– Здоровый мужик. Наверное, выше шести футов, в синей куртке и бейсболке, натянутой по самые глаза. Тогда было уже темно, и я не разглядел его лицо.
Мое сердце учащенно бьется.
– А когда этот парень ушел? – спрашивает Джеб.
Мирумир чешет затылок.
– Вот здесь все как-то туманно, дружище.
– Туманно?
Пирелло идет к нам по садовой дорожке, держа руки на оружейном поясе. Ее партнер разговаривает с миссис Финдли у автомобиля.
– На самом деле я не видел, как он уходит, прежде чем Эми застрелилась. Может быть, я на минуту отрубился и все пропустил. Но выстрел точно разбудил меня. Музыки не было, только мертвая тишина. Я заколотил в дверь, потом вышел на улицу и заглянул в переднее окно на другой стороне дома. Рядом со стулом стояла маленькая лампа, и я мог видеть ее. Эми… – Он невольно передергивает плечами и бледнеет. – Я побежал к хозяйке, начал колотить в ее дверь. Она вышла с ключами. Мы вошли туда вместе, а потом она позвонила 911.
– Выходит, тот мужчина, который посетил Эми, мог уйти после выстрела? Скажем, через заднюю дверь на кухне? – спрашивает Джеб, изучивший планировку дома.
Мирумир кивает.
– Полагаю, что да.
– Она оставила какую-то записку? – спрашивает Джеб.
– Только листок бумаги с телефонными номерами. Вот на этом круглом столике, который тогда находился возле ее стула.
Констебль Пирелло находится у двери.
– У ее ног еще лежала раскрытая газета. «Сноу-Крик Лидер».
Раздается стук в дверь. Джефф оглядывается и быстро спрашивает:
– Газета была раскрыта на определенной странице?
– На рекламной странице фандрайзинга для пожарной команды. Там были фотографии из их нового календаря.
– Вы это запомнили?
– Черт побери, дружище, – с того момента когда я увидел ее на стуле с дыркой в голове, вся эта сцена врезалась мне в голову. Я не могу избавиться от нее.
Стук в дверь становится громче. Я гляжу на Джеба, и он кивает. Тогда я иду к парадной двери.
– Вы упоминали, что Эми позвонила кому-то еще до появления того парня, – быстро говорит Джеб.
– Да, сразу же после первого звонка, когда она ругала кого-то, был второй звонок, но очень короткий. Как будто она хотела оставить сообщение. Я не помню слова, но запомнил одно имя. София. Потом Эми сказала что-то вроде: «Я говорила с ним. Теперь я знаю, кто это сделал».
Я замираю на ходу.
– София?
Снова стук в дверь.
– Откройте, полиция!
– В какое время это было? – спрашивает Джеб, глядя на меня. Где-то глубоко внутри меня начинается дрожь. У меня горит лицо.
– Наверное, около семи вечера.
– Тот парень появился после того, как Эми оставила сообщение?
– Да. Они стали разговаривать, потом заспорили.
– О чем?
Он опускает глаза.
– Я был пьян и принял тонну кислоты. Ничего не помню. Как я сказал раньше, выстрел привел меня в чувство.
– Полиция! Откройте, будьте добры!
Я сглатываю, направляюсь к двери и открываю ее.
Щеки констебля Пирелло раскраснелись, ее фиалковые глаза сверкают. Ее взгляд устремляется на диджея Мирумира поверх моего плеча.
– Здесь все в порядке?
– Спасибо, констебль Пирелло, – говорю я. – Мы приехали сюда по приглашению жильца.
Она внимательно изучает мое лицо.
– Мы получили жалобу о незаконном проникновении от хозяйки дома.
– Клевая шутка, – говорит Мирумир, который подходит сзади. – Я на самом деле пригласил их. Я имею право приглашать гостей, так написано в моем договоре аренды.
– Все абсолютно нормально, – говорю я. – Мы так или иначе собирались уходить.
Пирелло отступает в сторону, и мы выходим. Джеб идет вперед, но я задерживаюсь, вспоминая слова Пирелло, когда она вручила мне свою визитную карточку.
«Я знаю всех, кто давал показания против него. Я знаю, почему приговор был отменен. Все может быть не так, как кажется на первый взгляд. Я здесь новенькая, и у меня нет личной заинтересованности в деле…»
– Это Адам Лефлер подписал решение о том, что смерть Эми была самоубийством, – неожиданно говорю я. Я понимаю, что вступаю в рискованную игру, но надеюсь заронить сомнение в ее голове. – Все абсолютно уверены, что это было самоубийство?
– Прошу прошения, мэм?
– Вам известно, что перед выстрелом Эми посетил крупный мужчина в синей куртке и бейсболке? И что никто не видел его ухода до того, как прозвучал выстрел?
Ее лицо остается бесстрастным. Ее взгляд не колеблется, но мне кажется, что я замечаю огонек интереса в этих красивых глазах.
– Вы знали, что перед визитом этого мужчины Эми совершила два телефонных звонка?
Она молча ждет продолжения.
– Сначала она, возможно, позвонила тому, кто приехал к ней. Второй звонок остался без ответа. Но она оставила сообщение для абонента. – Я начинаю дрожать от усилий, которые трачу на то, чтобы передать ей нечто важное. – Знаете, кому она оставила это сообщение? Моей сестре. Она работала в социальной службе помощи жертвам насилия и с самого начала помогала Эми после ее изнасилования девять лет назад. Как вы думаете, какое сообщение она могла отправить моей сестре? Кто-то разбирался в этом, пытался восстановить это сообщение?
