– Ешь. – Резким движением, заставив непроизвольно вздрогнуть, протянул что-то.
И я сразу почувствовала запах съестного. Еда… Рот мгновенно наполнился слюной, а живот отозвался острой резью. Я не ела больше двух суток, да и пила за это время всего два раза. Быстро выдернув руку из-под одеяла, перехватила протянутый мне кусок. Мясо! Жадно впилась в него зубами, откусывая и глотая, почти не жуя, едва не давясь.
– Хлеб? – Он снова протянул мне что-то, и я, не раздумывая, схватила предложенное.
Ломоть подсохшего хлеба. Боже! Я в жизни не ела ничего вкуснее! Чувствовала, что он наблюдает за мной, но заставить себя есть медленнее не могла. Огромный кусок мяса и здоровенный ломоть хлеба буквально проглотила за пять минут.
– Руки вытри. – Он протянул мне тряпицу, которую тоже взяла, тщательно вытирая о нее жирные пальцы. Едва удержалась от желания предварительно обсосать их, слизывая капли мясного сока. Но побоялась, что старху это не понравится.
После тряпки получила фляжку с водой, к которой тоже жадно приникла.
Чувствуя себя сытой и благодарной, откинулась головой на подушку, напряженно ожидая его дальнейших действий. Пусть делает то, что намерен. За то, что сейчас покормил, я должна ему больше. И я стерплю.
Мужчина спокойно, не суетясь, принялся раздеваться. Обувь и плащ убрал в огромный, извлеченный из кармана мешок, туда же закинул и мои ботинки. Нагнувшись, сунул мешок куда-то мне в ноги. Длина кабинки была под два метра, и я до противоположной стены ногами не доставала. Именно в это место он мешок и положил. Я, напряженно замерев под одеялом, наблюдала за ним. Он неспешным движением через голову стянул странную теплую куртку и толстую рубаху, сложил одно на другое на краю матраса, потом спокойно взялся за штаны. Испугавшись, отвела взгляд, уставившись на мешок в ногах. Но слышала, что он разделся и зашуршал одеждой. Стопка последней отправилась также в изножье кабинки поверх мешка, а потом и сам огромный старх втиснулся внутрь, задвинув за собой крышку спального места.
Стараясь хоть как-то дистанцироваться от него, вжалась в стену, буквально задыхаясь от ощущения подавляющей мощи и силы расположившегося вплотную ко мне мужчины. Он, спокойно приподняв другой край одеяла, забрался ко мне в уже нагретый кокон постели. И я сразу почувствовала, что он совершенно голый.
Судорожно вздохнув, напряженно замерла.
– Не девственница? – все в той же скупой манере озвучил он вопрос.
Меня затрясло испуганной дрожью, резко прошибло судорогой, а язык онемел от ужаса. Вот так, вплотную, совсем рядом, он ощущался колоссально огромным. Это дико пугало. Горло свел спазм, не позволяя ответить.
Старх спокойно, без суеты, положил мне на грудь поверх одеяла свою огромную руку, припечатав намертво. Другой, поддав вверх колени, заставил согнуть ноги и, даже не заметив моего истового сопротивления, ладонью развел их в стороны и скользнул рукой под ткань трусов. Так же неторопливо и деловито в меня сразу глубоко скользнули два пальца, проверяя. После чего он отвел руку и, освободив мою грудь, повернулся на бок ко мне лицом. Подбив свою подушку, обхватил ее огромными лапами и, перевернувшись на живот, явно собрался спать.
– Спи, – негромко прозвучал его приказ.
Все еще напряженно замерев возле стены и зажмурив глаза, какое-то время вслушивалась в его ровное, спокойное дыхание, пока неожиданно не осознала, что он действительно заснул. Даже легкий храп прорезался, а тело старха расслабленно обмякло рядом. Поняв, что сегодня мне и в самом деле ничего не грозит, едва не разрыдалась от облегчения. Отвернувшись лицом к стене, некоторое время ощущала струящиеся по щекам ручейки слез, а потом тоже заснула.
Глава 2
Спать было очень тепло, даже жарко. Огромное тело за спиной ощущалось мощнейшей теплоизлучающей системой. Даже не заметила, как во сне раскуталась. Рядом со стархом никакое одеяло не требовалось!
Пробудившись окончательно, осознала, что меня прижал громадной рукой, расположившейся поперек живота, к своему телу спящий рядом мужчина. Дышал он глубоко и ровно. Видимо, в отдыхе нуждался не меньше меня. Прислушавшись, поняла, что на корабле наступил день.
За пределами кабинки шла типичная суета: корабль жил своей жизнью, до меня долетали обрывки фраз. Но быть отделенной от всего этого стенами, пусть и в обществе страшного старха, было отчего-то спокойно. Сейчас, пока он спит, не так страшно, а тепло и темнота внутри кабинки создают некое ощущение уюта и определенной безопасности. Решив не лезть на рожон и не будить его попытками отодвинуться, снова заснула.
Повторно очнулась уже оттого, что кто-то теребил за плечо. С перепугу, не разобравшись со сна, дернулась, желая вскочить, и едва не врезалась головой в потолок. В последний момент кто-то удержал.
Обернувшись, увидела рядом огромного мужчину, который в данный момент придерживал своей лапой мою макушку, и вспомнила вчерашние события: шанс… выбор… отлет…
Сразу испуганно замерла, рухнув на подушку и настороженно вглядываясь в его лицо в свете тусклого внутреннего освещения кабинки.
– В туалет нужно?
Этого вопроса не ожидала, но, услышав, поняла, что очень хочу. И кивнула, смутившись.
