Подъезд покидали с интервалом примерно в тридцать секунд и в строго определённом порядке: вначале я, затем сержант Мороз с радистом-дублёром; замыкали цепочку основной радист-старослужащий и боец-разведчик. Так и шли группами, стараясь держаться на приличном расстоянии, но в пределах прямой видимости.
Добравшись до условленного места, я увидел отца. Он молча повернулся и пошел, а мы проследовали за ним, держась на приличном расстоянии. Папа, как лоцман, благополучно довёл нас до своего дома только ему известными задворками. Только когда за нами захлопнулась дверь, можно было вздохнуть чуть спокойнее.
На этот раз, кроме двух конспиративных квартир, что были в нашем распоряжении во время «Саранчи 82», добавилась ещё одна. В этом же подъезде на третьем этаже. Приятель отца уехал в отпуск и отдал ему ключ – «кактусы поливать» – и приглядывать за хозяйским котом. Туда мы сразу же отселили радистов.
Пару часов приводили себя в порядок, приняли душ, плотно отобедали горячей пищи, а я тем временем зашифровал первое донесение в штаб бригады о благополучном прибытии в район проведения спецмероприятия. Оставалось только решить, каким образом осуществить сеанс связи. Для предварительной рекогносцировки мы с сержантом Морозом пошли в город, а заодно купить продуктов сразу на несколько дней.
Обстановка на улице оказалась более чем напряжённой. Почти на каждом углу дежурили по двое-трое офицеров в штатском. Узнать их было делом несложным – военную выправку спрятать под гражданской одеждой сложно. Нам с Игорем это, по-видимому, удалось, и мы, едва удерживая беспечный вид, постарались как можно быстрее юркнуть в продуктовый магазин, но и там нас тоже ждали. Со стороны кагэбэшников всё было продумано чётко – ясно ведь, что первым делом диверсанты должны ломануться за жратвой, и мы не попались на крючок только благодаря везению. Один из патрульных смотрел поверх нас, а второй уронил спичечный коробок и как раз наклонился, чтобы его поднять.
Я мгновенно развернулся на одной ноге и рванулся на выход. Мороз не растерялся и последовал моему примеру. Это могло стать роковой ошибкой, ведь делать это надо было неспешно, чтобы суетой не привлекать к себе излишнего внимания, но нервы у меня в тот момент не выдержали, и то, что удалось благополучно выбраться из универсама, тоже можно считать везением.
Чтобы перевести дух, зашли в ближайший подъезд. Игорь закурил и принялся задумчиво разглядывать спичечный коробок. Наконец, он выпустил струйку дыма и произнёс:
– Товарищ старший лейтенант, короче, я чё-то не пойму, они пожарники, что ли? Все со спичками ходят.
Тут меня осенило:
– Точно! В правой руке. Да они так друг друга опознают!
Так было, так есть и так будет всегда: умную мысль, подброшенную из нижних чинов, начальство перерабатывает, развивает и выдаёт в самой идиотской форме как свою собственную. Система опознавания, конечно, должна быть, но не такая же бестолковая! Они бы ещё белые повязки на рукава прицепили.
Из подъезда мы вышли уже действительно расслабленные и довольные. Мороз ловко подбрасывал правой рукой спичечный коробок. По пути в магазин внимательно рассматривали своих «коллег», а те, видимо, для конспирации, отводили взгляды в сторону. Встречались даже женщины со спичками в руках – пример откровенной глупости начальства. Женщинам, если вдуматься, это опознавание было и вовсе ни к чему.
В магазине спокойно купили продукты, а заодно и несколько коробков спичек. Предварительная разведка оказалась на редкость удачной, при этом выяснилось, что о сеансах связи вне конспиративной квартиры не могло быть и речи. Стали придумывать, каким образом развернуть радиостанцию. Вся сложность была в размещении антенны и противовеса – двух проводов общей длиной не менее десяти метров. Антенна, как правило, с помощью грузика забрасывается повыше на дерево, а отрезок провода, подключенный как противовес, растягивается в противоположном направлении параллельно земле на высоте около полуметра. Понятно, что в квартире многоэтажного дома такого сделать невозможно. После многочисленных и бестолковых проб и вариантов остановились на единственно приемлемом способе. Антенну опустили вниз, а противовес натянули, как бельевую верёвку, в несколько рядов на балконе. Теоретически всё должно было получиться, так как мы находились на пятом этаже, причём расположение балкона почти совпадало с направлением на часть.
Делал это всё мой отец с соблюдением мер конспирации. Для этого он спешно намочил несколько простыней и развесил их на импровизированной бельевой верёвке. С антенны, чтобы не привлекать внимания, убрали леску с грузиком, который к тому же был красного цвета. Наконец, радист приступил к работе. И тут произошла настолько неожиданная вещь, что в первый момент мы онемели от растерянности.
Дело в том, что наши компактные радиостанции только условно – в сравнении с центровыми – назывались маломощными. Дальность действия у такой «маломощной» аппаратуры могла исчисляться тысячами километров, а сигнал был такой силы, что экран работавшего телевизора стал мигать в такт посылаемым импульсам. То есть не то что появлялись помехи – экран гас совсем.
