– Отто все еще здесь?
Я схватила вдовий платок, поспешно накинула его на голову на случай, если кто-нибудь из постояльцев вдруг окажется поблизости, и выбежала через дверь к загону.
Я гладила своего ослика, чесала его за ушами и слушала его жалобные вздохи и хныканье, и каждый из них казался мне настоящей музыкой. Они возвращали меня в тот день, когда мы с Паулиной только приехали в Терравин; мы ехали на осликах по главной улице и думали, что наша новая жизнь здесь продлится вечно. Отто ткнулся в меня своей мягкой мордочкой, и я представила, как, должно быть, ему здесь одиноко без своих друзей.
– Я знаю, – тихо произнесла я. – Нове и Дьечи скоро вернутся к тебе. Я обещаю.
Впрочем, я понимала, что мое обещание было лишь пустышкой, рожденной из соображений удобства и…
Слова Рейфа снова потянулись ко мне, подобно спутанной нити, увлекая за собой туда, где я была не в силах дышать. «Я говорил то, что, как мне казалось, было нужно тебе услышать в тот момент. Я пытался вселить в тебя надежду».
Я отвернулась от Отто, во мне забурлила горечь. Да, Рейф дал мне ложную надежду и напрасно потратил мое время. Войдя в сарай, я внимательно оглядела лестницу, ведущую на чердак, а потом все-таки поднялась по ней. Там царил полумрак, и лишь несколько блуждающих лучей света пробивались сквозь стропила. Два матраса все еще лежали на полу, так и не убранные после нашего поспешного исчезновения. На спинке стула висела забытая рубашка. На столе в углу стоял пыльный графин. А в дальнем конце комнаты возвышались штабеля ящиков и пустые ясли. Когда я подошла к ним, мое сердце заколотилось. Не смотри, Лия. Оставь. Тебе ведь все равно. Но я не могла остановить себя.
Я наклонила ясли вперед, чтобы заглянуть за них. И там, как он и говорил, оказалась груда испачканной белой ткани. Мой язык стал плотным и солоноватым, а в помещении внезапно сделалось душно, и мне стало трудно дышать. Я потянулась туда и вынула платье из его тайника. На пол посыпались клочья соломы. Оно было порвано в нескольких местах, подол вымазан грязью. На ткани виднелась кровь кирпично-красного цвета. Его кровь. Вот так он и получил царапины на ладонях – выдирая платье из колючих зарослей, куда я его зашвырнула. «Платье заставляло меня думать о девушке, которая его носила». То самое платье, которое я с такой ненавистью сорвала со спины и выбросила прочь. Мои колени подогнулись, и я рухнула на пол. Я прижала его к лицу, пытаясь отгородиться от мыслей о Рейфе, но все, что я видела перед собой, – это как он вытаскивает платье из зарослей и запихивает его в свою сумку, размышляя обо мне точно так же, как и я размышляла о нем. Но я задавалась совсем не теми вопросами.
Я рисовала его себе только как бесхарактерного папенькиного сынка. Не как…
– Лия? С тобой все в порядке?
Я подняла глаза. На лестнице стоял Каден.
Я сразу же вскочила на ноги и снова зашвырнула платье за ясли.
– Да, я в порядке, – ответила я, не оборачиваясь к нему.
– Я что-то услышал. Ты…
Я вытерла щеки, провела руками по рубашке, а потом повернулась к Кадену лицом.
– Закашлялась. Здесь очень много пыли.
Он приблизился – пол под его шагами заскрипел – и посмотрел на меня. Провел большим пальцем по моим мокрым ресницам.
– Это просто пыль, – сказала я.
Каден кивнул, и его руки сомкнулись вокруг меня, прижимая к своему телу.
– Конечно. Просто пыль.
И я позволила себе прислониться к нему. Он гладил мои волосы, и я ощущала боль в его груди так же сильно, как в своей собственной.
Было уже поздно. Натия укладывалась спать в коттедже, Энцо спал в комнате Берди. А мы с Каденом сидели на кухне, и я снова выпытывала у него подробности относительно планов Комизара, однако я чувствовала, что мысли его были заняты чем-то другим. Он больше не вспоминал этот эпизод в сарае, и я была благодарна ему, пусть и знала, что он тяготил его. То была лишь мимолетная усталость, заставшая меня врасплох. Вот и все. После миски тушеной рыбы, которая на удивление оказалась почти такой же вкусной, как и у Берди, я почувствовала себя отдохнувшей и готовой двигаться дальше.
Теперь Каден терпеливее сносил все вопросы, которые я уже задавала ему прежде. Его ответы не менялись. Он знал только о канцлере. Быть может, он и Королевский книжник были единственными предателями в Совете? Возможно ли это?
Мои отношения со всеми министрами в лучшем случае были натянутыми, за исключением разве что вице-регента и главного егеря. Эти двое, как правило, улыбались мне и всегда говорили доброе слово, когда я входила в зал, а не презрительно хмурились. Однако должность главного егеря была преимущественно церемониальной, пережитком времен, когда главной среди обязанностей Совета было наполнение кладовой. Чаще всего он даже не присутствовал на заседаниях. Первой дочери королевства тоже полагалось церемониальное кресло, однако мою мать редко допускали к правительственным вопросам.
Мои мысли вернулись к вице-регенту.
