– Привет, – сказал Новак, топая сапогами, чтобы стряхнуть снег. – Я просто направлялся в город, чтобы встретиться с парнями и немного помянуть Лефлера. Неофициально, потому что… ты понимаешь. – Он пожал плечами. – Подумал, вдруг ты захочешь присоединиться. Там будут и ребята из поисково-спасательного отряда.
– Помянуть Лефлера?
– Предлог для товарищеской пьянки. – Новак выглядел смущенным; впрочем, этому засранцу всегда удавалось выглядеть не так, как на самом деле. – Кроме того, они хотят побеседовать о сборе средств на лечение Трэя Сомерленда. Возможно… не знаю, просто охота собраться вместе и помириться.
– А я собиралась разжечь камин.
– Ну да, конечно. – Он повернулся к выходу, но замялся у двери. – Брэд Никс, один из поисковиков, просил узнать, не придешь ли ты.
– Почему же он сам не спросил?
Новак пожал плечами.
– Ну ладно. Я так и думал, что ты не пойдешь.
Он распахнул дверь и побрел по заснеженной дорожке. Энни заколебалась, потом крикнула ему вслед:
– Обожди! Дай мне хотя бы надеть пальто!
Я открываю дверь.
Трэй полусидит, опираясь на белые подушки. Он выглядит бледным и изнуренным.
– Привет, – говорю я и кладу корзинку с фруктами и пирожными рядом с его кроватью. – Слышала, тебе стало лучше. Гораздо лучше, чем ожидалось. – Я сажусь у изголовья кровати. – Так ты скоро снова будешь командовать поисково-спасательным отрядом.
Он тихо фыркнул.
– По крайней мере, я вышел из комы. Сделал маленький шажок.
Я облизываю губы, не зная, как выразить мое сочувствие к нему. Его путь был адски трудным. После нескольких хирургических операций он подхватил сильную инфекцию и впал в кому, но Трэй тоже оказался бойцом. Он выживет. Сейчас я впервые за долгое время могу поговорить с ним.
Я улыбаюсь, но его лицо сразу же становится серьезным.
– Хочу поблагодарить тебя за тот звонок, – говорю я. – За то, что известил нас о намерении Клинта взорвать шахту. Думаю, при этом ты еще и спас жизнь Беппи. Потому что тогда я не позвонила бы констеблю Пирелло, и Беппи не смогла бы записать на пленку признание Клинта.
Он долго молчит, глядя на меня. Я испытываю остаточную привязанность к нему. Мы долго были вместе, и теперь я надеюсь, что он найдет себе достойную спутницу. Еще я чувствую себя немного виноватой.
– Я ошибался насчет Джеба, – говорит он и тянется к стакану с водой. Отпивает глоток и старается вернуть стакан на место. Я с трудом удерживаюсь от желания вскочить и помочь ему. Я знаю Трэя: сейчас ему хочется делать такие мелочи самостоятельно.
– Я ошибался насчет многих вещей, – говорит он. – Такое трудно переварить, когда думаешь о своих ошибках и о том, как сильно они могут повлиять на жизнь других людей.
– Все мы во многом ошибались… – Я накрываю ладонью его руку.
– Он здесь?
– Джеб. Да, он ждет снаружи.
– Я хочу поговорить с ним.
– Ты уверен?
Он кивает.
Я зову Джеба, и мы входим вместе. Трэй выглядит нервозно, Джеб раздосадованно. Я снова ощущаю укол вины. Это два заклятых врага, еще со школьных времен. И я была предметом их раздора.
– Мне очень жаль, – просто говорит Трэй. Джеб кашляет.
– Да ладно, – отвечает он. – Спасибо, что позвонил нам насчет Клинта. Ты крупно заплатил за такое столкновение с ним.
Трэй смотрит на меня, и его льдисто-голубые глаза становятся печальными.
– Да, все мы по-своему заплатили за дерьмо, которое сотворил Клинт.
Когда что-то начинается и заканчивается? Круги на воде от камня, брошенного в пруд… Заканчивается ли это с последней крошечной волной, набегающей на дальний берег?
Трэй делает глубокий вдох.
– Слушай, я на самом деле не в том положении, чтобы говорить такое, но я хочу вернуться и возглавить поисково-спасательный отряд. И конечно, там пригодился бы такой человек с опытом следопыта, как у тебя. Если захочешь, приходи, но у нас очень интенсивные тренировки.
Джеб напрягается. Я вижу, что он ошеломлен и немного злорадствует, но хорошо скрывает это. Несколько секунд он молча смотрит на Трэя, и тот отвечает ему твердым взглядом.
– А другие ребята?
– Они согласятся.
– Что ж, спасибо, – говорит Джеб. – Я, э-ээ… мне нужно переставить автомобиль, а то я припарковался в запретной зоне. Потолкуем позже?
– Само собой.
– Увидимся на улице? – Джеб прикасается к моей руке. Я киваю.
Джеб быстро уходит. Я знаю, что ему не удается долго скрывать свои чувства. Джеб снова стал своим; его приняли во внутренний круг, из которого он был исключен большую часть своей жизни. После стольких лет Сноу-Крик впервые распахнул объятия для Джебедии Каллена.
Я наклоняюсь и легко целую Трэя в щеку.
– Знаешь, Сомерленд, ты чертовски славный парень.
– Ты тоже недурна собой, Салонен. Надеюсь, мы и тебя снова увидим в команде.
– Да, – говорю я.
