— Вижу, вы уже встретились, — заметил Марин, вернувшись. Пройдя мимо Куинн, он остановился возле связанной молодой женщины и поставил на пол рядом с ней переносной холодильник.
— Я же говорил, что приготовил тебе подарок, — промолвил он, вытаскивая баллон с кровью и привешивая его к столу. — Строго говоря, нам обоим.
Пока он готовился к уколу, Куинн отвернулась. Она увидела, что ноги молодой женщины совсем побелели под связывающей их проволокой. Сколько бедняжка уже лежит здесь? Давно ли он все это запланировал?
Молодая женщина сдавленно застонала. Куинн решила, это она от укола, но, обернувшись, увидела, что игла уже вставлена в руку несчастной и приклеена пластырем, а Марин надевает плотный фартук.
Куинн знала, чего хочет от нее та женщина. Знала, но не могла дать. Она не вынесет, просто не вынесет. Нет, ни за что.
И все же она подняла голову и ответила на взгляд молодой женщины, посмотрела ей прямо в глаза. Казалось, это слегка успокоило несчастную.
— Она прекрасна, правда? — спросил Марин.
Куинн не отводила глаз, пытаясь вдохнуть в молодую женщину силу и мужество, которых у нее и самой-то не оставалось.
— Просто поразительно, — продолжал Марин. — Как сияют, как светятся у них глаза, когда они вот так смотрят. Какие они живые. Она работает над диссертацией по геологии — во всех отношениях талантливая и одаренная молодая женщина. И понимает все-все, что с ней происходит. Не то что эти твари, которыми пытался удовлетворить меня Прайс. Они никогда не смотрели вот так. Они уже были полудохлыми. Глупыми. Слабыми. Скучными.
Когда рука Марина скользнула меж бедер молодой женщины и принялась там что-то ощупывать, бедняжка жалобно закричала сквозь кляп, но глаз от Куинн не отвела. Куинн хотелось заплакать — однако слез больше не было.
— Смотри на меня, Куинн. Куинн!
Молодой женщине не хотелось разрывать этот последний контакт, и она слабо застонала, когда Куинн повиновалась Марину.
— Хочу сообщить тебе правила. — Он вынул из кармана фартука кусачки и длинный нож и положил их на трепещущий живот своей жертвы. — Каждый раз, как ты отвернешься, я буду отрезать тебе палец. Только не ножом. Кусачками. Поняла?
Та не шевельнулась.
— Очень важно, чтобы ты поняла хорошенько. Ну что?
Молодая женщина кое-как умудрилась кивнуть.
— Вот и славненько.
Куинн снова посмотрела в лицо жертве, стараясь хоть как-то успокоить ее, не выдать взглядом, что знает, чему суждено произойти.
— Нет-нет. — Марин погладил молодую женщину по голове, ласково поворачивая ее к себе. — Не смотри на нее. Смотри на меня.
Глава 63
— Генерал! Нет!
Эрик нажал на тормоз и попытался ударить дверцей машины выпрыгивающего на ходу Прайса. Тот увернулся с поразительной для его возраста ловкостью и помчался по грунтовой дороге, что вела к ничем не примечательному пригородному домику.
Эрик вылез из автомобиля чуть осторожнее — не столько из соображений собственной безопасности, сколько из страха перед тем, что может найти внутри. Адрес, вырезанный на спине Прайса, привел их на бензозаправку на другом краю города. После десятиминутных поисков им удалось обнаружить конверт с адресом следующей заправки. Конверт, найденный там, привел к этому дому — почти через четыре часа после того, как Марин похитил Куинн.
— Генерал? — позвал Эрик, шагая через порог открытой парадной двери домика.
Поначалу никакого ответа, потом — невнятный крик Прайса и звон бьющегося стекла. Эрик бросился вперед, на ходу сорвав со стены тяжелую деревянную лампу и стараясь не думать о сверхъестественной силе Марина. Если Прайс сумеет сдержать того хоть несколько секунд, этого будет достаточно. Эрик проломит мерзавцу голову, раз и навсегда уничтожив один из самых блестящих и самых извращенных умов в истории человечества.
Однако, ворвавшись на кухню, Эрик обнаружил, что Прайс просто-напросто скидывает на пол все содержимое кухонной стойки.
— Генерал, где он? Где Марин?
Прайс окончательно утратил контроль над собой. Он переворачивал буфет с посудой, сорвав створки дверей с петель. Порезы на спине у него снова начали кровоточить, рубашка прилипла к спине.
Эрик осторожно двинулся вперед — и тут заметил ноги. Голые, все исчерченные узкими кровавыми полосами, они высовывались из-за перегородки, что отделяла саму кухню от крошечной столовой. Эрик уронил лампу и усилием воли заставил себя не останавливаться, а продолжать идти, глядя на появлявшееся из-за перегородки женское тело.
— Только не она, — услышал он свой собственный голос. — Пожалуйста, только не она.
Лишь когда в поле зрения показались длинные черные волосы, Эрик смог выдохнуть — а ведь даже и не замечал, что задержал дыхание. Эту женщину он никогда в жизни не видел.
Стоя над трупом, он остро ощущал жгучую смесь вины и облегчения. Порезы покрывали все тело убитой, каждый дюйм кожи, кроме оставшихся нетронутыми шеи и лица. К руке еще крепился свисавший со стола пустой баллон из-под крови.