– В первую очередь Паулина пойдет к нему, – сказала я Кадену. – Из всех членов Совета он всегда был наиболее отзывчивым.
Я в задумчивости закусила костяшку пальца. Частью обязанностей вице-регента были и частые отлучки – он посещал другие королевства, и я беспокоилась, что его могло не оказаться на месте. Если так, то Паулина направится прямиком к моему отцу, будучи не совсем в курсе его темперамента.
Каден ничего не ответил. Вместо этого он безучастно смотрел в противоположную стену. А потом внезапно встал, направился в кладовую, принялся шарить на полках.
– Мне нужно уехать. Это недалеко. Графство Дюэрр всего в часе езды к западу от Луизвека. Нас это не задержит.
Потом он определил место, где мы с Натией встретимся с ним завтра, к северу отсюда, и велел мне придерживаться лесных троп.
– Никто не должен вас увидеть, и вы будете в безопасности.
– Что, сейчас? – Я выхватила мешок с вяленым мясом из его рук. – Ты не можешь ехать ночью.
– Энцо сейчас спит, а это налучший момент, чтобы довериться ему.
– Но тебе тоже нужно отдохнуть, Каден. Что…
– Я отдохну там. – Он забрал мясо обратно и начал перекладывать ломти в свою сумку.
Мое сердце ускорилось. Это было совсем не похоже на Кадена.
– Что там такого, в этом графстве Дюэрр?
– Мне нужно кое-что уладить, раз и навсегда.
Мышцы на его шее натянулись как тугие шнуры, а взгляд избегал моего. И тогда я поняла.
– Твой отец, – произнесла я. – Он ведь лорд графства, да?
Каден кивнул.
Пытаясь припомнить всех лордов, я отстранилась. В Морригане было двадцать четыре графства, и имен большинства лордов я не знала, особенно тех, кто обитал на юге, но этот лорд, я подозревала, долго в живых не задержится.
Я присела на табурет в углу – тот самый, на котором когда-то Берди перевязывала мою шею.
– Ты собираешься убить его? – спросила я.
Каден остановился, а затем наконец выдвинул стул и уселся на него задом наперед.
– Еще не знаю. Я думал, что просто хочу увидеть могилу матери. Поглядеть на то место, где я когда-то жил, место, где я был… – Он покачал головой. – Я не могу просто оставить это вот так, Лия. Я должен увидеть его хотя бы еще один раз. Это своего рода незаконченное дело, и, быть может, это мой последний шанс разобраться с ним. Я не знаю, что буду делать, пока не увижу его лично.
Отговорить Кадена я и не пыталась. Я не испытывала никакого сочувствия к этому лорду, который выпорол своего маленького сына, а затем продал его, словно кусок мусора, чужим людям. Некоторые предательства были слишком серьезны, чтобы их можно было простить.
– Будь осторожен, – попросила я.
Он протянул руку, чтобы сжать мою ладонь, и буря в его глазах усилилась вдвое.
– Завтра, – повторил он. – Я буду на месте. Обещаю.
Он поднялся, чтобы уйти, однако в дверях кухни остановился.
– Что такое? – встрепенулась я.
Он повернулся ко мне.
– Есть еще кое-что незавершенное. Мне нужно знать. Ты все еще любишь его?
Вопрос пронзил меня словно стрела. Я не ожидала его, хоть и должна была. Я видела его в глазах Кадена каждый раз, когда он смотрел на меня. Когда обнял меня на чердаке, он знал, что я не закашлялась от пыли. Я тоже поднялась и подошла к кухонному столу. Смахнула несуществующие крошки, не в силах смотреть ему в глаза.
Думать об этом я не позволяла даже себе. Люблю ли? В свете всего остального любовь сейчас казалась глупой и легкомысленной. Да и имела ли она вообще значение? Я вспомнила циничный смех Гвинет, когда сказала ей, что собираюсь выйти замуж по любви. Она уже тогда знала то, чего я в тот момент не понимала. Хорошим любовь еще ни для кого не заканчивалась. Ни для Паулины с Микаэлем. Ни для моих родителей. Ни для Вальтера и Греты. Даже Венда стала подтверждением этому, уехав с мужчиной, который в итоге ее погубил. Я вдруг подумала о девушке Морриган, которую выкрали из ее племени и продали в качестве невесты за мешок зерна падальщику Алдриду. Каким-то образом вместе они сумели воздвигнуть великое королевство, однако оно явно было построено не на любви.
Я покачала головой.
– Теперь я даже не уверена, что такое любовь.
– Но между нами все иначе. Не так, как с… – Он оставил свое предположение незаконченным. Будто произносить имя Рейфа для него было слишком больно.
– Да, между нами все иначе, – тихо согласилась я. Я подняла глаза, чтобы встретиться взглядом с его. – Всегда было, Каден, и если ты честен с самим собой, то ты всегда это знал. С самого начала ты говорил мне, что Венда всегда на первом месте. И я не могу объяснить, как именно переплелись наши судьбы, однако это произошло, и теперь нам обоим небезразличны Венда и Морриган. Мы хотим для них лучшего будущего, нежели то, которое уготовил им Комизар. Быть может, именно это и свело нас вместе. Так что не стоит недооценивать наши узы. Великие королевства были построены и на гораздо меньшем.