Ему едва удалось спасти свою жизнь – когда за ним пришли, он был в самом дальнем восточном загоне вместе с Духом. На имени жеребенка голос мальчика дрогнул; ему пришлось оставить друга. Эбен не знал, что произошло на террасе Черного камня, однако видел, как Терон, Ивер и Сайрус – один из стражников башни – без единого слова убили конюшего. И тогда он понял, что что-то не так; если бы они увидели его, он стал бы следующим. Прячась в стойлах, сараях, между стогами сена – везде, где только мог, Эбен бежал. А они преследовали. Потом Сайрус загнал его в угол на чердаке, и Эбену пришлось убить его, вонзив вилы в грудь. Остаток дня он провел, перебираясь из одного укрытия в другое, и в конце концов Эбен оказался в заброшенной комнате в Южной башне, где просидел целых два дня. Именно там он по крупицам собирал информацию о случившемся. Из-за его тесной дружбы с Гризом он стал одной из мишеней рахтанов. Да и любой, кто был уличен в близком общении с принцессой, Гризом, Каденом или Файвелом, теперь подозревался в предательстве и выслеживался. Оттуда Эбену были хорошо слышны предсмертные крики. Мальчик прикрыл глаза, и, когда я уже подумала, что больше не откроет их, он разомкнул тяжелые веки. В его голове все плыло. Но то был не ужас, а лишь изнеможение. На мгновение его голова отклонилась в сторону. С полным желудком он едва мог продолжать бодрствовать.
– Где именно ты был в Южной башне? – уточнил Каден.
– Прямо под комнатой Комизара. И я мог слышать каждое его слово через дымоход.
– Ты знаешь, кого он послал выслеживать нас? – встрепенулась я.
Эбен перечислил имена всех, кто был послан в погоню. Он даже видел, как они уезжали из Санктума. И всех их мы убили в Долине Гигантов. Кроме одного – его среди нападавших не было. А именно – Малика. Из чего следовало, что он все еще был где-то поблизости.
– Эбен, – позвала я, прежде чем свет в моих глазах померк окончательно, – Комизар выжил, да?
Он взглянул на меня, и на мгновение страх вытеснил оцепенение. Словно бы боясь произнести имя Комизара вслух, он кивнул.
– Упыри в подземельях выходили его с помощью своих зелий. И теперь он изменился. Он хочет, чтобы мы все умерли, а я единственный, кто не сделал ничего плохого.
– Разве что порезал одного из моих людей, – вставил Рейф. – И что же мне с тобой делать?
– Это всего лишь царапина на руке, – проворчал Эбен. – Скорее всего, ему даже не придется накладывать швы. Просто не стоило вставать у меня на пути.
Рейф бросил взгляд через всю столовую на стражу, приведшую Эбена, и солдат утвердительно кивнул. Рейф снова повернулся к мальчишке, на этот раз с более суровым видом.
– И кому сейчас принадлежит твоя верность, Эбен? – поинтересовался он.
– Точно не такому, как ты, – ответил тот, скривив губы. Но затем склонил голову и прошептал со всем несчастьем и смятением, какие только мог вместить мир: – И не Комизару.
Его лишили той единственной жизни, которую он знал, – и уже во второй раз. Взгляд Эбена остановился на дальней стене, а затем мальчик откинулся на спинку стула, его глаза закрылись, губы распахнулись, и он окончательно сдался изнеможению. Он начал было заваливаться набок, однако Рейф успел его придержать.
– Я скоро вернусь, – сообщил он, забирая мальчишку в медицинскую часть, чтобы уложить на койку и проверить солдата, которого порезал Эбен.
– Не забудь приставить к оборванцу охрану, – напомнил ему Свен напоследок.
Как только шаги Рейфа стихли, в комнате воцарилась тишина. Потом кто-то из офицеров проронил несколько неразборчивых слов. Ничего не значащих. И совсем не имеющих ничего общего с теми, что бились в моей собственной голове.
Вендой по-прежнему правит Комизар.
Это была истина, которую я знала все это время.
Правда, которую пытался отрицать Рейф.
То, что понимал даже Комизар, пока истекал кровью: «Это не конец».
Даже Дихара шепнула мне: «Jei zinterr». Будь храброй.
Она знала, что все только начинается.
Он хочет, чтобы мы все умерли…
Видение Сивики, которое предстало передо мной в Санктуме, снова окутало воздух вокруг меня, словно пальцы клубящегося дыма, поджидавшие за порогом моего зрения. Цитадель была разрушена, на горизонте вырисовывались лишь обломанные клыки руин, а на дорогах, подобно выложенным из камней стенам, возвышались груды тел. В задымленном пространстве витали крики закованных в кандалы людей, которых везли в Венду в качестве пленников.
Их стоны пробивались сквозь голоса других – Рейфа, Комизара, жреца, Венды, Дихары.
Мы пошлем им письмо. Я обещаю.
Настал мой черед восседать на золотом троне Морригана.
Их мост разрушен. Они не могут даже перебраться через реку.
Дракон знает лишь голод.
Поверьте в свои дары, Арабелла, какими бы они ни были.
Мы зовем их Жеребцами Смерти.
Иногда дар требует великой жертвы.
Ты поймешь, что должна сделать.
Не задерживайтесь, госпожа.
