Погасила светильник. Печные угли сразу же тускло засветились в темноте. Мне стало обидно, что он все еще не пришел сюда молить на коленях о моем прощении. Я плюхнулась на кровать, сняла с себя сначала один ботинок, затем второй, а потом и вовсе запустила их через весь шатер. Каждый ударился о тканевую стенку палатки, издав неудовлетворительно жалкий шорох.
Гнев клокотал в моем горле, словно болезненно застрявшая кость, которую я не могла проглотить. Засыпать в таком состоянии я не хотела. Я провела рукой по мокрым ресницам, смахивая слезы. Может, мне стоило объяснить ему все наедине? Смогла бы я заставить его понять в этом случае? А потом вспомнила все наши совместные мили, проделанные от Санктума до этой заставы, все те разы, когда он умело уводил разговор от Морригана в сторону. «Наша первоочередная задача – добраться до безопасного места». Он делал это снова и снова, и столь ловко, что я даже не обратила на это внимания.
Но сегодня Рейф и не пытался быть аккуратным. Я получила от него высокомерный отказ: «Нет». Никакого шанса на обсуждение…
– Лия?
Я подскочила на кровати, испуганно втягивая воздух.
Это был его голос. Прямо по ту сторону занавески. Тихий и слабый.
Раскаивающийся. Я знала, что он пришел все уладить.
Я отодвинулась к краю кровати и поспешно вытерла лицо ладонями. Прижавшись спиной к широкому столбику кровати, я сделала глубокий успокаивающий вдох.
– Входи, – тихо отозвалась я.
Полог отодвинулся, и Рейф шагнул внутрь.
Мой живот сразу же перевернулся. Мы расстались всего на два часа, но по ощущениям они тянулись так же долго, как и переход через Кам-Ланто. Темные хрустальные лужицы его глаз согрели мою кровь, и я почувствовала себя забывшей обо всем на свете, кроме него. Волосы Рейфа были взъерошены, словно он выходил на прогулку, чтобы выплеснуть накопившееся разочарование. Но лицо – спокойным, глаза – мягкими, и я почти не сомневалась, что на его губах сейчас застыло тщательно отрепетированное извинение.
Он искал мой взгляд, его собственный был ласковым.
– Я просто хотел проведать тебя, – тихо произнес он. – Убедиться, что у тебя есть все необходимое.
– Я в заточении.
На его лице промелькнула обида.
– Но ты не пленница. Ты можешь свободно передвигаться по заставе.
– До тех пор, пока я не соберусь уехать.
Он подошел ближе, остановился в нескольких сантиметрах от меня. Тепло его тела сразу же обволокло меня, заполнило собой палатку, вскружило мою голову.
– Я не хочу, чтобы между нами все было так, – прошептал он.
Рейф протянул ладонь и коснулся моей руки. Пальцы медленно скользнули к моему плечу, большой палец осторожно и неспешно погладил мою ключицу. В моей груди запылали горячие угли. Он знал, что я хочу его. Хочу протянуть руку и устранить то тягостное напряжение, которое возникло между нами.
Больше мне почти ничего не было нужно.
– Ты пришел извиниться? – спросила я.
Его рука скользнула мне за спину, притягивая меня к нему, его бедра прижались к моим, а потом его губы коснулись мочки моего уха.
– Я вынужден поступать так, как считаю нужным. Я не могу отпустить тебя, Лия, не по доброй воле. Я ведь знаю, какой опасности ты подвергаешься.
Он принялся распускать шнуровку моего платья. Мое дыхание стало сбивчивым, оно мешало думать.
Его губы провели обжигающую линию от моего виска до рта, а затем он поцеловал меня, крепко и настойчиво, и мне сразу же захотелось раствориться в этом ощущении, в его вкусе и запахе, в ветре в его волосах, в соли на его лбу, но во мне горела и иная потребность – гораздо более сильная, – и сейчас она вспыхнула ярче всего остального.
Я вытянула руки между нами, легонько отталкивая его.
– Разве ты никогда не чувствовал этого глубоко внутри себя, Рейф? Не слышал шепота, к которому нужно прислушаться вопреки всему?
Нежность исчезла из его глаз.
– Я не собираюсь менять своего решения, Лия, – произнес он. – Мне нужно, чтобы ты доверяла мне. Пока что ты не можешь вернуться в Морриган. Может быть, позже, когда там станет безопаснее для тебя.
Я заглянула ему в глаза, молясь, чтобы он заметил в них эту настоятельную необходимость.
– Безопаснее не будет никогда, Рейф. Будет только хуже.
Он отступил назад, вздохнув, и вся его поза выразила нетерпение.
– И ты знаешь это потому, что прочитала какую-то древнюю книгу?
– Но это правда, Рейф. Каждое слово в ней – правда.
– Откуда тебе знать? Ты не книжница, не ученая. Быть может, ты даже перевела ее неверно.
Его грубый заносчивый тон уничтожил последние остатки моего терпения. Я больше не собиралась ничего ему объяснять или унижаться.
– Мы закончили.
– Лия…
– Убирайся вон! – прикрикнула я, отталкивая его.
Рейф попятился, ошеломленно уставившись на меня.
– Ты выгоняешь меня?
