Король тряхнул головой, уже искренне ненавидя расписной потолок и обитые дарстронгским шелком стены. Не пленник, говоришь? Пусть спит он на роскошном ложе, а ест из серебряной посуды, но все же это самый настоящий плен.
– Вам нужен покой и лекарь, – заявил князь.
– Мне нужно вернуться в Элларию! – в сердцах воскликнул Кордан и пошатнулся, но устоял на ногах, хотя слабость вновь одолела его немощное тело.
– Чтобы предоставить возможность вашим людям добить вас?
Зеленые глаза короля потемнели, а веки сузились от гнева.
– Меня предал лучший друг, но нож в спину вонзали наемники с севера. Ни один элур не поднял бы руку на своего повелителя.
– Это радует, – кивнул Килиан. – Даже больше вам скажу. Я был бы счастлив, если вы сможете подтвердить свои заверения на деле.
Кордан сжал зубы с такой силой, что они скрипнули, один из проявившихся клыков вонзился в нижнюю губу. Крупная капля крови, похожая на рубин, который князь носил в родовом перстне, скатилась по нежной коже и тут же исчезла.
Все эти дни, когда он сгорал в лихорадке, Кордан думал лишь об одном человеке. Его хрупкая прекрасная Лорейн осталась в лапах двуличного мерзавца. Элур метался в глубоком сне и звал ее, а когда просыпался, вскакивал с ложа и бессильно сжимал кулаки, падая на колени. Сегодня был первый день, когда Кордан смог без посторонней помощи пройтись по комнате, и он уже рвался в бой.
– Лечитесь, восстанавливайте силы, они вам еще понадобятся, – сказал князь серьезным тоном. – Сами понимаете, помочь вам вернуться на родину я не могу.
– Нет, не понимаю, – сказал Кордан.
– Отдыхайте, ваше величество, – уклонился от ответа Килиан. – Поговорим, когда вы поправитесь.
Элур хотел ответить, что чувствует себя гораздо лучше, но вместо этого промолчал.
– И все же, почему вы не сообщите, что король Элларии жив и сейчас находится под крышей вашего дворца?
– Ну что вы как ребенок в самом деле, – укоризненно посмотрел на него князь. – Пока над нашими странами висит угроза войны, вы будете моим гостем. Вот поправитесь, потом и обсудим сложившееся положение.
– Заложником, вы хотели сказать.
– Называйте как хотите, – пожал плечами Килиан. – Я все же предпочитаю слово «гость». Приятной ночи, ваше величество.
Кордан в бешенстве смотрел, как закрывается дверь, а снаружи доносятся приглушенные голоса и шаги. Его серьезно охраняют, и это в то время, когда он еле держится на ногах. Что ж, король – ценный трофей и для своих, и для врагов. А вот кто сейчас был для него другом, а кто – врагом, Кордан и сам не знал.
Элур вернулся к ложу и, повернувшись спиной, упал на него, раскинув руки в стороны. Веки закрылись, а перед глазами предстала рыжеволосая красавица. Лорейн говорила с ним, смеялась и гладила по голове, а он любовался ее робкой улыбкой. По крайней мере в одном Кордан был точно уверен: она никогда бы его не предала. Грезы в одночасье рассеялись, а тревога ворвалась в сердце, стальной рукой сжимая его, выворачивая и вырывая из груди. Он не будет отсиживаться под крылышком князя, пока Лорейн и Эллария находятся в руках Хантера. Трон и его любимая женщина нуждаются в защите, и пока кровь в жилах не остыла, король докажет, что не зря носит венец власти.
Я закрыла глаза, на мгновение погрузившись в спасительную тьму, где не могла видеть испуганного лица сестры и мерзких рож наемников, бросавших оценивающие взгляды на несчастную девушку. Но сдавленный крик вновь вернул меня в кошмарную действительность. Один из мужчин подошел к Валэри и, вцепившись руками в ворот зеленого шерстяного платья, резко рванул вниз, так что ткань расползлась до самой талии, оголяя батистовую сорочку. Сестра истошно завизжала и попыталась прикрыться руками, а Сайлас грубо схватил ее за волосы и заглушил вопль, прильнув к ее рту, жадно впиваясь и кусая.
– Прошу вас, прекратите, – попросила я пересохшими губами.
– Мы вовсе не собираемся причинять ей боль, – цинично заявил Хантер. – Просто я обещал Сайласу и его ребятам награду за их труды, а казна, как ты сама понимаешь, давно не пополнялась. Вот и подумал, пусть позабавятся с твоей сестренкой.
Наемники загоготали и повалили Валэри на пол, выкручивая ей руки, прижимая хрупкое тело к отполированному до блеска паркету.
– Чего ты хочешь? – крикнула я в лицо Хантеру.
– Послушания, – отозвался он. – Хочу сломить волю, чтобы ты больше не вздумала мне перечить и совершать проступки, подобные сегодняшнему. Надеюсь, ты усвоишь этот урок.
– Отпусти Валэри, – взмолилась я.
– Хочу, чтобы ты смотрела и осознавала, ведь в том, что происходит с ней, виновата ты!
Я кинулась вперед, но была остановлена, Хантер ловко поймал меня и прижал к себе, лишая возможности двигаться.
– Убери от нее руки! – Я извивалась, пытаясь вырваться, но тот лишь крепче сжимал железное кольцо объятий.
Сайлас с силой дернул сестру, так что она ударилась затылком и застонала от боли, а другой наемник в это время с горящими похотью глазами задирал тяжелую юбку и раздвигал ноги, так что на белой коже оставались бурые отпечатки пальцев. Он с силой сжимал бедра, а Сайлас с диким хохотом стискивал тонкие запястья сестры, удерживая ее.
