голове. Теперь же она стала круглой и пышной. В руке ее болтался большой железный котелок.
Она настороженно прищурилась:
– Да-а-а?
От звука ее голоса по моей коже поползли мурашки. Он нисколько не изменился.
– Я здесь, чтобы увидеть лорда Роше.
Она рассмеялась.
– Здесь? Из-под какого камня ты вылез? Он не появлялся здесь уже несколько лет. После того как у него появилась эта важная работа, он заглядывает сюда лишь мимоходом.
Не появлялся? Несколько лет? Это показалось просто невозможным. Память о том, как он господствовал над этим поместьем и всем графством в целом, застыла в моих фантазиях будто навечно.
– Что за работа? – спросил я.
Она зашипела сквозь зубы – так, словно я был непроходимым болваном.
– Он служит при короле, в цитадели. На одной из тех замечательных работ в опрятных кабинетах, и больше нужды в этом месте у него нет. Иногда он швыряет мне монету-другую на его содержание. Просто позор, как теперь выглядит дом.
Значит, он в Сивике? Состоит в Совете короля?
– Подожди-ка, – воскликнула вдруг экономка, наклоняясь ближе и тыча в меня пальцем. В ее глазах сверкнуло неверие. – Я ведь знаю, кто ты. Ты тот самый мальчишка-бастард.
Ее незаинтересованность в одно мгновение переросла в ненависть. Палец уткнулся мне в грудь, однако моя голова все еще шла кругом от этой новой информации. Мой отец был сейчас в Сивике? Меня озарила другая, гораздо более страшная догадка. Знал ли об этом Комизар? Догадывался ли он, кем был мой отец, – и не поэтому ли он так тщательно скрывал свои источники? Неужели он все это время работал с человеком, которого я так стремился убить?
Я уже было повернулся, чтобы уйти, но экономка схватила меня за руку.
– Ты и этот твой дар! – прорычала она. – Ты сказал, что госпожа умрет ужасной смертью, и она действительно умерла. Ты, жалкое маленькое чудовище…
За моей спиной послышался какой-то шорох, и я резко обернулся, выхватывая нож, однако в следующий же миг ощутил сильный удар по затылку. Мир вокруг меня померк, и я рухнул.
Я пришел в себя, сидя на краю колодца. С обеих сторон меня держали двое мужчин, в связанные за спиной руки врезалась веревка. Экономка усмехнулась.
– Здесь умер мальчик, – пояснила она, – но ты ведь и сам это знаешь, да? Он утонул. Кто-то столкнул его в воду. Мы знаем, что это был ты. Ты ведь всегда его ненавидел. Ревновал к нему. Наша госпожа сошла с ума, медленно умирая день за днем, и в конце концов она вскрыла себе вены. Через месяц. Медленная, ужасная смерть, как ты и предсказывал. Увидеть, как ее первенца вытаскивают из колодца, склизкого и раздувшегося, стало наихудшим в жизни, что могло с ней случиться. А после ничто здесь уже не было прежним. Ни для кого из нас. Так что теперь настала твоя очередь, мальчик.
Мир перед моими глазами плыл. Похоже, в этот раз вместо кулаков мой череп встретился с ее котелком. Она кивнула державшим меня парням. Колодец показался мне невероятно глубоким – если меня сбросят вниз, то вылезти из него будет уже невозможно. Они подняли меня под мышки; впрочем, ноги мои так и не удосужились связать, поэтому я усилием воли отмахнулся от головокружения и почти одновременно лягнул обоих. Первый удар вдребезги разнес коленную чашечку одному, а второй – пришелся в пах другому. Парень сложился вдвое, и мое колено довершило работу, сломав ему шею. Я откатился в сторону, подхватил нож с тела мертвеца и перерезал шнур за своей спиной. Тип с раздробленным коленом вопил от боли, однако отважно захромал вперед, набрасываясь на меня с мачете. Я рассек ему горло взмахом лезвия, и он упал замертво рядом со своим товарищем. На секунду экономка в ужасе уставилась на меня, а затем помчалась к дому.
В голове у меня все пульсировало, и я согнулся, пытаясь сориентироваться, мир все еще вращался, а потом я тоже побежал. Я не знал, как долго я пробыл без сознания. Спотыкаясь, добрался до своей лошади, все еще привязанной за коттеджем, – голова раскалывалась на две части, кровь стекала по шее, спина была мокрой и липкой, – и я поскакал во весь опор, надеясь, что Лия еще никуда не уехала без меня. Надеясь, что я не потеряю сознание до того, как доберусь до нее. Теперь я знал: в Королевском Совете Морригана был по крайней мере еще один предатель, потому что если кто и не имел никакого представления о верности, так это мой отец.
Глава сорок пятая
Моросил мелкий дождь, и я натянула плащ поплотнее. Порывистый ветер кружил над головой с шипением. Туман жалил щеки тысячей предупреждающих шепотков. Это было либо начало, либо конец.
«Вселенная напела мне твое имя. Я просто пропела его в ответ».
Сколько же веков кружилось это имя? Сколько людей услышали его и отвернулись? Даже сейчас выбор оставался за мной. Я могла отказаться от своих замыслов. Подождать, пока кто-нибудь другой не услышит этот зов. Внезапно я осознала весь размах того, что мне предстояло совершить. Я снова была всего лишь принцессой Арабеллой – несостоятельной, безголосой и, быть может, более всего нежеланной.