– Нет, я не верю, что тебя на самом деле можно выгнать. В конце концов, ты ведь король Джаксон, и это ты решаешь, кому приходить и уходить. Так ты мне сказал. Но я предлагаю тебе уйти, пока я не придумала иного способа избавиться от тебя. – И я опустила руку на рукоять кинжала, покоящегося в моих ножнах.
Лицо Рейфа вспыхнуло от ярости.
Он повернулся и бросился прочь, едва не сорвав занавеску с двери.
Вот и посмотрим, кто из нас первым придет в себя.
На следующий день мадам Рэтбоун появилась в моей палатке рано утром – вместе с Вилой и Аделиной. Что любопытно, их сопровождала и мадам Хейг, хотя прежде она никогда этого не делала. Мысленно я глубоко вздохнула. Ну конечно, офицеры и их жены слышали наш гадкий спор с Рейфом, и сейчас мадам Хейг, несомненно, надеялась получить дополнительные пикантные подробности, даже если и официальной целью их визита была доставка украшений к моему вечернему туалету на праздник. Аделина протянула мне серебряный пояс на цепочке, инкрустированный сапфирами, и я в очередной раз поразилась роскоши их одежд, особенно в отдаленном военном форпосте. Следом Вила разложила передо мной украшенный драгоценными камнями серебряный набедренник с замысловатым узором на нем.
– Скажите, а женщины Дальбрека когда-нибудь носили такие в бою?
– О да! – ответила Вила. – Именно потому они и являются частью нашей традиционной одежды. Марабелла была великим воином, прежде чем стать королевой.
– Однако это было сотни лет назад, – добавила мадам Хейг, с отвращением приподняв брови. – Наши дамы и королевы больше не участвуют в сражениях. В этом нет необходимости.
«Не будьте в этом так уверены», – едва не ответила ей я.
Потом мадам Рэтбоун провела последнюю инвентаризацию всего, что было разложено на столе, и объявила:
– Мы зайдем пораньше, чтобы помочь одеться.
– И сделать прическу, – подсказала Аделина.
– С серебряной лентой, – добавила Вила, сцепив руки вместе в предвкушении.
В их голосах звучало натянутое веселье, словно своим хорошим настроением они хотели стереть мрачный осадок, оставшийся от вчерашнего спора.
– Но ведь вы будете заняты и своими туалетами, – возразила я. – Я справлюсь сама.
– В самом деле? – с сомнением переспросила мадам Хейг. – Так принято в Морригане? Никто не помогал вам одеваться?
Уголки ее губ приподнялись с покровительственной жалостью.
– Да, – тяжко вздохнула я. – В Морригане живут сплошные дикари. Удивительно, что что ваш король вообще согласился на брак с кем-то из нас.
Ее ресницы опустились, и она удалилась, невнятно извинившись, дескать, у нее еще много дел на сегодня, но так и не извинившись за оскорбление. Теперь, когда я была в немилости ее короля, она чувствовала себя вправе тоже притеснять меня.
Спустя некоторое время к моему шатру прибыло шестеро стражников. Перси, их командир, сообщил, что они будут моим эскортом на сегодня. Значило ли это, что «свободно передвигаться по заставе» Рейф трактовал вот так? Шесть охранников – даже в стенах Марабеллы. Полагаю, тот факт, что Рейф оценил мои способности в такое количество солдат одновременно, я должна была принять за комплимент. Я сразу же приняла решение, что сегодня побываю в очень большом количестве мест, и не только ради того, чтобы вся застава могла насладиться забавой в виде шестерых сторожей, рыскающих за мной по пятам, но и потому, что, когда я соберусь бежать, мне нужно будет учесть много деталей.
Сначала я отправилась на нижний уровень, чтобы проведать наших венданских лошадей – теперь они тоже находились на попечении короля, – и внимательно осмотрела ближайшие ворота, через которые въезжали и выезжали лошади. Они охранялись очень сурово. Через них нам точно было не пройти, однако теперь я, по крайней мере, знала, где достать лошадей и снаряжение. Остальное я решила выяснить чуть позже. Следующим моим пунктом назначения стала кладовая при кухне. Повар оказался весьма недоволен моим вторжением и заявил, что с радостью принесет все необходимое прямиком в шатер. Я же притворилась, что не знаю, чего хочу, и тщательно проинспектировала все полки и погреб. К сожалению, почти все запасы хранились в огромных громоздких мешках или контейнерах, поэтому я просто взяла одну из мисок и наполнила ее несколькими горстями кедровых орехов, черствым солодовым хлебом и сушеными сладкими фигами. Посмотрев на мой странный набор продуктов, повар украдкой бросил взгляд на мой живот, и я озорно улыбнулась, предоставив ему самому делать выводы.
Потом я отправилась в медицинскую часть, чтобы проконсультироваться с хирургом.
Каден и Эбен как раз ушли в душ, а врач проверял рану Гриза. Он сказал мне, что в большинстве участков рана заживает отлично, но один сегмент плоти затягивается гораздо медленнее остальных. По его словам, хирург был уверен, что рана заживет быстрее, а затем бросил строгий взгляд на Гриза.
– Если больше отдыхать.
Гриз на это только отмахнулся, заявив, что теперь-то он в полном порядке.
– Но ты не сможешь поднимать тяжелые седла на лошадь и снимать их дважды в день, – сказала я. – Или, не дай бог, махать мечом, если вдруг придется.