– Сопроводите принцессу Арабеллу в ее покои, – приказал он. – И поставьте четырех гвардейцев, чтобы они проследили за тем, чтобы она никуда не выходила!
Ошеломленная, я стояла, замерев на месте, и пыталась обрести пропавший голос.
– Хочешь сказать, что из пленницы одного королевства я превратилась в пленницу другого?
– Можешь трактовать это как угодно, что, я ни капли не сомневаюсь, ты и сделаешь, но ты отправишься в свой шатер и останешься там до тех пор, пока не придешь в себя!
Я оглянулась на стражников. Они с беспокойством взирали на меня, не зная, как именно им должно поступить, и Рейф добавил:
– Если она не пойдет добровольно, у вас есть мое дозволение увести ее силой.
Я бросила на него злой взгляд и резко крутанулась, чтобы бегом броситься по ступенькам. И стражники последовали за мной по пятам.
Глава тридцать первая
В столовой было слышно каждое слово.
Когда они только начали кричать, Свен поднялся, будто бы собираясь уйти.
– Возможно, нам стоит оставить их наедине… – произнес он.
Но затем, судя по всему, до него дошло, что единственным исходом их разговора станет ссора, и он сел обратно. Покидать столовую через заднюю дверь в кухне было еще более неловко: так мы бы признали, что слышали их яростный спор.
Поэтому мы просто сидели и слушали, как ругаются Лия и Рейф, и гадали, насколько же хуже может стать ситуация.
Такие слова, как «чертов глупец», «дурак» и «это я решаю», заставили нас приподнять брови, однако слово «пленница» вынудило всех затаить дыхание. Тавиш даже застонал, а Джеб пробормотал проклятие. Свен наклонился вперед, спрятав лицо в ладонях, как если бы неотложно хотел проконсультировать своего подопечного относительно правил достойного поведения в споре. А потом раздалось «увести ее силой».
Гриз стал на удивление молчалив, и я догадался, что он с удовольствием внимает тому, как король сам роет себе могилу. Он верил в Лию каким-то странным, яростным образом, и я осознал это только сейчас. Ему было неважно то, что она планировала оставить его позади. Сейчас король демонстрировал свои истинно королевские замашки, и Гриз смаковал каждое слово.
Я тоже попытался ощутить теплое чувство удовлетворения, растущее в моем нутре, но еще я также слышал в голосе Лии ярость, глубокую обиду, из которой она росла. И мое довольство разом остыло. После того как я пообещал быть честным с ней и рассказал Рейфу лишь часть правды о нашем поцелуе, прекрасно осознавая, что это вызовет его гнев и что именно она примет на себя всю его тяжесть, я больше не хотел причинять ей новой боли.
Наконец на веранде стало тихо, и Свен нарушил молчание.
– А что еще он мог сделать? Ей нельзя возвращаться в Морриган.
– Однажды она уже спрашивала меня о доме, – сказал Джеб, – и я подумал, что она имела в виду Дальбрек.
– Дальбрек не ее дом, – ответил я ему.
– Но он им станет, – возразил Тавиш, бросая на меня мрачный взгляд.
– Думаю, нам не о чем беспокоиться. – Оррин налил себе еще эля. – Она обязательно одумается.
Тавиш фыркнул.
– Разумеется, одумается.
– Ее беспокойство обоснованно, – снова вклинился я. – Комизар намерен выступить маршем против Морригана и других королевств.
– А какое королевство будет первым? – уточнил Свен.
– Морриган.
– И ты знаешь это только потому, что он тебе так сказал?
Мысль Свена была ясна как день. Комизар в его глазах был не лучшим источником сведений. Да я и сам знал, как он любил утаивать информацию, натравливая одного правителя на другого в своих целях. Комизару нужен был Морриган, но нужен ему был и Дальбрек тоже. Он хотел получить все королевства.
– Да, – ответил я. – Я уверен в своих словах.
Но на самом деле это было далеко не так.
Бодин усмехнулся.
– Маршем его предполагаемой армии в сто тысяч воинов?
Гриз прочистил горло.
– Не совсем, – поправил он, наконец подав голос. – Боюсь, принцесса не совсем верно подсчитала численность.
Нет, уверен, она не ошиблась. Я помнил, как вернулся в Санктум и спросил Комизара о планах. «Лучше, чем я мог надеяться». За последние несколько месяцев его армия точно должна была вырасти.
Глаза Свена булавками впились в Гриза, словно он знал, что сейчас последует продолжение.
– Ага! – воскликнул Хейг, взмахнув рукой. – Подтверждение прямо из уст огромного варвара. Быть может, именно ему следовало поговорить с принцессой.
Гриз опрокинул в себя рюмку живой воды и с громким стуком вернул ее на стол.
– На самом деле численность войска Венды ближе к ста двадцати тысячам. И все хорошо вооружены, – подытожил он и жестом велел Свену передать бутылку, чтобы наполнить опустевшую тару. – Это примерно вдвое больше, чем ваши силы, капитан, не так ли?
Джеб выдохнул.
– Втрое.
Хейг промолчал. Рот его раскрылся, словно у насаженной на крючок рыбы.
Гриз попытался сдержать усмешку.