Но время поджимало.
Кто-то же должен.
Я прижала два пальца к губам. Ради Паулины. Берди, Гвинет, моих братьев. За Вальтера, Грету и Астер. И подняла руку вверх, позволяя своим молитвам взлететь. И за Кадена. Пусть он будет жив. За Рейфа. Пусть… Но просить было не о чем. Он был там, где и должен был быть.
Лошади за моей спиной топтались, их недовольное фырканье глохло в загустевшем воздухе. Я оглянулась на отца Магвайера, ждавшего моего сигнала рядом с Натией. Он кивнул; с его волос стекала вода, а глаза были устремлены на меня, словно он всегда знал, что этот момент наступит. «Семнадцать лет назад я держал в руках плачущего младенца, девочку. Я поднял ее, молясь богам о том, чтобы они защищали и хранили ее, и поклялся, что буду делать то же. Я не глуп. Я сдержу слово, данное богам, а не людям». Теперь его обещание богам было для меня валютой дороже золота.
Я смотрела на свою прежнюю жизнь, растянувшуюся по холмам и долинам лоскутным одеялом воспоминаний: искореженные руины, белая бухта, накренившийся шпиль Голгаты, домики за городскими стенами, сельские улочки, башни цитадели, аббатство, в котором я должна была выйти замуж, – и то же самое место, где когда-то молодой жрец вознес девочку к богам и обещал ей свою защиту, в то время как другие с самого начала замышляли против нее плохое.
Это и была Сивика.
Сердце Морригана.
Я вступала в город, который ненавидел меня всей душой.
Стражники, расставленные вдоль дорог, искали принцессу Арабеллу. Но вдова в белой вуали, путешествующая с маленькой дочерью, да еще и в сопровождении жреца, их не интересовала. Нас не станут особо разглядывать.
– Как думаешь, Каден мертв? – спросила Натия.
– Нет, – уже в третий раз ответила я.
Своими вопросами Натия признавалась в том, что так старательно скрывала даже от самой себя. И я понимала, почему она отрицала свои чувства. Иногда это просто необходимо.
– Он приедет, – успокоила я ее.
Однако я тоже терялась в догадках. Где он мог быть?
Неделю назад, когда к полудню Каден не появился на месте условленной встречи, я нацарапала на земле слово «мельница» и уехала без него. У меня не было выбора. Теперь, когда я знала, что Паулина находится в Сивике, я беспокоилась о том, какой опасности она подвергалась, к кому она могла обратиться за помощью и что она очень недооценивала гнев моего отца.
Тревожили меня также и послания, которые я отправила по дороге сюда, – до того, как выяснила, что она и остальные здесь. Письма добавляли городу новую, безрассудную опасность. Обе записки были переданы гонцами извне Морригана, и это не позволяло предателям их отследить. Первая, вероятнее всего, пришла уже несколько дней назад.
Я здесь.
Наблюдаю за вами.
Я знаю, что вы замышляете.
Бойтесь меня.
Конечно, в первую очередь ее прочитал канцлер, однако весть о послании наверняка распространилась среди его сообщников, словно чума. Прежде всего мне нужно было проникнуть внутрь крепостных стен, а если они будут думать, что я уже там, то не станут так внимательно следить за дорогами, ведущими к ним. Едва я попаду в город, как передо мной откроется множество мест, где можно будет укрыться. Я знала там каждый темный переулок и каждый потаенный альков. Я рассчитывала, что мои слова внесут дополнительную сумятицу в ряды предателей. Ведь теперь не только мне нужно будет следить за своей спиной, но и им – нервно озираться по сторонам. В конце концов, записки всегда были моей визитной карточкой. Я желала, чтобы они думали, будто я так же уверена в себе, как и прежде, и что не боюсь их, как и тогда, когда несколько месяцев назад оставила дерзкое послание в потайном ящике Королевского книжника. Вальтер сказал, что из-за него в цитадели устроили масштабные проверки всех ценных книг на предмет пропажи. Довольно небрежные проверки, надо сказать. Которые заметили даже слуги. И я надеялась, что из-за моих писем они снова совершат те же глупые ошибки. Ведь если заметил Вальтер, то должны были заметить и Брин с Реганом. Мне лишь нужно было, чтобы самые высокопоставленные фигуры раскрыли себя или по крайней мере попались на глаза.
Второе мое письмо, адресованное лично Королевскому книжнику, должно было прийти со дня на день.
Я вернула твою книгу.
Надеюсь, ты найдешь ее раньше, чем это сделает кто-то другой.
Бойся меня.
Я поправила траурный платок на голове. Под плащом, чтобы изменить вдобавок еще и мою фигуру, я обмоталась в несколько слоев ткани.
– Готова? – спросила Натия.
Но выбора, кроме как быть готовой, у меня не было.
– Да, – ответила я.
Мы спустились по крутому склону и уже было собирались выехать из рощицы на дорогу, как вдруг меня осенила довольно очевидная мысль. Я резко остановила лошадь, моя голова загудела, тени деревьев закружились вокруг меня вихрем.