Эрик присел на корточки и закрыл некогда прекрасные зеленые глаза. Треск ломаемой мебели у него за спиной вдруг затих.
— Мертвее некуда! — заявил Прайс, нависая над плечом молодого человека. — А его давно и след простыл. Мы даром теряем время.
Тело находилось в точно таком же состоянии, что и все остальные — женщина, убитая в спальне Эрика, и те, которых он видел на фотографиях в полицейских досье. Не считая одной важной детали. Эта жертва была развязана. На запястьях и щиколотках у нее все еще болталась проволока, но от ножек стола и болтов в стене Марин ее отвязал.
— Я знаю, что она мертва, — с нескрываемой ненавистью ответил Эрик. — Но она еще и развязана. Он оставил нам очередное послание.
Прайс потянулся к плечу мертвой женщины, чтобы перевернуть ее, и тут-то Эрик взорвался. Ударом локтя в лицо он оттолкнул генерала, едва не сбив его с ног.
— Не прикасайтесь к ней!
С трудом восстановив равновесие, Прайс вроде бы собирался снова рвануться к телу, однако передумал.
Эрик глубоко вздохнул и осторожно просунул руки под убитую, но тут же отдернул их.
— Да что, черт возьми, за проблема такая…
— Заткнись! — заорал Эрик. — Заткнись, твою мать!
Отвернувшись от мертвой женщины, он снова просунул под нее руки и на сей раз сумел перевернуть. Он даже не думал, каким жутко холодным, леденящим окажется тело.
Надпись оказалась у нее на спине, как он и думал. Эрик рукавом стер излишки крови и взглянул на проступившие буквы и цифры, вырезанные куда глубже, чем на спине Прайса.
— Что там? Что тут сказано?
— Адрес. В Аннандейле.
Аннандейл был одним из бесчисленных виргинских пригородов, что сплошным кольцом окружали Вашингтон. Эрик бросил взгляд на часы. Два ночи. Пробок не будет. Но все равно, в лучшем случае они доберутся туда через час.
Эрик сел на пол, глядя вслед Прайсу, уже исчезавшему в коридоре, что вел к парадной двери. Так хотелось поспешить за ним, вскочить в машину, вдавить акселератор в пол и мчаться по указанному адресу. Найти Куинн живой.
Да только будет все совсем не так. По адресу окажется очередная бензозаправка. А от нее след приведет к следующей. И так по кругу, пока они не попадут в еще один такой пригородный домик с еще одной убитой женщиной. Может быть, Куинн, может, кем-то еще. И рано или поздно Марину прискучит эта игра и он бросит ее.
Как и ожидалось, Прайс появился буквально через минуту.
— Что, Твен, нервишки сдали? — прошипел он. — А я думал, тебе нужна моя помощь. Думал, ты хочешь найти его.
Эрик даже головы не поднял, вперив сосредоточенный взгляд в пустую стену напротив. Так им Марина никогда не выследить. Надо прекратить играть по его правилам. Предугадать его следующий ход.
— Дай мне ключи! — потребовал Прайс. — Если тебе храбрости не хватает, так я и без тебя обойдусь.
— И как собираетесь действовать, генерал? Выполнять все, что Марин потребует? Бегать вокруг как идиот, пока ему не прискучит дергать за ниточки? Дело не только в том, чтобы вам отомстить. Куинн…
Горький смех Прайса заглушил последние слова Эрика.
— Куинн! — повторил он. — Твоя подружка мертва. Мертва. И ты это знаешь не хуже меня. Марин связал ее по рукам и ногам и искромсал ножом.
Эрик вскочил на ноги и, подобрав тяжелую лампу, угрожающе занес ее над головой.
— Хочешь убить меня, мальчик? Ну давай, убивай. — Прайс чуть нагнулся, подставляя Эрику голову. — Давай! Что тебе мешает?
Эрик снова уронил лампу на пол. Еще оставался шанс спасти Куинн. И сейчас было важно лишь это.
— Сколько, генерал? Сколько их было, таких?
— Не важно, — ответил Прайс. — Я исполнял свой долг. Оборонная противоракетная система…
Голос его оборвался: весь рационализм, которым он привык утешать себя, развеялся, едва только мысленному взору предстало мертвое тело дочери.
— Нет больше никакой противоракетной системы! Марин заставил всех выйти из здания на парковку, а потом взорвал ее. Все мертвы. Понимаете? Все мертвы.
Эрик видел, как Прайс пытается осознать услышанное. Молодой человек понимал: бессмысленно сейчас вести все эти разговоры, но просто не мог остановиться. Ему хотелось, отчаянно хотелось сделать Прайсу как можно больнее.
— Данные, приборы…
— Груда искореженного бетона и угля, генерал. От «СТД» ничего не осталось. Все эти женщины, ваша семья… Вы убили их совершенно напрасно. Напрасно.
Прайс несколько секунд тупо смотрел в пол, а потом яростно замотал головой:
— Нет! Наши психологи предупреждали, что в один прекрасный день он захочет уничтожить все, что создал. Есть резервные копии.
— Генерал, придите в себя! Марин контролировал весь комплекс, все компьютеры, всю базу данных. Ничего не осталось.
Прайс так же качал головой.
— Модели и самые последние копии, возможно, и уничтожены. Но у нас есть еще база хранения вне основного комплекса, и ее компьютер извне недоступен — вообще не имеет выхода в Сеть. Мы перевозим туда файлы на м