«Уклоняйся и нападай». Об этом я точно не говорил. Но похоже, ей и так доставало боевых навыков. Наверное, мне следовало положить для нее еще более легкий меч.
Я мог бы многое рассказать ей – не только о мечах. Теперь я сомневался во всем. И так почти всю дорогу.
– Ваше величество, мы почти на месте. Я говорю уже двадцать минут, а вы, похоже, не слышали ни одного моего слова.
– Я слышал, как ты говорил их вчера, Свен. И позавчера. Королю надлежит делать то, ему не полагается говорить это. Он должен слушать, взвешивать и действовать. Он может брать, но ничего не отдавать. Вести за собой, но не быть ведомым. Все правильно? Ты ведешь себя так, будто я и не рос при дворе.
– Но ты действительно не рос, – напомнил он мне.
Я сдвинул брови. Вообще-то, по большей части он был прав. Да, я еженедельно обедал с родителями, и, согласно протоколу, меня включали в большинство официальных мероприятий, но все эти годы, пока я находился под опекой Свена, я жил с кадетами, новобранцами, а с недавних пор и с другими солдатами. Короли Дальбрека всегда в первую очередь были воинами, и меня воспитывали совсем так же, как и моего отца, однако в течение последнего года он стал активно приближать меня к себе. Заставлял присутствовать на высокопоставленных встречах, а после советовался со мной лично. Я задумался: уж не предвидел ли он то, что его правление подходит к концу.
– Нам ехать еще десять миль, – произнес я. – Я готов, даю тебе слово.
– Может, и так, – усомнился Свен. – Но твои мысли витают где-то далеко.
Мои руки сжали поводья крепче. Я знал, что он так этого не оставит.
– Ты сделал то, что должен был, – продолжил он. – Отпустить ее было проявлением мужества.
Или же глупости.
– Она едет в королевство, кишащее предателями, которые жаждут ее смерти, – наконец выдавил я.
– Тогда зачем ты ее отпустил?
Я не стал отвечать. Он знал все сам. Он ведь уже сказал это. Потому что у меня не было выбора. И в этом и заключалась горькая ирония. Если бы я заставил ее вернуться со мной в Дальбрек, я бы точно потерял Лию. Но раз уж Свен открыл дверь к тому, что занимало мои мысли, я решился задать вслух тот вопрос, который кружил у меня в голове, точно обезумевший ворон, клевавший мою плоть.
– Я знаю, что Убийца любит ее. – Я проглотил комок в горле, а затем добавил чуть тише: – Как думаешь, а она – любит его?
Свен кашлянул и поерзал в седле. Потом поморщился.
– Это вне моей компетенции. И я не могу дать тебе здесь совет.
– Я и не прошу совета, Свен! Только твоего мнения! Похоже, оно у тебя есть на все, кроме этого!
Если бы он сбил меня с седла в этот момент, то был бы вполне в своем праве. Такое произошло бы не в первый раз. Но вместо этого он прочистил горло.
– Что ж, ладно. Судя по тому, что я наблюдал в Санктуме, и по тому, как она вступилась за него, когда мы его схватили, я бы сказал… да, он ей небезразличен. Но что касается любви… В этом я не так уверен. То, как она смотрела на тебя…
Раздался трубный глас.
– Впереди войска! – возвестил знаменосец.
Мы были еще слишком далеко, чтобы к нам выслали отряд для приветствия, но, когда мы со Свеном пришпорили коней, чтобы рассмотреть всадников получше, поняли: это был не просто отряд, а, судя по всему, целый полк дальбрекских воинов, направлявшийся в нашу сторону. Числом вдвое больше нашего каравана. Зачем он был здесь: чтобы задержать нас или сопроводить? Так встречать караваны с заставы было не принято. Но ведь раньше в их составах и не было пропавших королей, возвращающихся, чтобы занять свой трон.
– Приготовить оружие, – скомандовал я. Мой приказ прокатился по всему каравану, словно боевой гимн. – Продолжаем движение.
Когда мы оказались еще ближе, капитан Эйзия отдал несколько новых приказов, и наш кортеж растянулся, образовав широкую грозную линию. Щиты поднялись. Мы стояли лицом к лицу со своими товарищами – совсем не так я представлял себе начало своего правления. Королевство оказалось расколото гораздо сильнее, чем я предполагал. По одну сторону от меня гарцевал Свен, по другую – Эйзия. И вот в поле зрения появились лица, и первым среди них был генерал Дрегер.
– Не нравится мне все это, – проворчал Свен.
– Давайте дадим ему шанс поступить правильно, – решил я.
Я повернулся и скомандовал: «Стоять!» – тем, кто был позади, а затем вместе со своими офицерами двинулся навстречу генералу с его свитой.
В нескольких ярдах друг от друга мы остановились.
– Генерал Дрегер, – решительно промолвил я и наклонил голову в знак приветствия, желая избежать кровавой развязки.
– Принц Джаксон, – ответил он.
Принц. Вверх по моей шее поднялся жар. Мои глаза впились в его.
– Вы слишком долго пробыли на учениях, генерал, – сказал я. – Должно быть, вы не слышали, что мой титул изменился. А вот ваш – нет.
Он улыбнулся.
– Я думаю, что это вы слишком долго отсутствовали.
– Согласен. Но теперь я здесь, чтобы занять свое законное место на престоле.