«Иначе они все умрут», – это последнее знамение внутри меня было таким же безусловным, как и восход солнца. Они все умрут.
Туманная пелена перед моими глазами исчезла, и я вновь встретила взгляды сидящих за столом.
– Ваше высочество? – с опаской обратился ко мне Джеб.
Я заметила, что его зрачки стали похожи на булавочные головки. Остальные присутствующие взирали на меня точно так же. Но что они увидели в моем облике?
Я поднялась на ноги.
– Полковник Бодин, утром я покидаю заставу вместе с Каденом. – Затем я повернулась к Гризу: – Как только ты полностью восстановишься, можешь догнать нас где-нибудь в Морригане вместе с Эбеном, но пока тебе нельзя садиться в седло. А мне нужно, чтобы ты был в форме и здоров, не дополнительной обузой. – Я отдавала распоряжения быстро и твердо, не давая возможности возразить ни Гризу, ни кому-либо еще. – Нам понадобятся лошади и припасы в дорогу, включая оружие, если вы, конечно, можете выделить его нам, полковник. Даю слово, я отплачу…
– О чем это ты?
Взгляды всех присутствующих обратились к дверному проему столовой. В котором стоял Рейф – высокий, грозный, глаза его пылали огнем. И по его взвинченному тону было совершенно ясно, что он слышал меня, однако я все равно повторила свои слова для него.
– Я как раз сообщила полковнику Бодину, что утром возвращаюсь в Морриган. Теперь, когда все сомнения относительно Комизара и его намерений отпали, я…
– Лия, мы с тобой обсудим это позже. А пока…
– Нет, – воскликнула я. – Мы уже все обсудили, Рейф, и я не могу больше откладывать. Я уезжаю.
Он пересек помещение и взял меня за локоть.
– Могу я поговорить с тобой наедине, пожалуйста?
– От этого разговора ничего не изменится…
– Прошу нас извинить, – обратился он к окружающим, крепко сжимая мою руку и выводя меня из столовой. Рейф плотно закрыл за нами двери и только потом повернулся ко мне на веранде. – Что ты там учудила? Ты не можешь вот так раздавать приказы моим офицерам за моей спиной!
Ошеломленная его внезапной вспышкой гнева, я растерянно моргнула.
– Вряд ли это можно назвать за твоей спиной, Рейф. Тебя не было всего несколько минут.
– Да неважно, сколько меня не было! Я возвращаюсь, а ты уже громко велишь подать лошадей.
Я изо всех сил постаралась сохранить ровный голос и не сорваться на крик.
– Как ты сейчас, я голос не повышала.
– Если я и повышаю голос, то только потому, что мы уже обсуждали это. Но, похоже, ты совсем меня не слушаешь! Я же сказал: мне нужно время!
– Время – это роскошь, которой у меня нет. Напомню тебе, что сейчас именно на мое королевство они идут. Не на твое. И я обязана…
– Серьезно? – воскликнул он, вскидывая руки. – Теперь ты внезапно решила, что долг для тебя важен? Когда ты бросала меня у алтаря, ты что-то не думала о том, что обязана!
Я уставилась на него, замолчав, в моей груди словно загудел пчелиный улей, и я отчаянно пыталась сглотнуть растущее раздражение.
– Я перегруппировываюсь и двигаюсь вперед с новой информацией – как и посоветовал мне один дурак.
Он прошелся по деревянной веранде, вернулся обратно. Свидетельствуя о его нарастающем гневе, сапоги Рейфа громко грохотали по доскам. Потом он остановился передо мной.
– Я пересек весь континент и рисковал жизнями лучших офицеров не для того, чтобы позволить тебе вернуться в королевство, где тебя убьют.
– Ты предполагаешь самое худшее, – процедила я сквозь стиснутые зубы.
– Да, ты чертовски права! Думаешь, достаточно одного небольшого урока на мечах, и ты уже готова выступить против целого королевства вероломных головорезов?
«Одного небольшого урока»? Я задрожала от ярости; он так легко отмахнулся от моих предыдущих заслуг.
– Позвольте напомнить вам, король Джаксон, что все ваши пальцы сейчас целы благодаря мне. Думаешь, без них ты бы смог давать кому-либо уроки фехтования? Я неделями заставляла себя терпеть, пока Комизар лапал меня, бил, засовывал свой язык мне в глотку, чтобы спасти твою жалкую жизнь. И еще, просто напомню тебе, во время нашего побега я убила четырех человек. Ты не имеешь права что-либо мне запрещать. Куда мне идти и что делать – это мой выбор!
Он не отступил, и его глаза превратились в расплавленную сталь, обжигающую меня своим жаром.
– Нет.
Я недоверчиво взглянула на него.
– Что значит «нет»?
– Ты никуда не поедешь.
С моих губ сорвался невразумительный вздох.
– Тебе меня не остановить.
– Думаешь, я не смогу? – Он шагнул ближе, и его грудь стала напоминать стену. Его глаза засверкали, словно у зверя. – Ты забыла? Я – король Дальбрека, – прорычал он. – И это я решаю, кому приезжать и покидать мое королевство.
– Ты чертов глупец, вот ты кто, и я уезжаю!
Он обернулся к дальнему концу веранды.
– Стража!
Часовые, стоявшие у перил, тут же выступили вперед.