– Ты уверена, что тебе стоит заниматься подобным?
– Лия, я родила ребенка, а не стала калекой. На самом деле я чувствую себя очень даже неплохо. Впервые за несколько недель никто не давит мне на мочевой пузырь. Кроме того, чистка ящика – это совсем не сложно. Каден нашел его на мельнице. Он как раз вернулся туда, чтобы выпустить животных на выгул. Овса больше не осталось.
Я понадеялась, что так оно и было. Что он не отправился встретиться со своим отцом.
Я повертела головой и приблизилась к дальнему краю крыльца.
– А Берди и Натия? Где они?
– Отправились в город, пока погода наладилась, за припасами. – Она провела рукой по ящику. – Из него получится вполне сносная колыбель. По крайней мере, не придется держать ребенка на руках все время.
– Похоже, их у тебя всегда будет в избытке. Гвинет почти не выпускает младенца из рук.
Паулина вздохнула.
– Я заметила. Надеюсь, это причиняет ей не слишком сильную боль. Наверняка она вспоминает времена, когда не имела возможности взять на руки собственного ребенка.
– Она рассказала тебе? – спросила я, немало удивленная тем, что Гвинет поделилась с кем-то своим тщательно охраняемым секретом. Сама я догадалась лишь потому, что как-то увидела, как она смотрела на Симону в Терравине. На ее лице была такая нежность, какой она не проявляла ни к кому другому.
– О Симоне? – Паулина покачала головой. – Нет, она отказывается говорить о ней. Тем не менее она любит эту девочку больше, чем сам воздух. И именно любовь и сковывает ее страхом. Думаю, она держится на расстоянии поэтому.
– Но страхом чего?
– Полагаю, она отчаянно не хочет, чтобы отец Симоны узнал о ее существовании. Он не самый хороший человек.
– Она сказала тебе, кто он?
– Не совсем. Но мы с Гвинет пришли к странному пониманию друг друга. Мы разделяем многое, хоть и не говорим напрямую. – Она развязала свой влажный фартук и повесила его сушиться рядом с ящиком. – Отец Симоны – это канцлер.
У меня отпала челюсть. Я знала, что у Гвинет были сомнительные знакомые, но никогда не подозревала, что один из них мог занимать столь высокий пост. У нее действительно были веские причины бояться. Я отвернулась и ругнулась на венданском – чтобы уберечь уши Паулины и избежать упрека.
– Можешь браниться и по-морригански, – заметила она. – Я не стану осуждать. Наверное, я и сама отреагировала так же. Или даже хуже.
– Ты, Паулина? – усмехнулась я. – Ножи, бранные слова… Боже, ты так изменилась.
Она рассмеялась.
– Забавно, я как раз подумала то же самое о тебе.
– В лучшую или худшую сторону?
– Ты стала такой, какой и должна была стать, Лия. Мы обе изменились в силу необходимости. – Ее брови пересекла морщинка. Она впервые обратила внимание на кожаные сапоги под моим плащом. – Ты куда-то собралась?
– Теперь, когда дождь закончился, на улицах снова будет полно народу. Я смогу пробраться в город незамеченной. Брин и Реган наверняка уже вернулись, и я хочу…
– Они еще в отъезде.
– До Града Священных Таинств всего несколько дней пути, а открытие памятного камня займет не больше дня. Брин и Реган не…
– Лия, думаю, ты неправильно поняла. После они отправятся и в другие города, а потом отбудут в Малые Королевства. Реган – в Гитос, а Брин – в Кортенаю. Они исполняют дипломатическую миссию по приказу фельдмаршала.
– О чем ты говоришь? Принцы не ездят с дипломатическими целями. Они ведь солдаты.
– Я тоже усомнилась в этом, особенно учитывая, что ваш отец болен. Это абсолютно противоречит протоколу. Но Брин счел это важным, и твой отец сам одобрил поездку.
Малые Королевства? Мое сердце упало. Это подразумевало целые недели ожидания, а их я позволить себе не могла. Но не могла я и отправиться на конклав без их поддержки.
Я покачала головой. «Дипломатическая миссия», да? Я знала, насколько Брин и Реган ненавидели подобные вещи. Перед моим мысленным взором пронеслось то, как Реган закатывает глаза. Пожалуй, единственная часть пути, которая могла бы прийтись ему по душе, было пересечение…
Мое горло сжалось.
«Они задавали много вопросов, пытались докопаться до истины».
Как и Вальтер. «Вернувшись, я тайком разнюхаю, в чем дело».
Это поставило его под удар.
– Что-то не так? – сразу же спросила Паулина.
Я схватилась за столбик крыльца, чтобы устоять на ногах. Чтобы попасть в Малые Королевства, требовалось несколько дней пересекать Кам-Ланто. Они ничего не подозревают и станут легкой добычей там. Мое сердце замерло. Они находились вовсе не на задании – они направлялись в засаду. Принцев собирались устранить – вместе с их вопросами.
