разобраны детьми аппаратчиков. Работа шахтера мало походила на дело мечты, зато это была работа в госсекторе. Все знали, что с такой работой ничего не сделается. С нее не увольняют. И потом, никто не заставлял всю жизнь горбатиться на шахте. Ну, покрутишься немного, а там, гляди, и переведешься в нормальное место. Некоторые еще до прибытия на шахту стали хлопотать по знакомым. Они не собирались задерживаться.
Машина ползла на юг по извилистым дорогам Лессового плато, переваливаясь через хребтины гор и спускаясь в овраги, катилась вдоль быстрых ручьев, мимо бурных рек, и после целого дня бесконечных подъемов и спусков, ухая вниз, как самолет, спрыгнула наконец с гребней высокогорья. Дорога становилась все зеленее и зеленее.
В сумерках грузовик въехал в городские кварталы. Перед будущими шахтерами засверкали яркие огни, зашумела суета большого города. Прокачавшись весь день на ухабах, они лежали вповалку в кузове, но тут повскакали на ноги, и глаза их просияли от восторга, приветствуя блистательный финал путешествия.
Но радость их была преждевременной – их ждало совершенно другое место. Когда машина остановилась на привокзальной площади, многие сразу же схватились за багаж, но старший выскочил из кабины водителя и крикнул развеселившимся парням:
– Так, отливаем по-быстрому и трогаем.
Шахты Речного Зубца лежали к востоку, в ущелье, до них оставалось еще километров двадцать. Когда обрадованные парни услышали, что им предстоит ехать дальше, все их приподнятое настроение растворилось без следа: они уже успели вообразить, что домом их станет именно это сияющее место.
Необычайный вид горящего огнями ночного города оставил в памяти лишь краткую вспышку: грузовик быстро въехал в темное глубокое ущелье. Они даже не успели увидеть проехавший мимо поезд – от него донесся только пугающий долгий вой и лязг колес по рельсам. Они ушли вниз, в овраг, как две капли воды похожий на их родные места…
Грузовик, полный заносчивых молодых людей, остановился на небольшой грунтовой площадке перед рудником. Они не знали, что это была главная площадь Речного Зубца. На стене трехэтажного здания рядом был растянут красный транспарант, приветствующий новых рабочих. Из громкоговорителя лился женский голос, зачитывавший обращение с сильным местным выговором.
Яркие огни и теплая атмосфера обещали завораживающие возможности. Все пришли в восторженное настроение. Всем рассказывали о том, насколько тяжела работа на угольной шахте, – а вы поглядите, все не так плохо, разве не похоже на шумный, веселый город? Отличное место.