Ахмет неспроста исчез из села. Он занимался делом. Через надёжных людей Сойли бай из Байрача сообщил ему, что окажет все необходимые почести и как следует отблагодарит его, и попросил переправить в Пырар его младшую жену, по какой-то причине оставшуюся в стране после его бегства. Ну, а что Ахмет, разве ему впервой заниматься такими делами, к тому же можно заработать кругленькую сумму?! Немедля ни дня, он отправился в Байрач и каким-то образом нашёл подход к младшей жене бая, сговорился с ней. На следующий же день, погрузив на коня целый хурджун серебряных монет раньше спрятанные в укромном месте и усадив сзади себя жену бая, он отправился в Пырар. Граница была близко, но на этот раз пересечь её с легкостью не получилось. Правы оказались те, кто говорил, что советы последнее время еще сильнее укрепляют границу и бдительно охраняют её. Хотел было перейти границу в привычном месте, но чуть не напоролся на наряд пограничников. Почувствовав опасность, конь остановился, как вкопанный, и, навострив уши, испуганно захрапел. Тем временем в зарослях камышей раздался треск, будто кто-то пробирался. Ахмету не оставалось ничего другого, кроме как повернуть коня в обратную сторону и бежать. Выпущенные пограничниками пули просвистели над его головой, пролетели мимо него.
Спрятавшись в укромном месте, среди камышей Ахмет целый день изучал обстановку на границе, а на рассвете следующего дня, время сладкого сна, в том же месте провёл коня через реку. Не зная, кто пересёк границу, пограничники всё же почувствовали, что кто-то нарушил её, и стали караулить это место в надежде захватить нарушителя на обратном пути. Ахмет догадался об этом, поэтому больше недели гостил у бая, пользовался его гостеприимством, после чего поехал в другую сторону, на северо-восток, и там, где холмистая часть, граница пока ещё не сильно охранялась и спокойно перешёл на свою сторону.
Он в пустыне от тамошних чабанов он и узнал, что его двоюродных братьев Оразгелди и Орагылыча отправили в ссылку, и очень сильно расстроился. «Значит, уже и за бяшбелаларов взялись?», гневно думал он. Вначале, возвращаясь с опасного задания, он думал смешаться с чабанами и на некоторое время наняться к ним на работу, чтобы затем когда немного забудутся эти дела спокойно появиться в селе. Но беда, свалившаяся на семью Кымыша-дузчы, изменила его планы. «Без его вмешательства не обошлось», – подумал он, имея в виду главу сельсовета Ягды, и решил расправиться с тем, а поскольку все считают, что его нет в селе, подозрение на него не падёт… Мысли о мести лишили покоя, царапали душу, обнажали кровоточащие раны…
Ханума расстелила постель, сняла головной убор, погасила лампу и только что легла спать. Ей послышались чьи-то шаги у порога дома.
Сегодняшнее собрание в сельсовете, где руководящие работники обсуждали ход работ в селе, затянулось допоздна. В конце собрания Ягды и Нурджума сцепились друг с другом по вопросу перевода пахотных волов из одной бригады в другую, при этом каждый считал правым себя. Как это было в детстве, никто из них не хотел уступить другому…
Ханума подняла голову с подушки и, затаив дыхание, прислушалась. Вообще-то вряд ли там кто-то есть, наверно, ей показалось. А вдруг Ягды с полпути по дороге домой повернул в эту сторону, может, у него сегодня хорошее настроение? А вдруг это были шаги не человека, а собаки Ёлбарса, который ревностно охранял этот дом и при виде чужака оскаливал зубы? Но это в том случае, если он не ушел в гости к соседской собаке, с которой в последнее время сильно сдружился. Каждый раз, чтобы накормить пса, Ханума ходила за ним в соседний двор. Да, нет, это не собака и не птицы, это очень похоже на шаги человека.
Ханума не ошиблась. Это был Ахмет, он сразу не поехал к себе домой, спрятал коня в укромном месте, хотел узнать про обстановку в селе. А потом, обходя стороной знакомые дома своих бяшбелаларов, направился сюда, к Хануме, ему и не терпелось увидеться с ней. Осмотревшись по сторонам, Ахмет легонько толкнул невысокую дверь. Ханума, решив, что Ягды всё же не поехал домой и пришёл к ней, чтобы уточнить, шепотом спросила:
– Кто там?
В её голосе отчетливо прозвучала надежда.
– Гмм, я, да я это…
Ханума не сразу узнала этот хрипливый, грубый глухой голос. Но догадалась что это точно не Ягды, потому что тот на вопрос «Кто там?» всегда отвечал одинаково:
– Открой дверь, тогда и увидишь, кто.
Тем временем голос раздался во второй раз:
– Ханума, это я, Ахмет!
На этот раз Ханума узнала голос, но не поверила ушам своим, понять не могла, как мог Ахмет осмелиться явиться к ней среди ночи, зная, что в этом доме Ягды не редкий гость. Но сейчас она не хотела углубляться в эти мысли, сегодня ночью счастье улыбнулось ей, и она обязательно примет его в свои объятья, ведь она так долго ждала его! В предвкушении ночи любви она побежала открывать дверь:
– Откуда ты взялся, мой инер?! – радостно произнесла она.