«Стой!» – зашипел я, но это оказалось излишним. Обалдевший радист и сам прекратил стучать ключом. Можно было быть уверенным, что именно это же происходило с телевизорами и в соседних квартирах, как минимум на нашем этаже, а возможно, и во всём доме. Через несколько мгновений раздался громкий и требовательный стук в дверь. Провал казался неминуем. Катастрофа.
Глава 30
За две или три недели до начала учений с отцом произошли странные события, на которые он тогда не обратил внимания. Мой папа любил изредка посетить хороший ресторан для одиночных и вдумчивых возлияний. Во время одного из таких походов администратор зала подсадил к нему невзрачного мужичка. Визит закончился тем, что собутыльник оплатил всё за свой счёт, а как я сейчас понимаю – по статье расходов «на оперативную деятельность» КГБ. Но тогда всё шло вполне естественным образом. Кто ж откажется от дармовой выпивки?
Знакомство продолжилось ещё несколькими посещениями ресторана, и с той же формой оплаты. Однажды мужик даже напросился к отцу в гости, а тот не мог отказать после таких щедрых угощений. Примерно за неделю до начала учений новоявленный приятель вдруг пропал. И вот теперь, в такой неподходящий, по странному совпадению, момент он появился вновь.
– Эдик! – орал незваный гость вроде пьяным голосом. – Петрович, откры-ы-вай! Я коньяк принёс… пить будем.
На этот раз шока не случилось. Случилась беспорядочная и бестолковая возня обалдевших от неожиданности разведчиков. Я выхватил пистолет, готовясь к обороне, и это не было лишено смысла. Формально имевшиеся при мне особо секретные документы – шифр СпН – давали право защищать их всеми возможными способами, включая пальбу из пистолета. Этот способ был придуман не мной и неоднократно применялся загнанными в безвыходное положение командирами групп, чтобы избежать пленения, ибо таковое являлось самым страшным позором для офицера спецназа.
Как правило, выстрел вверх останавливал любого желающего захватить группу, а дальше оставалось ждать представителя разведотдела округа, который забирал неудачников с собой, но это было лучше, чем оказаться в руках КГБ. Я приготовился именно к такому развороту событий.
Пока я мысленно нагонял на себя ужас, представляя себя героем, бойцы метались по комнате, радисты прятали рацию в диван, как будто это могло спасти положение. Самым сообразительным из всех спецназовцев оказался мой отец. Он не растерялся и начал снимать штаны, а потом и рубаху. Стук в дверь не прекращался. Папа хладнокровно стянул и носки тоже, а затем двинулся в прихожую открывать дверь.
Приоткрыв дверь, насколько позволяла цепочка, он ненавязчиво продемонстрировал голую часть тела и прошипел:
– Ты чё? Не видишь я с бабой… замужней. Куда я тебя пущу?
Мужик как-то враз протрезвел и разочарованно произнес:
– Ну, ладно. Тогда я завтра…
Дверь была мгновенно закрыта, и все облегчённо выдохнули, а отец пошёл нервно курить на кухню. Не знаю, был ли наш гость сотрудником КГБ, но я, памятуя его обещание вернуться, решил в эту же ночь перебазироваться в другую конспиративную квартиру. Но прежде надо было всё-таки дать сеанс связи.
Командиром взвода связи маломощников был старший лейтенант Кулемин. Уравновешенный и порой медлительный, он дело своё знал хорошо. Мы с ним были в приятельских отношениях, и поэтому радисты мне доставались всегда очень подготовленные. Так оказалось и на этот раз.
Несмотря на, мягко говоря, нестандартное антенное устройство, сержант Куропатов буквально сразу же вступил в контакт с центровыми радистами, обменялся условными цифровыми сигналами и тут же нажал на кнопку быстродействия. Радиодонесение в долю секунды ушло в эфир, и Куропатов выключил аппаратуру. Ещё одно дело было сделано. Таким образом, шаг за шагом, поэтапно, мы продвигались к главной цели.
Теперь можно было уходить. Радисты быстро и тихо переместились в пустующую квартиру отцовского приятеля. Первым шёл Игорь Мороз, затем молодой боец, а я замыкал шествие. На лестничной клетке второго этажа мы вдруг услышали тихие голоса двух человек. О чем разговор, разобрать не удалось, но номер отцовской квартиры прозвучал достаточно чётко. Стало ясно, что нас ждут.
Старший лейтенант Бронников и сержант Мороз
Жестами рук я показал Игорю, чтобы они двигались вперёд, завязали драку, а я в суматохе надеялся проскочить на улицу. Внизу стояли два парня, но попытки задержания не произошло и сражения в подъезде не случилось. Просто те двое пошли следом, и задача была выполнена – для меня путь был свободен. Когда я выходил на улицу, судьба моих бойцов мне была неизвестна.
Приоткрыв дверь, и прежде чем двинуться вперед, внимательно осмотрелся. Ночная улица была пустынна, и я резво зашагал в противоположную сторону. Маршруты для меня и разведчиков были определены разные. Постепенно успокаиваясь, достиг центрального проспекта и, когда начал его пересекать, в свете фонарных столбов увидел двоих мужчин. Они явно следовали за мной. В тот момент, когда они были на середине улицы, я резко развернулся и помчался обратно к противоположной стороне дороги. Мужики кинулись наперерез. Теперь сомнений уже не оставалось.