– Хорошо, пойдешь со мной. – И старх совершенно невозмутимо, неудобно изогнувшись в узкой для него тесноте кабинки, потянулся за своей одеждой. Несмотря на габариты, ловко натянул трусы и брюки, а потом, открыв крышку кабинки, выбрался наружу, освободив мне внутреннее пространство. – Одевайся, – вытягивая мешок с обувью, сказал он мне.
Я тут же метнулась за своей одеждой. Посмотрев на сильно испачканные штаны, перевела взгляд на матрас, на котором спать еще минимум неделю, и решилась. Переместившись на четвереньки, боясь и подумать о том, как выгляжу со стороны присевшего возле открытой крышки и наблюдающего за мной старха, быстро скатала застеленный матрас, отодвинув получившийся валик в изголовье. Подушки и одеяло запихала обратно в отведенный для них карман на стене. И только после этого, полулежа на голом днище кабинки, кое-как, выгнувшись дугой, натянула штаны, а потом и свою куртку. Руками коснувшись грязных и свалявшихся волос, поняла, что их не продрать, поэтому оставила это намерение. Свесив ноги наружу, натянула спрятанные вчера в карман носки и надела ботинки, уже стоявшие на полу рядом. После чего полностью выбралась в общий проход пассажирского отсека и, замерев рядом с запирающим кабинку стархом, беспокойно осмотрелась. Вокруг было множество пассажиров звездолета. Кто-то просто стоял в проходе между кабинками, кто-то лежал внутри, только выглядывая наружу, кто-то сидел, свесив вниз ноги. Большинство просто наблюдали за окружающей обстановкой, кто-то разговаривал между собой. В основном это были мужчины. Земляне, тувейцы, шекагары и несколько представителей еще не виданных мною ранее рас. При моем появлении пассажиры уставились на меня, оценивающе рассматривая. И каждый взгляд обязательно спотыкался об ошейник, который мои грязные и не очень длинные волосы не скрывали. И сразу в выражении лица заметившего появлялось что-то скабрезное, презрение и даже ненависть.
– Иди, – подтолкнул меня влево старх.
Я послушно пошла, чувствуя его подавляющее присутствие позади. Дорогу нам уступали мгновенно. Так, преодолев весь отсек нижнего трюма, где располагались дешевые спальные кабинки, вышли к санитарной зоне, находящейся в отдельном блоке у входа в отсек. Старх молча и невозмутимо кивнул мне на предназначенные для женщин помещения, а сам остался снаружи. Я поскорее шагнула внутрь, было уже совсем невтерпеж. Разобравшись с естественными потребностями, задумчиво остановилась возле умывальника. Вода на звездолетах в санитарной зоне была технической, находясь в замкнутом цикле постоянной очистки. Но за ее использование взималась плата. Мне же платить нечем, а входит ли услуга в билет купившего меня громилы, я не знала. Поэтому, как ни хотелось помыть руки и хотя бы освежить лицо, решила сначала выяснить этот момент у старха, ибо осложнений хочется еще меньше.
Шагнув за дверь, обнаружила его, спокойно ожидающего напротив входной двери, но, прежде чем успела озвучить беспокоящий вопрос, он сказал:
– Сейчас мыться. – И, развернувшись, пошел в сторону душевых помещений.
Вот это да! Я потрясенно засеменила следом, стараясь не отстать. Помыться – это в данных обстоятельствах было мечтой, причем труднодостижимой. Хотя странно это – оплатить полную помывку, но ютиться в спальной кабинке в трюме звездолета среди самых нелицеприятных категорий населения межгалактического содружества.
В душевых отсеках никого не было. Оно и понятно – неделю можно и без помывки пережить, а стоит удовольствие прилично.
– Раздевайся. – Грубый голос и спокойный тон. Кажется, начинаю привыкать к этому.
Помывочная зона состояла из небольших отсеков без дверей, с потолка которых текла вода, исчезая в сливном отверстии на полу. Старх быстро разделся сам. Я спешно отвела взгляд. Не то чтобы обнаженного мужчину никогда не видела, но именно этот конкретный мужчина меня пугал, и особенно в голом виде. А еще я ему полностью подчинялась и отказать ни в чем не могла, что тоже добавляло тревоги.
Кажется, он себя без одежды чувствовал естественнее, чем в ней. И это житель северных пределов!
Дрожащими пальцами принялась стягивать куртку, потом развязала завязочки, скрепляющие спереди чашечки бюстика, и сняла его. Бросив быстрый взгляд на хозяина и, удостоверившись в том, что он не смотрит на меня, занявшись поиском чего-то в захваченном с собой пакете, потянулась к поясу брюк. Сняв их, стянула и трусики.
– Чего ждешь? Пока еще кто-то придет? Заходи под воду, – не оборачиваясь, жестким тоном прикрикнул он.
Быстро свалив кучу грязной одежды в специальный карман рядом, рванула в душевой отсек. Старх тут же ступил следом, отгораживая и скрывая меня от любого постороннего взгляда своим массивным телом. Дернул рычаг, и вода обрушилась сверху достаточно мощным и теплым потоком. Мужчина завернул кран и протянул мне кусок мыла. Настоящий кусок твердого простого мыла – такого я давно не видела. Но не в моих обстоятельствах привередничать, поэтому, осторожно забрав, начала намыливать тело, а потом и волосы. Мыло, конечно, не лучший вариант, но точно предпочтительнее, чем оставить их грязными. Старх на меня не смотрел: повернув голову в сторону входа, чутко прислушивался. Но, как только я, задумавшись, стоит ли ему вернуть мыло, растерянно замерла, быстро обернулся и, забрав у меня кусок, тоже начал намыливаться.