Оррин и Тавиш покачали головами, а Свен послушно передал бутылку Гризу, пристально выискивая признаки лжи в его лице.
Но это была правда. Комизар так настойчиво требовал от наместников все больше припасов потому, что армия действительно росла.
– Но это всего лишь варвары! Не обученная действующая армия. Их численность ничего не значит! – прошипел наконец Хейг, отмахнувшись от дискуссии.
Бодин откинулся в кресле.
– Пусть численность и потенциал венданской армии до сих пор остаются под вопросом, – вступил он, – но беспокойство короля – нет. Его опасения тоже обоснованны. За поимку принцессы назначена награда, а благодаря Комизару и его россказням ее, вероятно, ожидает уже гораздо более страшная судьба. Кажется, я слышал, что король Джаксон назвал ее «самой разыскиваемой преступницей в Морригане». Это весьма опасное положение.
И вот мы зашли в тупик. Это тоже было правдой, и я отлично понимал, что в их глазах мы с Гризом выглядели не более чем черствыми варварами, совсем не заботящимися о благополучии Лии.
Бодин наклонил голову в сторону, прислушиваясь, а затем поднялся на ноги, судя по всему решив, что вот теперь можно и расходиться.
– Что она там сказала, спускаясь по ступеням? «Jabavé»?
– Это венданское слово, означающее…
Свен кашлянул, прерывая меня.
– Не очень ласковое выражение. Король отлично знает, что оно означает. А это главное.
И я снова ощутил удовлетворение, несмотря ни на что.
В горестях.
В страхе.
В нужде.
Именно тогда познание обретает крылья.
И черные крылья озарения вдруг затрепетали
под моей грудью.
Он ушел и уже больше никогда не воротится.
Глава тридцать вторая
Я металась по шатру, сдерживая ярость. Кровь моя бурлила быстрее, чем кровь загнанной лошади. Я знала: в любой момент он войдет – со стыдливо склоненной головой – и попросит прощения за свое ужасное поведение.
Голова моя гудела, и я потирала виски, вытаптывая дорожку в ковре. «Пока я не приду в себя»? Он вообще себя слышал? О боги, да нас слышала вся застава! Веранда столовой находится в отдалении от солдатских казарм, зато офицерские помещения все расположены в пределах слышимости. Я зажмурила глаза, представляя себе эти уши, прижатые к окнам. Я знала, на Рейфа оказывается неимоверное давление, а сегодняшние новости о разногласиях у него дома лишь усугубили его тревоги, но я тоже испытываю беспокойство. Я с досадой выпустила воздух сквозь стиснутые зубы. Может, в какой-то мере я и действовала за его спиной, но это лишь потому, что хотела озвучить свои намерения до его возвращения, сделать их ясными, публичными и неоспоримыми, чтобы Рейф не смог потом отмахнуться от них, как поступал раньше. Быть может, он расценил мои действия как узурпацию его власти? Особенно сейчас, когда так старался завоевать расположение окружающих. Но вести себя как осел – это совсем не способ добиться уважения.
Я решаю. Я не подданная Дальбрека, так что ничего он мне приказать не может.
Но шли минуты, потом часы, а Рейф все не приходил. Неужели он дулся на меня? Или стыдился прийти сам, чтобы извиниться? Может, он сокрушался вместе со своими товарищами по поводу неудачно подобранных слов? Или же размышлял над тем, что поведал нам Эбен. Рейф не был глупцом. Раз Комизар жив, то он продолжит осуществлять свои планы, и Рейф должен был понимать, что все мы находимся в опасности. То, что я останусь в живых, ничего не будет значить, если в конечном итоге мы все погибнем или окажемся в заточении. То, что Морриган был первой целью Комизара, не означало, что Дальбрек не станет следующим.
Я схватила с кровати подушку и с силой швырнула ее в изголовье.
«Один небольшой урок»! Я все еще слышала его язвительный намек. Пожалуй, именно это и ранило меня больше всего. Он не верил в меня; полагался только на свою силу, а не ту, которой обладала я. Хоть она и помогла спасти шеи нам обоим. Когда Каден поступил точно так же, то заработал себе солидную шишку на голени. Мне еще не поздно было наградить Рейфа такой же. Возможно, даже на голове.
Стены палатки затрепетали от ветра, и до меня донесся низкий, отдаленный гул, как будто сами небеса оказались втянуты в нашу ссору. Я подбросила щепок в печь. Да где же он пропадал?
Я откинула входной полог. Двое стражников сразу же вышагнули вперед, преграждая мне путь, и скрестили передо мной свои алебарды.
– Пожалуйста, ваше высочество, вернитесь внутрь, – попросил один из них. На его лбу появилась морщинка. Он выглядел искренне испуганным. – Нам действительно не хотелось бы… – Он не хотел даже заканчивать эту мысль.
– Вернуть меня силой, как и приказал король?
Он кивнул. Второй стражник нервно теребил древко своей алебарды, не желая встречаться с моим взглядом. Само собой, раньше им никогда не приходилось охранять такую пленницу, как я, ведь всего несколько часов назад я была почетной гостьей короля. Я отступила назад – только ради них – и с рычанием задернула занавеску.