Дождь прекратился, но легче от этого не стало – слишком велики были последствия многодневного ливня. Просёлочная дорога закончилась, холмистая местность осталась позади, а впереди вновь показалась водная преграда. Быстрый и такой же мутный, как предыдущий, поток пугал мощью и необъятностью. Мост был деревянный, но при ближайшем рассмотрении стало понятно, что часы его сочтены. Опоры среднего пролёта уже отсутствовали, и провисший настил захлёстывали потоки воды. Хлипкое сооружение могло рухнуть в любую секунду.
На этот раз даже имитировать мыслительный процесс не было необходимости, так как выбора не оставалось. Во что бы то ни стало мы должны были достичь Краснокаменска в ближайшие сутки, а другие пути наверняка контролировались противником. К тому же объезд, судя по карте, занял бы не меньше пяти часов. Первым по мосту прошёл Александр Ефимович и тут же вернулся обратно. Затем во главе своей команды двинулся и я. Идти было страшно. Дощатое полотно моста ходило ходуном под ногами, и приходилось держаться за уцелевшее ограждение. По колено в воде с особым замиранием сердца пересекли полуразрушенный пролёт. Теперь дело оставалось за малым – переправить многотонный ЗИЛ.
Чтобы не рисковать зря, майор Широков вновь перебрался на нашу сторону, и все вместе мы стали наблюдать за действиями водителя. Помочь мы ему ничем не могли. Прошлецов всё понимал. Ясно, что если мост не выдержит, шансов выбраться живым у него было мало. Раздеваться сержант не стал, но разулся и сапоги поставил рядом на сиденье. При распахнутой двери Прошлецов одной ногой он стоял на подножке, а другой давил на педаль.
Автомобиль медленно въехал на деревянное сооружение. Мужественный боец всё сделал правильно. Когда передние колёса достигли самой низкой точки залитого водой пролёта, Прошлецов резко, скорее от страха, нажал на педаль акселератора, и ЗИЛ с рёвом выскочил на берег. До сих пор помню округлившиеся от страха глаза водителя. Могу предположить, что у меня были такие же.
Мост выдержал. Без преувеличения, Прошлецов совершил героический поступок, достойный награды, и если мне не изменяет память, после завершения учений его отпустили в отпуск на десять дней.
Как впоследствии рассказал Александр Ефимович, на обратном пути моста уже не было. Широкову пришлось добираться в объезд, где его задержали на блокпосту и допросили. Саня отвечать отказался и просидел вместе с водителем под арестом более суток. Затем не без помощи начальника разведки они были освобождены и отпущены восвояси.
На этот раз курили дольше. Надвигалась ночь, светлого времени оставалось часа три, не больше. Сержант Прошлецов, убелённый сединами (под трусами, правда, не видно было), вновь сел за руль. Миновав как будто вымершую деревеньку, выбрались на небольшой взгорок. Впереди лежала огромная заболоченная долина. С этого места до Краснокаменска оставалось около ста километров. Западнее виднелось шоссе, снующие по ней машины и серые пятиэтажки военного городка Хада-Булака, но туда нам пути не было, по вполне понятным причинам.
Пока мы любовались окрестностями, Прошлецов приспустил давление в шинах, готовясь к движению по заболоченной местности. Тут главное – двигаться медленно, плавно, без рывков и остановок. Остановка случилась. В какой-то момент водитель замешкался, притормозил, затем ещё больше растерялся, и машина встала. Стало ясно, что практически мы уже застряли, но делать нечего, надо было двигаться вперёд. Как и ожидалось, при первом же движении ЗИЛ сел на днище, а колёса крутились вхолостую.
Первым делом решили наконец поужинать, а заодно и пообедать. Мы с Александром Ефимовичем наскоро погрызли галеты, закусили их тушёнкой и запили водой из фляжки. Теперь можно было возвращаться в деревню. Благо, что по пути сюда возле одного из домов видели трактор «Кировец». Десять километров обратного пути планировали преодолеть за пару часов, и опять всё вышло по-другому.
Первые семь километров по открытой местности осилили быстро. Как только почувствовали под ногами твёрдый грунт, идти стало веселее, но недолго. Впереди вдоль дороги, полностью повторяя всё её изгибы, нам навстречу плыли два белых светящихся шара. Они, подобно живым существам, двигались параллельно друг другу, то останавливаясь, то продолжая медленный и плавный полёт. Можно было бы принять их за шаровые молнии, но мне кажется, это было нечто иное. Главное, что при этом мы оба испытали дикий ужас. Казалось, он возник в душе сам по себе, а не от вида необычайного явления.
Такого я больше не испытывал никогда и нигде. Тело как будто обдало жаром, ноги хоть и передвигались, но я не чувствовал, что они подо мною есть. Одновременно, не сговариваясь, как будто нами кто-то управлял, мы с Саней синхронно сошли с дороги и так же синхронно, как безвольные куклы, сели рядышком на поваленное дерево лицом к дороге, и таким образом просидели истуканами до утра. Шары давно исчезли так же внезапно, как и появились. Часа через два рассвело, и тут наконец Шура вымолвил: «Что это было?» А что я мог ему ответить?
