– Все будет в порядке, полковник.
– Умное решение, ваше величество, – процедила себе под нос Лия. – Иначе мне пришлось бы убить вашего стюарда.
Мы обменялись несколькими слабыми выпадами, чтобы Лия успела привыкнуть к своему оружию, а затем я усилил натиск.
– Не используй свой меч для защиты и блокировки ударов, если это не требуется, – напутствовал я, пока звуки столкновения наших мечей гулко разносились по двору. – Наступай! Меч – это орудие убийства, не защиты. Если ты используешь его для защиты, то упускаешь шанс поразить врага.
Я показал ей, как правильно пользоваться щитом, чтобы уворачиваться от противника и лишать его равновесия, одновременно нанося мечом колющие и рубящие удары.
– Атакуй! – кричал я, подначивая ее так же, как и предыдущих солдат. – Давай! Не жди, пока я измотаю тебя! Постоянно заставляй меня двигаться! Пусть неожиданность станет твоим союзником!
Она действительно старалась. Вокруг нас поднялась пыль.
Солдаты улюлюкали. И я ни капли не сомневался, что они впервые в жизни видят женщину, которая вышла на тренировочную площадку, да к тому же и с их королем.
Ее рефлексы оказались быстры, а концентрация – непоколебима; отличные качества для фехтовальщика, однако у меня были преимущества в росте, весе и силе, как и у большинства противников, с которыми она могла столкнуться в будущем.
К своему счастью, она, казалось, инстинктивно понимала суть движений и тайминга. Некоторые из бойцов имели привычку расставлять ноги, словно они были деревьями, а их ноги – корнями, удерживающими их в вертикальном положении. Я лично видел, как многих из них валили воины не сильно крупнее Лии. Лицо ее блестело от пота, и внезапно меня охватил прилив гордости.
– Береги голени, – крикнул кто-то из толпы.
Я оглянулся.
Каден. Наших зрителей определенно стало больше.
Ее меч чиркнул по моим ребрам, и вокруг раздались одобрительные возгласы. Словно волчица, вкусившая крови, она стала наносить удары с большей жадностью, ее движения приобрели хаотическую грацию, и это заставило меня действовать более осторожно. Я пошел в наступление, заставляя ее попятиться, и удары замедлились. Я знал, что каждое ее сухожилие в плече к этому моменту должно было уже гореть огнем.
– Заканчивай поединок, – крикнул я, – когда у тебя еще есть возможность.
Она быстро училась, хорошо держала щит и умело отражала все мои удары, но затем внезапно раздался пронзительный звук рога, отвлекший ее внимание. Я отступил назад, однако плоская часть моего меча все же зацепила ее челюсть, и Лия стремительно полетела на землю. По двору прокатился всеобщий потрясенный вздох. Я тут же бросился к ней, падая на колени рядом.
Сгреб ее в охапку.
– Лия! О боги! С тобой все в порядке?
Нас окружили солдаты, и я крикнул, чтобы кто-нибудь позвал врача.
Она сморщилась и потянулась к челюсти, где покраснение уже переходило в синеву.
– Глупо, – прошипела она.
– Прости меня. Я не…
– Нет, я про себя. Вальтер сто раз говорил мне не отвлекаться. – Она оттолкнула мою руку и приоткрыла рот, проверяя, в рабочем ли состоянии ее челюсть. – Все зубы на месте. Хватит суетиться.
Звук рога раздался снова.
– Что это вообще? – спросила она.
Я еще не был уверен.
– Либо предупреждение, либо приветствие.
Я обернулся к сторожевой башне, и солдат наверху взмахнул знаменем Дальбрека.
– Наши! – крикнул он.
Значит, ротация войск наконец прибыла.
И я смогу отправиться в Дальбрек вместе с Лией.
Глава тридцатая
В тот вечер никто и не вспомнил о моем поражении – то ли чтобы пощадить меня, то ли чтобы угодить своему королю, я не знала. Но если бы Свен только заикнулся об этом, то я с готовностью бы указала на то, что два соперника Рейфа на тренировках пострадали куда больше меня: один из них заработал шишку на голове, а второй – трещину в костяшке пальца. Я вышла с мечом против Рейфа не для того, чтобы отстоять свою правоту, как это случилось ранее с Каденом. Просто я понимала: время, когда мне понадобится более высокое мастерство владения мечом, обязательно наступит, и потому я хотела учиться у лучших.
В связи с прибытием новых солдат все весьма засиделись за ужином, а потом и за десертом, жадно впитывая новости о доме от недавно прибывших офицеров Таггарта и Дюранте.
Однако несмотря на то, что оба офицера с облегчением восприняли известие, что принц Джаксон вернулся невредимым, я заметила, что по мере того, как продолжался вечер и рассказывались все новые вести, сам Рейф становился все тише и тише. Некоторые из них были невозможно скучны – о ротациях, урожаях, повышениях в званиях, – но, едва разговор заходил о разборках между Советом и кабинетом министров, а также о недовольстве в генеральских рядах, глаза Рейфа сужались и пальцы его сжимались на рукоятях кресла.
– Мы выезжаем через два дня. Скоро все будет улажено, – провозгласил он.
Его натянутое самообладание не ускользнуло и от офицеров, так что дальнейшие сообщения о ропоте военачальников застыли у них на устах.
