– Один раз.
– Но ты сказала, что ничего не было.
– Ничего и не было, – медленно ответила я, гадая, что же могло послужить причиной этого допроса. – Это был просто поцелуй, Рейф. И все.
– Он принудил тебя?
– Нет. Он не принуждал.
– Это было частью твоего плана побега?
– Нет.
Его челюсть дрогнула от напряжения.
– И тебе… тебе понравилось?
От его обвиняющего тона я поморщилась. Он не имел никакого права допрашивать меня так, будто я совершила преступление.
– Да! Мне понравилось! Ты хочешь услышать все до мельчайших подробностей? Мне было страшно, Рейф. Я была одна. Устала. А еще я думала, что ты – фермер, которого я никогда больше не увижу. Ты бы продолжил жить без меня. А я отчаянно искала что-то, за что можно было бы ухватиться. Но Каден не был этим чем-то. Так что это так и осталось просто поцелуем в момент одиночества, и ты можешь называть его чем угодно, но я не стану за него извиняться!
– Он сказал, что каждую ночь вы спали подле друг друга.
– На лошадиных попонах! А еще там были Гриз, Эбен и невыносимо воняло! О, и давай не будем забывать о змеях и паразитах! Так случилось, что в прекрасных трактирах, которые встречались на нашем пути, свободных комнат, к сожалению, не оказалось!
Он принялся вышагивать по шатру, покачал головой. Руки его по-прежнему оставались сжаты в кулаки.
– Когда Каден это сказал, я сразу понял, что он издевается надо мной, но потом Тавиш увидел, как он держит тебя за руку…
– Рейф, я поранила ладонь, и Каден вытаскивал занозы. Это все.
Я прикладывала все усилия, чтобы остудить свой собственный поднимающийся гнев. Я знала, Рейф испытывал огромное напряжение, и, судя по всему, Каден пользовался этим вовсю. Я потянула его за руку, чтобы он повернулся ко мне.
– Вы должны помириться с Каденом. Вы больше не находитесь по разные стороны баррикад. Ты ведь понимаешь это?
Он взглянул на меня. Челюсть его все еще была стиснута от гнева, однако Рейф все же принял мою руку и поднял ладонь к глазам. Увидел, что она была исцарапана и воспалена.
– Прости, – прошептал он. Затем поднес мою руку к губам и поцеловал костяшки, задержавшись, чтобы согреть мою кожу дыханием. – Пожалуйста, прости меня.
Я отняла ладонь.
– Подожди тут, – попросила я и поспешно направилась к пологу, занавешивающему вход, до того, как он успел возразить. – Я сейчас.
– Куда ты?
– В уборную.
Я сдерживала свой гнев до тех пор, пока не оказалась за пределами шатра. Уладить предстояло многое.
А когда я приказала стражникам отойти в сторону, мне даже не пришлось с ними спорить. Должно быть, они заметили что-то в выражении моего лица. Все они. Гриз и Джеб сразу же подняли головы от подушек, а Каден, Оррин и Тавиш встали со своих мест. Я остановилась точно перед Каденом; руки мои тряслись от ярости.
Его глаза сузились. Он знал, зачем я здесь.
– Больше никогда не смей поносить меня и намекать на то, чего не было в действительности!
– Он сам спросил. И я сказал только правду. С тем, как он исказил ее в своем воображении, я ничего сделать не могу.
– Ты имеешь в виду, что намеренно изложил ему правду так, чтобы он все исказил?
– Я думал, мы оба договорились быть честными. Ты поцеловала меня. Или, быть может, его ты тоже водишь за нос?
Моя рука взлетела вверх и ударила Кадена по лицу сама собой.
Он схватил ее. Притянул меня к себе.
– Лия, да очнись ты! Разве ты не видишь, что здесь происходит?
И почти в эту же секунду раздался резкий скрежет металла; мечи Тавиша и Оррина вмиг оказались приставлены к сердцу Кадена.
– Отпусти принцессу, – прорычал Тавиш. – Сейчас же.
Каден медленно разжал ладонь. Оррин уколол его кончиком меча, веля отойти на несколько шагов назад, однако глаза Кадена по-прежнему не отрывались от моих.
Я услышала шаги за спиной. Судя по всему, Рейф тоже присоединился к нам.
– Помимо нас с тобой, кое-кому здесь также не помешало бы быть честным, – заметил Каден. – Я думал, ты с самого начала была в курсе, но теперь я вижу, что ты до сих пор ничего не знаешь.
– Чего я не знаю?
– Оправдание, которое он так быстро придумал, – порт и несколько холмов, да? – почему, по-твоему, Комизар так легко на это купился? Ты действительно полагаешь, что речь шла просто о союзе? Дальбреку плевать на армию Морригана. Они смеются над твоими предупреждениями. Им нужен был только порт, а уважаемая Первая дочь Морригана должна была стать лишь их рычагом давления.
Весь воздух из моих легких исчез. Я не могла вымолвить ни слова. Вместо этого в моей голове закружилась какая-то неразбериха из воспоминаний:
– Мы хотим получить порт и несколько миль горной местности. Остальной Морриган ваш.
– У принца смелые мечты.
– Стоит ли мечтать о пустяках?
– Никогда не считала это правильным.