Менее чем через полчаса Широков уже стучал в окно дома, возле которого стояли уже два «Кировца». С трактористом договорились легко, слава богу, что в те времена и к военным относились хорошо и пятаки за каждый свой шаг с нуждающихся в помощи не сшибали.
Трактор «Кировец» вытянул наш ЗИЛ на более или менее плотное место, но сам тут же увяз по брюхо. Мы извинились перед мужиком, поблагодарили и вручили ему несколько банок тушёнки и сгущенного молока, пару шоколадок из сухого пайка. В те голодные времена это было равносильно неожиданному приходу Деда Мороза в неурочное время с мешком импортных подарков. Больше мы трактористу ничем помочь не могли и двинулись дальше.
Оставшийся путь прошёл без приключений. В этой безграничной забайкальской степи дорог как таковых не было, а потому блокпосты или контрольные заставы отсутствовали. Лишь однажды нас обогнал пограничный вертолёт, чем заставил немного поволноваться.
Постепенно равнина сменилась гольцами – сопками. Наш грузовик взобрался на одну из них, и мы увидели перед собой изумительную картину. Далеко внизу раскинулся красивый белый город – именно так выглядел Краснокаменск в те времена. По сию пору он считается жемчужиной Забайкалья.
В результате неожиданных приключений к месту мы прибыли с опозданием более чем на двенадцать часов. Иными словами, не глубокой ночью, но аккурат к четырнадцати часам, и о скрытном проникновении в населённый пункт речи не могло идти. Вновь выбора не оставалось, и пришлось действовать напролом.
Глава 29
Александр Ефимович поудобнее опёрся на крыло грузовика и несколько минут внимательно наблюдал за ближним въездом в Краснокаменск. Затем поведал нам свой план прорыва в город, а таковой был прост и вновь полностью соответствовал высокопарному слогану: «только вперёд». Вовсе не потому, что мы чувствовали себя героями, скорее наоборот – нас вынуждали к этому обстоятельства, а совершать учебно-боевые подвиги не было ни малейшего желания.
Краснокаменск вследствие своей современной планировки имел особую специфику, поэтому для предотвращения несанкционированных проникновений максимум, что можно было сделать, – так это установить перед крайним микрорайоном шлагбаум. Такой импровизированный блокпост посреди поля имел символическое значение, так как достаточно было чуть свернуть в сторону и беспрепятственно миновать подобное охранение.
Именно так мы и сделали. Примерно за триста метров до КПП Прошлецов разогнал машину до максимально возможной скорости, затем перед самым шлагбаумом резко свернул в сторону, и ЗИЛ с рёвом промчался мимо. Бросившиеся в разные стороны солдаты-пограничники едва не попали под колёса. Я, уткнувшись носом в собственные колени, ничего этого не видел и поднялся только, когда автомобиль юркнул в первый попавшийся проезд.
Лихо выкручивая баранку, Прошлецов гнал машину из одного двора в другой. Наконец, после головокружительной гонки между домами машина резко затормозила возле одного из них, и моя группа дружно вывалилась из кузова. Это был нужный адрес, где нас должны были ждать родственники бойца, служившего в нашей части. Мы резво заскочили в парадное и тут же выбежали с противоположной стороны. Все подъезды в этом доме оказались проходными, чем нам удалось воспользоваться, чтобы максимально попытаться запутать следы.
В конце концов, ворвались в соседнее парадное через чёрный ход, забежали на третий этаж, и я в азарте забарабанил в нужную дверь; она тут же распахнулась. Перед нами предстал испуганный мужик в клетчатой рубахе, заправленной в спортивные трико.
Не мешкая ни секунды, мне пришлось, угрожая пистолетом с глушителем, сдвинуть хозяина в сторону и захлопнуть за последним бойцом дверь. Пистолет ПБ мужик до этого мог видеть только в шпионских сказках, и, видимо, по этой причине, а может, и от моего сильного толчка в грудь, он медленно осел на пол, издавая звуки, подобные бурятскому горловому пению. Его жена замерла на табуретке с остекленевшим взглядом, но при этом она продолжала вязать, быстро работая спицами.
То ли я ошибся подъездом, то ли этажом, но это оказалась чужая квартира. Замкомвзвода сержант Игорь Мороз принялся успокаивать хозяев квартиры, но это ему удавалось с трудом, так как правдоподобного объяснения нашему внезапному появлению он придумать не смог, а я тем временем бросился к телефонному аппарату. Дрожащей от возбуждения рукой набрал номер моего отца и сообщил ему о нашем прибытии.
Не успел я положить трубку, как раздались звуки низколетящих вертолётов. Звено МИ-8 принялось барражировать над городом. Трудно было понять, чего они пытались этим добиться, но стало ясно, что в этот раз к нашему прибытию местные спецслужбы приготовились основательно.
Пока мы дожидались оговоренного по телефону времени, обстановка в квартире нормализовалась. Прощались очень приветливо, и я с вежливой улыбкой на лице оборвал телефонный провод. Так, на всякий случай.