Полковник Бодин поспешил перевести тему на более приятную – о празднике, который был запланирован уже на завтра, и отметил удачное совпадение времени прибытия подразделения. Судя по всему, офицеры Таггарт и Дюранте были неплохо осведомлены о торжествах Бодина.
– Приготовьтесь, дамы, – посоветовал Таггарт. – На всех вас не хватит. Придется танцевать всю ночь.
– Я не против, – отозвалась Вила.
Остальные девушки поддержали ее.
– Вы тоже, ваше высочество, – сказал капитан Хейг, поднимая свой бокал в мою честь.
Это спровоцировало еще один раунд тостов, на этот раз за предстоящие танцы. Вскоре разговор переключился на другие темы, и я погрузилась в собственные мысли, настолько же отстраненные от планов вечеринки, как, казалось, и Рейф. Сжимая кость в своем кармане, я ощущала странную пустоту, которую не мог заполнить никакой праздник. В палатке у меня скопилась уже целая связка. Это стало привычкой, от которой я была не в силах отказаться: звенящие символы поминовения и заботы о тех, кого я оставила позади. Я страшилась жестокости, которой они подверглись от рук Комизара, и тревожилась за те великие свершения, которые еще предстояли. Морриган мог исчезнуть, быть стерт из памяти, и лишь несколько разбитых памятников останутся свидетельствовать о нашем существовании.
Из задумчивости меня вывели громкие крики снаружи. Гости дружно замерли и обратили взоры в сторону двери. Там, на веранде, завязалась ожесточенная потасовка. Вот дверь распахнулась, и, извиняясь за беспокойство, в столовую вошел солдат.
– Мы обнаружили одного, ваше величество, как вы и говорили. Поймали его, притаившегося у задней стены. Он невелик ростом, но дикий. Ранил одного из наших в руку, прежде чем мы смогли его захватить. А еще он требует встречи с… – Солдат смущенно опустил глаза. – Он хочет увидеть принцессу. Говорит, что знает ее.
Рейф, Каден, Гриз и я разом вскочили на ноги.
– Привести его, – скомандовал Рейф.
Вновь раздались крики, а затем два гвардейца втолкнули за порог упирающегося пленника.
– Стой на месте, пока я не отправил тебя на тот свет! – прорычал один из них.
Узник поднял на меня глаза, и мое сердце дрогнуло. Это был Эбен.
Хоть я и знала, что мне лучше не выказывать дружбы к нему, я все же не смогла сдержаться и поспешно бросилась к юноше, вызволяя его из рук охранника. Каден и Гриз не отставали от меня ни на шаг.
– Эбен! – воскликнула я и притянула его к себе. – Слава богам, ты жив!
Он обхватил меня в ответ, ничуть не стесняясь, и я ощутила все его ребра и торщачие кости. Я отодвинулась на расстояние вытянутых рук, чтобы взглянуть на него еще раз. Скулы его заострились, а глаза впали и были обведены тенями. Похоже, он долгое время голодал и теперь больше походил на дикого зверя, нежели на мальчишку. А еще на его одежде виднелись засохшие брызги крови.
На лицах Гриза и Кадена проступили эмоции. Каден выступил вперед, схватил в охапку рубашку Эбена и грубо притянул его к себе.
– Drazhone.
Брат.
Эбен был их боевым товарищем. Рахтаном в обучении.
Гриз сделал то же самое, а затем осмотрел царапину на щеке Эбена. Обернувшись, я заметила, что Рейф наблюдает за нами, но не с любопытством, как все остальные, а с мрачным настороженным интересом. Плечо Кадена задело мое, и я отстранилась, чтобы увеличить расстояние между нами.
Внимание Эбена тотчас переключилось на Рейфа, и он с подозрением посмотрел на него. Он знал его только как эмиссара Дальбрека, и я поняла, что, вероятно, до сих пор не имел представления об истинном статусе Рейфа. Глаза Эбена переместились на Джеба, некогда грязного венданского метельщика, которого теперь едва можно было узнать из-за аккуратно причесанных волос и безукоризненно сидящей на нем одежды. Затем на Свена, бывшего наместника Арлестона, носившего теперь мундир высокопоставленного офицера, а потом и на Оррина, немого оруженосца наместника, тоже в мундире цветов Дальбрека и пившего из хрустального кубка.
Оррин усмехнулся.
– Сюрприз-сюрприз, – произнес он, поднимая бокал в сторону Эбена.
Я быстро представила ему всех.
– Fikatande chimentras, – выдохнул Эбен себе под нос.
Я бросила взгляд на Рейфа, гадая, как много венданских слов он успел выучить.
– Да, мы лжецы, – отозвался Рейф, опережая мой вопрос. Он подался вперед, устремив на Эбена ледяной взгляд. – Мы солгали, чтобы спасти жизнь принцессы. Ты имеешь что-то против?
Подбородок Эбена вызывающе вздернулся, а затем он покачал головой.
Рейф откинулся в своем кресле.
– Хорошо. А теперь кто-нибудь принесите мальчику поесть. Нам нужно о многом поговорить.
Полковник Бодин высказал предположение, что офицерам и их женам пора удалиться на покой, и все, кроме капитана Хейга, ушли.
Дальнейшая беседа больше походила на допрос, нежели на разговор. Рейф, Каден, Гриз, Тавиш, Свен и я по очереди задавали Эбену вопросы, а он в это время жадно поглощал пищу.