– А принц? Принц был в курсе?
– Да, он знал.
Я обернулась и бросила взгляд на Рейфа. Неужели снова секреты? Его губы слегка приоткрылись; он выглядел так, словно его ударили под ребра – или же поймали с поличным.
Гнев, кипевший в моих висках, разом улетучился. Желудок подпрыгнул к самой груди.
Рейф протянул ко мне руку.
– Позволь мне объяснить, Лия. Все не так…
Я отступила назад, отстраняясь от его прикосновения, повернулась, чтобы посмотреть в глаза остальным. Тавиш и Оррин неловко переминались с ноги на ногу, однако прямо встретили мой взгляд; Джеб же смотрел в сторону. Выражение их лиц только подтвердило, что в игре, которая была настолько старой, что уже практически стала хохмой, я была всего-навсего пешкой.
Казалось, пол подо мной закачался. Я пыталась устоять на ногах, найти опору в этой правде, прокатившейся по комнате, словно непрошеный прилив. Ощущая, будто каждая моя конечность вдруг стала неловкой и неправильной, я обхватила себя руками. Проследила за их взглядами, почувствовала, как они отстраненно покачали головами.
– Как, должно быть, огорчился Дальбрек, когда узнал, что в Морригане меня заклеймили преступницей. Будучи никчемной в своем собственном королевстве, я стала бесполезна и для вашего. Ну, приношу свои извинения.
Дрожь в голосе лишь подчеркнула мое унижение. Похоже, я оказалась серьезным разочарованием для всех королевств континента.
Каден пристально смотрел на меня с угрюмым выражением, будто понимал, что в этот раз зашел слишком далеко. Я повернулась, чтобы уйти, и Рейф попытался остановить меня. Я вырвалась, тряся головой и не в силах говорить. Мое горло словно распухло от стыда.
Я бросилась через весь двор, земля под ногами разъезжалась. Он знал. Он все знал.
Я так беспокоилась о надувательстве со стороны своих родителей, в то время как для Дальбрека совершенно не имело значения, есть ли у меня дар вообще. Моя ценность для них заключалась в другом. Я должна была стать «рычагом давления». Эти слова глубоко резанули меня. Я слышала их столько раз; кабинет министров произносил их с самодовольной улыбкой всякий раз, когда речь заходила о каком-нибудь меньшем королевстве, графстве или тактике, чтобы что-нибудь получить, прикрываясь фразой, которая казалась такой дипломатичной и практичной, но на деле таила в себе принуждение и угрозу. «Так уж заведено, – сказал мне как-то мой отец, пытаясь объяснить этот феномен. – Немного давления – и они начинают внимать».
– Лия…
Кто-то тронул меня за локоть, и я, взвизгнув, выдернула руку. Я не желала давать Рейфу шанс сказать что-либо еще.
– Как ты смеешь! – закричала я, гнев вновь разгорелся во мне.
Его плечи расправились.
– Если бы ты позволила мне…
– Как ты смеешь ставить мне в вину один глупый, ничего не значащий поцелуй, когда на твоей совести все это время лежал обман эпических масштабов!
– Это был не…
– Ты и твое коварное королевство перевернули всю мою жизнь с ног на голову из-за какого-то порта! Порта!
– Ты не понимаешь…
– О, поверь мне, я понимаю! Теперь я все понимаю! Я…
– Да хватит меня перебивать! – крикнул он. В его стальных глазах сверкнуло предупреждение. – Самое меньшее, что ты можешь сделать сейчас, – это дать мне возможность высказаться! И тогда мы поговорим!
Мы расположились на стене заставы. Он привел меня туда, быть может желая найти место, где никто не сумеет нас услышать, а может, и потому, что хотел загладить вину, узнав, что чуть ранее меня сюда не пустили. Рейф освободил дозорных от службы на нашем участке стены, сказав, что наблюдение мы продолжим сами. Они лишь подняли брови. Король, стоящий в карауле? Однако для Рейфа это казалось таким же естественным, как и его рука, покоящаяся на моем плече. Мы свесили ноги с края стены. Как же далеко мы зашли. Теперь и он присоединился ко мне в моих сомнительных вылазках по шатким карнизам.
Он ничего не отрицал и больше не пытался оправдаться, однако дал слово, что наш союз заключался не только ради порта, и к тому времени, как он закончил свою речь, я уже всецело ему поверила. Причин было множество, и не последней из них являлась глупая гордость и стремление вернуть себе часть своей истории – то, что когда-то давным-давно принадлежало изгнанному принцу. Была в мотивах Дальбрека и практическая сторона. Они тоже получали донесения о растущем населении Венды, у них участились инциденты с варварскими патрулями. Содержание армии Дальбрека составляло самую значительную статью расходов казны. Второй по численности из всех королевств была армия Морригана. Разумеется, Дальбрек считал, что его силы превосходят мощь Морригана, но еще он отлично понимал, что сможет перераспределить ресурсы на другие нужды, если необходимость содержать такое большое войско отпадет. Наш альянс означал бы сокращение западных форпостов, а прибыль от торговли в глубоководном порту на западном побережье помогла бы покрыть остальные вопросы. Поэтому, после того как я прибуду в столицу, Дальбрек обязует Морриган вернуть порт, заявив его в качестве моего приданного.