– Это не входило в мои обязанности, мэм, – невозмутимо отвечает она. – Я лишь три месяца назад поступила в отдел полиции Сноу-Крик.
Я удерживаю ее взгляд.
– Все верно. Это было делом Адама Лефлера. Заместитель начальника полиции взял на себя ответственность за расследование.
Я поворачиваюсь и оставляю констебля Пирелло стоять на крыльце.
Ее парнер прислонился к патрульному автомобилю и смотрит, как я иду к моей машине. Джеб уже сидит за рулем. Я забираюсь на пассажирское место.
– Что это было? – спрашивает он.
Я игнорирую вопрос. У меня в голове полная каша. Я знаю, что Эми и моя сестра умерли, пока я находилась на Бали, но я была сосредоточена только на собственном прошлом. Эми была для меня захороненным фрагментом старой истории, не имевшей отношения к моей тогдашней утрате. Но теперь…
– Какое число?
– Число?
– Да, черт побери! Точная дата смерти Эми!
Он со свистом втягивает воздух сквозь зубы.
– Восьмого апреля.
– За день до пожара у моей сестры?
Он не отвечает. У меня такое ощущение, что я готова сблевнуть.
– И Эми позвонила Софии? Сказала ей, что знает, кто это сделал?
Он по-прежнему не отвечает. Я тихо закипаю от гнева.
– Знаешь, – очень тихо говорю я. – Ты не верил, что смерть Эми была самоубийством. Ты был убежден в связи между ее смертью и гибелью моей сестры.
– Я не знал. У меня было ощущение.
– Ощущение? – Я сердито гляжу на него. – У тебя было ощущение, что Эми убили, – ощущение, что это было как-то связано с моей сестрой, – и ты мне ничего не сказал?
Он заводит двигатель и выезжает на дорогу. Тетя Эми наблюдает за нами из окна. Ветер снова разошелся, и на ее лужайке кружатся опавшие листья.
Джеб едет к дому Пайпер и не обращает на меня внимания.
– Поговори со мной, черт побери. Я же сказала: никаких секретов. Как я могу тебе доверять, когда ты так ведешь себя? Мы… это же моя сестра!
Я вся дрожу.
Джеб избегает моего взгляда. Он делает медленный, глубокий вдох.
– София позвонила мне в тюрьму вечером после того, как Эми оставила это сообщение.
Я холодею. Рефлекторно тянусь к дверной ручке и стискиваю ее. Я боюсь того, что будет дальше.
– В тот вечер София с Питером ужинали в ресторане, поэтому они пропустили звонок, – говорит он. – Когда они приехали домой, то выслушали сообщение. София сказала, что Эми казалась очень пьяной. Но, по ее словам, она знала, кто это сделал.
– Остановись.
Он вопросительно смотрит на меня.
– Останови машину, немедленно!
Он тормозит, сворачивает на обочину и останавливается. Я разворачиваюсь на сиденье лицом к нему. Гнев, страх, обида смешиваются у меня в голове и пульсируют в крови.
– Теперь с самого начала. Со всеми подробностями. Ты все расскажешь мне прямо сейчас или выйдешь из моего автомобиля и будешь держаться подальше от меня и Куинн.
Его лицо каменеет, взгляд мрачнеет. Даже когда я говорю это, то понимаю, что он имеет родительские права на Куинн, что бы я ни утверждала. Мне плохо. Мы связаны, нравится мне это или нет.
– Рэйчел…
– С самого начала.
Он выключет зажигание и проводит ладонью по лицу.
– Все началось с Пайпер. Пять лет назад. Она опрашивала людей для документальной драмы CBC «Настоящее преступление»…
– Это мне известно. Она пыталась взять интервью у меня, но я отказалась.
Он кивает и смотрит мне в глаза.
– Тогда ты должна знать, что Пайпер умеет распознавать вещи, которые пугают людей – особенно тех, кто пережил тяжелую психологическую травму.
Я грубо фыркаю.
– Да. Так называемый медиум.
– Что бы ты ни думала о ее способностях, когда Пайпер встретилась с Эми и взяла ее за руку, она увидела яркий образ нескольких молодых мужчин, нападавших на кричащую женщину. Пайпер рассказала ей об этом видении и спросила Эми о возможности того, что насильников было несколько. Тогда Эми полностью замкнулась в себе.
– Откуда ты знаешь? – Мой голос становится пронзительным, и я ненавижу себя за это.
– От Софии.
У меня все сжимается внутри. Я каким-то образом ощущаю себя обойденной и преданной. Собственной сестрой.
– Сначала бытовало мнение, что Эми была тяжело одурманена и не сохранила никаких воспоминаний о происшествии. Но после того, как Пайпер получила видение от Эми, она убедилась в том, что воспоминания были заперты в ее мозге и подсознательно возвращались к ней.
Он кашляет и поднимает руку, как будто собирается прикоснуться ко мне. Но я отстраняюсь от него. Сейчас я нахожусь в опасном состоянии, и мой разум может обрушиться внутрь себя.
– Продолжай.
– Пайпер встретилась с Софией и рассказала ей о своем видении после того, как она прикоснулась к Эми. София решила спросить Эми, хочет ли она попробовать новую разновидность гипнотерапии для высвобождения этих запертых воспоминаний.