Я хочу снова бегать на лыжах, хочу вернуть спортивную форму. И хотя прежнее мастерство больше не вернется ко мне, я жажду ощутить зимний ветер в волосах, горный склон, отступающий назад у меня под ногами. Что-то внутри меня тоже освободилось.
Я выхожу к автомобилю. Джеб ждет меня в снегу.
Мы молча едем, собираясь забрать Куинн из школы, где она репетирует рождественскую пьесу. Когда мы останавливаемся на школьной автостоянке, Джеб поворачивается ко мне и говорит:
– Я хочу, чтобы мы поженились.
У меня отваливается челюсть, но я быстро прихожу в себя и начинаю смеяться.
– Это твое представление о романтике? Делать предложение здесь, на школьной стоянке?
– Вообще-то я уже очень давно собирался это сделать. Но на моем пути возникли определенные препятствия.
Мое легкомыслие сразу же проходит. Я нервничаю и чувствую себя неуверенно, но вместе с тем восторженно. Меня ошеломляет пройденный путь.
Он смотрит на квадратное, массивное здание школы. На снег и канадский флаг. Малыши, похожие на разноцветные карамельки в своих ярких зимних комбинезонах, бегают по детской площадке.
– Кроме того, – добавляет он с медленной обольстительной улыбкой, и его темные глаза светятся обещанием, – здесь, в этой школе, я познакомился с тобой. – Он берет мое лицо в ладони и нежно проводит большим пальцем по моим губам. – Ты моя лучшая подруга.
Он наклоняется, целует меня, и я таю от его прикосновения. Окна автомобиля затуманены, и снег быстро заметает ветровое стекло. Мои глаза наполняются слезами.
Первая любовь.
Это мощное чувство. Его невозможно забыть. Я чувствую, что мы сделали полный оборот, и я никогда не была так счастлива – настолько, что щемит сердце.
Декабрь. День Рождества
Я нахожусь на берегу озера, рядом с причалом. На мне теплая зимняя куртка. Идет снег: крупные снежинки безупречной формы, которые можно поймать варежкой и рассматривать форму кристаллов. Воздух неподвижный и очень холодный.
Понимаю, это звучит странно, но я пришла сюда, поскольку здесь я чувствую их. Здесь, глядя на воду и заснеженные горы, взмывающие к небесам, я чувствую дух, присутствие – как это ни называй, даже воспоминания – моего отца и деда. А теперь еще и Софии.
Глубоко в сердце я возглашаю благодарности. И рождественские благословения. Я хочу, чтобы они узнали и почувствовали, насколько полной стала моя жизнь. Я хочу, чтобы они поняли, как я вернулась домой, снова стала собой и получила больше, чем считала возможным после той ужасной ночи.
Теперь у Джеба есть его дочь, а у меня есть они оба. Теперь мы семья. Мы с Джебом собираемся пожениться в начале следующего лета. Он организует свой бизнес и весной собирается возобновить туристические сплавы и экскурсии на Вулф-Ривер. Он собирается нанять управляющего, который будет жить в новом доме, построенном взамен сгоревшего. У Джеба есть сбережения. Он прирожденный предприниматель, а его энергия заразительна. Он провел в тюрьме достаточно времени, чтобы получить ученую степень по уголовному праву и специализироваться на восстановительном правосудии. Он уже завел добровольческие связи с индейской общиной в соседней долине. Его цель состоит в том, чтобы уберечь детей такого же происхождения, как и он, от разных неприятностей и от клейма второсортных людей. Он объяснил мне, что восстановительное правосудие не имеет ничего общего с наказанием. Речь идет о понимании преступления, о жертвах и причиненном ущербе. О сплоченности общества, о восстановлении прав и о прощении.
Я нуждалась в прощении потому, что выдала его секрет. Он простил меня. А я сказала ему, что он должен простить себя за то, что сделал со своим отцом. Горожане тоже нашли свои способы попросить прощения у Джеба. Иногда это анонимные подарки у нашей двери, иногда рукопожатие в супермаркете или приглашение в группу единомышленников. А иногда и прямой вопрос: ты можешь простить меня?
Когда что-то начинается и заканчивается?..
Я до сих пор не знаю ответа на этот вопрос, но из-за того кошмарного события девять лет назад мы втроем обрели семью.
После «дела о пропавших девушках» исчезло еще много женщин. Я надеюсь, что Энни найдет свою сестру. Я поднимаю лицо навстречу кружащимся снежинкам и улыбаюсь. Энни Пирелло. Я невзлюбила ее с первого взгляда, а теперь мы почти подружились.
– Эй.
Джеб стоит за мной, обнимает меня и целует в шею. Я смеюсь и радуюсь его близости.
– На кухне сработал таймер, – говорит он. – Индейка готова. Куинн закончила готовить клюквенный соус и сделала обсыпку для пирожных. Без тебя мы там застряли.
Я улыбаюсь.
– Я так и думал, что найду тебя здесь, – шепчет он, потом разворачивает меня к себе и целует в губы. Мои руки проникают под его расстегнутую куртку, к его теплу.
– Я люблю тебя, Джеб.
– Знаю, – шепчет он у моего лица. – А я всегда любил тебя. Это записано.
– В самом деле? И где же это записано?
Он смеется раскатистым, мужественным смехом.
– Моя мать говорила, что все записано в древесных кольцах, в узорах листвы и в звуках воды. – Он берет меня за руку. – Но к чему заботиться о том, где это записано? Пойдем, мы проголодались.