– Нет, ты будешь смотреть! – прорычал Хантер, его ладонь обвила подбородок и с силой повернула в сторону жуткого зрелища.
– Я сделаю все, что вы захотите, – прошептала я.
– Даже не сомневаюсь, – кивнул регент, зловещая улыбка коснулась тонких губ. – А если посмеешь ослушаться, то в следующий раз эта милая леди лишится не только своей чести, но, к примеру, правой руки. Хотя нет, я все же милосердный король, это будет левая.
Я чувствовала, как грудь разрывает от боли, словно на нее насыпали раскаленных углей. Сердце жгло так, что в глазах потемнело. На мгновение я оглохла и ослепла, а затем случилось нечто невероятное. Все разом стихло, страх и боль ушли, осталась лишь ярость и холод, заполняющий душу. Огонь, пылающий в камине, потух, а решетка с острыми зубьями покрылась изморозью.
Дверь в коридор отворилась, впуская стражника с факелом. Пламя осветило побледневшее лицо Хантера.
– Лорейн, что за фокусы? – вкрадчиво спросил он, отпуская меня. – Это ты шалишь? Девочка моя, почему я не знал, что ты так можешь.
Может, потому, что я сама об этом не знала? Я совершенно равнодушно окинула его ледяным взглядом. В этот момент мне было наплевать на то, что происходит в комнате, меня не волновала судьба сестры, не интересовал Хантер, погубивший мужчину, который был мне дорог. Я отошла к окну и распахнула его, наслаждаясь зимним воздухом, жадно ловя губами ветер, впитывая кожей ледяные иглы холода, остужающие разгоряченное тело.
– Лорейн, – тихий стон вернул меня к действительности, я вздрогнула и обернулась.
– Ну ладно, поиграли и хватит, – наконец выдавил из себя Хантер.
– Мы еще даже не начали, – нахмурился оборотень и глуповато хихикнул.
– Ты не слышал, что сказал господин, – прошипел Сайлас, который явно был умнее своего напарника. – Уходим.
Оборотни покинули покои, а я подошла к сестре и, опустившись на колени рядом с ней, прижала ее к себе, окончательно сбрасывая странное наваждение. Она всхлипывала на моей груди и пыталась прикрыться обрывками платья, а я молча гладила ее по волосам. Слова утешения застряли в горле, я не могла сейчас говорить, лишь с ненавистью смотрела на Хантера.
– Будем считать, что мы квиты, – проговорил он. – Но больше не шути со мной, Лорейн.
Он вышел из комнаты, а я с мрачным удовлетворением отметила про себя, что элур был напуган.
– Что это было? – захлебываясь слезами, спросила сестра. – Зачем? Почему они так… со мной.
– Больше этого не повторится, – успокоила я сестру, хотя сама не верила своим словам, я уже ни в чем не была уверена.
– Мой муж убьет советника, – мстительно пробормотала сестра, крепче прижимаясь ко мне. В этот момент она напомнила мне испуганную маленькую девочку, которая решила примерить платье своей матери и, запутавшись в длинной юбке, упала и порвала оборку. А я, утирая слезы с хорошенького личика, дала обещание, что возьму вину на себя. Пришлось месяц сидеть без сладкого и прогулок, а Валэри поздними вечерами приходила ко мне и приносила завернутые в тряпицу пряники и пироги с творогом.
– Ты знала, что мать отправила меня в постель к советнику? – Я отстранилась от сестры.
– Почему ты так груба со мной? – Большие глаза Валэри смотрели с грустью, а тонкие пальчики цеплялись за мою руку.
– Ты не заступилась, позволила увезти меня во дворец. – Горячая слезинка скатилась по щеке, причиняя боль.
– У тебя такие холодные ладони. – Сестра взяла мои руки в свои и подула, пытаясь согреть дыханием. – Да, я узнала об этом, но только после твоего отъезда. Мама сказала, что король решил устроить твой брак, а я обиделась, что ты не пришла мне рассказать об этом и зазналась. Поэтому и не вышла проводить. Уже позже слуги рассказали мне, что тебе пришлось подняться в спальню его светлости, и я догадалась обо всем. Муж заявил, что ничем не может тебе помочь, хотя я просила его, умоляла. Но что его слово значит против желания короля?
– И ты спокойно приняла это, – укоризненно покачала я головой. Я обвиняла ее, хотела увидеть виноватый взгляд, заставить сожалеть о своем поступке. Но вместо этого увидела лишь печаль и отчаянье.
– Я чуть не развелась с мужем из-за тебя, – зарыдала Валэри. – Но он сказал, что скорей лишится жены, чем расположения короля. Прости, Лорейн, прости.
– Ты ни в чем не виновата, – проговорила я, злясь на себя за некрасивую сцену, которую устроила сестре. Что это на меня нашло? Мое сердце будто очерствело. – Все хорошо. Все будет хорошо.
Кордан задумчиво провел ладонью по окровавленной повязке, стягивающей грудь. Самая большая рана не желала рубцеваться, все остальные лекарь старательно зашил, а эту почему-то решил оставить открытой. Ее ежедневно промывали целебной настойкой и меняли бинты, но алая жидкость периодически выступала сквозь несколько рядов тонкого хлопка. Постоянная потеря крови делала короля еще слабее, а ему сейчас нужно как можно быстрее восстановить силы. К тому же из-за открытого увечья элур не мог обернуться в своего зверя. Горячее сердце ягуара восстановило бы потерянные силы, регенерируя тело, насыщая энергией, тогда выздоровление пошло бы гораздо быстрее.