Он ответил на мой взгляд, не исправившись и не отступая. Для генерала он был еще достаточно молод, не старше сорока лет, и занимал высший военный пост уже три года, но, возможно, он считал, что уже перерос его. Он бросил взгляд на Свена и Эйзию, а затем на длинную шеренгу солдат позади нас, оценивая их численность и, по всей вероятности, решимость.
– И теперь вы намерены остаться в стране и править? – спросил Дрегер.
Я ответил ему ледяным взглядом. Он переходил границы.
– Да.
Генерал потянулся к своему седлу, и рука Эйзии тотчас легла на меч.
– Спокойно, – приказал я.
Генерал спешился с лошади, и офицеры за его спиной сделали то же самое. Он посмотрел мне в глаза с уверенностью и без страха, единожды кивнул.
– Добро пожаловать домой, король Джаксон, – произнес Дрегер, опускаясь на одно колено. – Да здравствует король, – провозгласил он. Солдаты, как передо мной, так и позади меня, эхом подхватили его призыв.
Я глядел на него и размышлял: был ли он более верным подданным Дальбрека, чем любой из нас, готовым бросить вызов даже мне и рискнуть собственной жизнью, чтобы обеспечить стабильность своего королевства, или же он просто оценил преданность тех, кто стоял за мной, и лояльность тех, кто стоял за ним, и в итоге решил поступить более благоразумно? Пока что я поверил в первую версию.
Он поднялся и обнял меня, а после нескольких скорых слов соболезнования караван продолжил путь уже вместе с генералом Дрегером, занявшим место между мной и капитаном. Напряжение все еще висело в воздухе. Я видел, как Свен посматривает на генерала и обменивается взглядами с офицером справа. «Не спускать с него глаз, – словно говорил он. – Держитесь рядом. Будьте начеку». Все эти скрытые послания в его глазах я научился читать еще в годы обучения под его руководством.
Когда мы приблизились к воротам, генерал поскакал вперед, чтобы дать распоряжения войскам, и я повернулся к Свену.
– Так, – произнес я, потянувшись к своей сумке, и вслепую порылся в ее содержимом, пока не отыскал то, что мне было нужно. – Первым делом отнеси это Меррику в канцелярию. Судя по приветствию Дрегера, в течение следующих нескольких дней у меня не будет ни шанса улизнуть. Я тут кое-что прихватил. Никому не показывай и ничего не болтай. Меррик поймет, что делать.
Свен недоверчиво уставился на меня.
– Ты что, украл ее?
– Ты, Свен, как никто другой, должен знать, что короли никогда ничего не крадут. Мы просто приобретаем вещи. Разве это не входит в твой свод королевских наставлений?
Свен вздохнул и пробормотал почти себе под нос:
– И почему мне кажется, что это приобретение принесет одни неприятности?
«Уже принесло», – подумал я и теперь надеялся, что оно приведет к противоположному исходу, поможет достичь некоего мира. Мне стало интересно, есть ли в списке королевских заповедей перечень того, на что именно дозволено надеяться королям.
Глава сорок первая
Уроки были усвоены, мили покрыты, сообщения отправлены, дни под дождем пережиты, споры разрешены, оружие освоено. Натия выглядела настолько же измученной, каковой ей и полагалось быть. Я обещала ей, что эта поездка не будет увеселительный прогулкой, и лично заботилась о том, чтобы она таковой ей не казалась. Порой девочка смотрела на меня с отвращением, а временами, когда я обнимала ее, она подавляла рыдания. Я научила ее всему, что знала сама, и строго следила за тем, чтобы все остальные делали то же. У нее появилось столько же синяков, шишек и мозолей, сколько было и у меня. Ее руки тряслись от метания ножа. Я заставляла ее пользоваться обеими, пока прицел одной из них не стал таким же точным, как и другой, и тогда я помолилась богам, чтобы ей никогда не пришлось воспользоваться ни одним из своих новоприобретенных навыков.
С Каденом Натия тоже примирилась; я сказала, что если она хочет ехать с нами, то ей придется принять его. Я видела, как ее отношение тяготило Кадена. Та крупица спокойствия и понимания, которую он обретал в стане кочевников, теперь была потеряна для него навсегда. Временами он казался потерянным вообще для всего. Когда он думал, что никто не смотрит, глаза его закрывались, словно он тщился понять, куда ему податься, но потом заговаривал о какой-нибудь части Венды, крае, который не принадлежал ни Совету, ни Комизару, и в его взгляде снова появлялась сила.
Дихара умерла, когда мы были в пути уже две недели. Я как раз закончила свои поминовения, когда вдруг на гребне зимнего коричневого холма увидела ее. Она сидела за своей прялкой, постукивая колесиком по воздуху, и ворошила пучки шерсти, пуха и льна. Длинные нити вихрились, развеваясь на ветру; они превращались в сумрачные цвета заката: розовые, аметистовые, оранжевые, – распускались надо мной, окрашивая небо теплым румянцем, касались моей щеки и шептали:
«Великие замыслы действуют по-своему».
Потом, наблюдая за ней, я заметила, как на холме появились и другие. Те, кого я уже видела, и их становилось все больше и больше с каждым мгновением. Вначале это были только мой брат и Грета. Потом к ним присоединилась дюжина представителей кланов. Эффира, другие швеи. Взвод солдат. А затем Венда и Астер.