Ханума давно мечтала об этой встрече, но не думала, что она может стать такой неожиданной, она не ждала Ахмета, тем более, в такой обстановке. Хотя она всегда помнила Ахмета. Женщинам характерно никогда они не забывать мужчин, которые были им хоть один раз по душе. Встречи с такими людьми они относили к самым счастливым мгновениям своей жизни. После той встречи Ханума часто вспоминала Ахмета: «В последнее время что-то не видно моего бурного инера, хотя бы жив ли он?»
Вот недавно у неё состоялся короткий разговор об Ахмете с прибывшим в их село работником ОГПУ. Этот работник рассказал ей, как совсем недавно какой-то верховой, прихватив жену бая из Байрача и загрузившись мешками с серебром и золотом, сумел провести пограничников и перебраться на ту сторону реки. А потом как бы между прочим спросил: «Давно ли ты видела в селе Ахмета забуна?» Понятливая Ханума сразу сообразила, куда клонит работник ОГПУ, и, хотя давно не видела Ахмета, без запинки ответила:
– Кажется, пару дней назад он вместе с чабаном Гара шёл в пески, – и всё же в голосе её прозвучала тревога.
Но поскольку речь шла об Ахмете, она не могла оставаться равнодушной, волновалась, конечно.
…Бросившись на шею Ахмету, Ханума так разволновалась, что не удержалась от слёз. В этот момент она поверила, что Ахмет пришёл к ней не откуда-то, а входил прямо из её души. Ахмет радостно обнял женщину.
Не в силах сдержать эмоции, Ханума взяла ладонь Ахмета двумя руками и прижала её к своему сердцу. Ахмет с удовольствием поднял женщину прижал её к своей груди. Это было первое своеобразие приветствие.
Раньше Ягды довольно часто приезжал к Хануме, но недавно его законная жена обратилась к свекрови Бостан эне и сказала: «Если ваш сын не считает меня своей женой, верните меня в отчий дом. А он пусть женится на своей Хануме и живёт с ней». Вот с тех пор его свидания с Ханумой стали редкими и практически сошли на нет.
Разгневанный Нарлы гамышчи отходил плетью своего взрослого сына. Лупил он его яростно, сравнивая сына с кобелём, который погнался за сучкой, у которой началась течка.
И что теперь? Разве у туркмен допускается выступать против отца? Нет, конечно. Получив по заслугам, Ягды улыбнулся:
– Отец до сих пор считает меня мальчишкой, чуть что, лупит меня.
С тех пор старик стал следить за сыном, и, если тот задерживался на работе, мог пойти за ним, опасаясь, что ноги того снова понесут к Хануме.
Ханума двигалась легко, порхала от радости по комнате, обихаживала Ахмета, прибывшего после дальней дороги и сильно уставшего. Достала лампу и снова зажгла её, поставила в центре комнаты. Вспомнив, что у неё есть готовая каурма, решила на скорую руку приготовить горячую еду. Расстелив сачак, поставила на него чайник с настоянным чаем. Откуда-то с боку достала из мешочка сухое варенье из дыни и тоже выложила на сачак.
– Ты пока выпей пару пиал этого чая, правда, он немного остыл, а я тем временем свежий приготовлю. У меня есть замечательная заварка, ты получишь удовольствие!
– Не надо, не беспокойся, лучше иди ко мне, да иди же сюда! Я немного устал, но не голоден. Перед уходом чабаны хорошо накормили, я ещё и пиалу белого топлёного жира выпил, чтобы не испытывать жажды, а потом ещё две тунчи чая выпил.
– И все же…– Ханума не отказалась от намерения накормить желанного гостя.
Прислонившись к стене, при свете лампы Ахмету были видны счастливые глаза женщины, её лёгкие движения, белые руки, ловко переставлявшие что-то с места на место. На её нежном лице всё еще были видны следы волнения. Да и как было ей не волноваться, надо же было такому случиться, Бог услышал её переживания последних дней из-за одиночества, и вот перед ней сидит мужчина, о котором она столько мечтала! За чаем Ахмет сказал Хануме, что очень давно не был в селе, расспрашивал её о последних событиях. Ханума рассказала ему, что раскулачивание в селе приобретает всё больший размах, уже две группы людей отправлены в ссылку, а сейчас формируется третья, причём, всё это делается быстро, они будто воровством занимаются и хотят поскорее замести следы.
Она лишь упомянула о непримиримой борьбе с неугодными власти людьми, которую ведут Аман ОГПУ и вновь прибывший прокурор Сары Байлыев, но в подробности вдаваться не стала. Ничего не стала она говорить и об Ягды. Подумав об этом, Ахмет решил, что Ханума выгораживает его, считая своим главным покровителем. Тем не менее, он по-прежнему был уверен в том, что во всех этих бедах замешан и Ягды, потому что тот слишком хорошо знал своих земляков. Ахмет не стал разочаровывать женщину, которая так искренне радовалась встрече с ним, ничего не спросил про Ягды. Да, Ахмет не собирается прощать Ягды за то, что он участвовал в погроме семьи дяди, но и прямо выступить против него не был готов. Он знал, что в этом случае пострадает его собственная семья, власть не оставит их в покое, истребит всех его родственников. Как бы там ни было, действовать надо осторожно, чтобы ни на кого не пало подозрение, быть хитрее. Это-то так, но разве в Ахмете есть хоть капля хитрости?