Мой отец ни за что бы не одобрил этого. Если он вообще знал о поездке.
– Это ловушка, Паулина. Брин и Реган направляются в западню – так же, как и Вальтер. Их нужно остановить, пока не стало слишком поздно. Я срочно должна сообщить обо всем отцу. Сейчас же.
И я помчалась в цитадель, молясь, чтобы было еще не слишком поздно.
Глава пятьдесят восьмая
– Здравствуй, Андрес.
Я обещал Лие не встречаться с отцом. Но я ничего не сказал ей о своем брате.
Я слышал, как Паулина вслух интересовалась у Гвинет, мог ли Андрес проследить за ней до постоялого двора и предупредить канцлера, где они остановились. Она так и не открыла ему свою личность, но вспомнила, что Андрес задавал ей немало вопросов. А когда она узнала, как поступил со мной вице-регент, то сразу усомнилась, были ли его вопросы такими уж невинными на самом деле. Я со своей стороны был твердо убежден, что нет. В конце концов, он был сыном своего отца.
Я настиг его у ворот кладбища. Едва Андрес вошел, я стремительным движением перекинул руку через его плечо, словно мы были старыми друзьями, а другой – незаметно прижал нож к его боку.
– Давай немного пройдемся, а?
Андрес понял, что происходит, сразу же и зашагал со мной в ногу.
Я повел его к усыпальнице Морриган в самом центре кладбища – месту, полному паутины, духов, тусклого света и с глухими толстыми стенами. Когда мы спустились в крипту по крутой лестнице, я оттолкнул брата от себя; Андрес споткнулся и повернулся ко мне.
Как только он смог хорошо меня рассмотреть, его голова наклонилась вбок. Озарение пришло очень быстро. Видимо, я был весьма похож на нашего отца. Сам же Андрес пошел в мать: пепельный цвет кожи, круглое лицо херувима – оно подошло бы для попрошайничества куда больше, чем мое, однако не он был рожден бастардом.
– Каден? – Я увидел, как его пальцы дернулись достать оружие. – Я думал, ты мертв.
– Полагаю, в этом и был смысл. Но все вышло иначе.
– Я знаю, у тебя есть причины злиться за то, что он сделал с тобой, но, Каден, прошло много лет. Отец изменился.
– Конечно.
Он взглянул на нож, все еще зажатый в моей руке.
– Чего ты хочешь? – уточнил он.
– Ответов. И, быть может, немного крови, чтобы возместить все, что я потерял.
– Как ты узнал, где меня найти?
– Мне сказала Марисоль, – отозвался я.
Он нахмурился.
– Ты имеешь в виду Паулину.
– Я догадывался, что ты знаешь, кто она.
– Живот сбил меня с толку, однако ее голос… Я уже встречал ее однажды. Она меня не запомнила. Наверное, я не произвел на нее впечатления, но она на меня – да. Она…
– Больше ты ее не увидишь, – обрубил я, чтобы дать понять, что все его планы в отношении Паулины канули в прошлое. – Скажи мне, Андрес, как так получилось, что ты стал единственным, кто не отправился с отрядом принца Вальтера, когда они встретили венданскую дружину?
Его глаза сузились.
– Я был болен.
– Что-то я не припомню, чтобы ты был излишне болезненным. Часто такое случается? Или то было просто совпадение, что отдых дома спас твою шею?
– На что это ты намекаешь, братец? – ощерился он.
– Неужели мне нужно произнести это вслух?
– Я был болен в течение недели, и все это время меня терзала лихорадка. Придворный лекарь может подтвердить. Когда я пришел в себя, отец сказал, что у меня был жар.
– Дай-ка догадаюсь: ты был с ним, когда заболел, да?
– Мы ужинали с ним и еще несколькими членами Королевского Совета накануне моего отъезда. Однако, когда я встал, у меня внезапно закружилась голова. Я упал, и слуги отца помогли мне добраться до постели. После этого я мало что помню. Да и какая разница? Никто ведь не знал, куда собирался Вальтер со своим отрядом!
– Разумеется, кто-то да знал. И этот кто-то не пожелал, чтобы его единственный оставшийся сын отправился на запланированную им бойню. Полагаю, сын сам был не прочь подыграть.
Андрес выхватил меч.
– Ты говоришь о государственной измене.
Его глаза стали огромными и безумными, голос – отчаянным, и мне в голову закралась мысль, что, возможно, он действительно говорит правду. Паулина сказала, что он скорбит о гибели своего взвода. А если бы его горе было ненастоящим, то зачем еще ему приходить сюда каждый день, если не оплакивать своих товарищей? Я поизучал его еще мгновение, ища какую-нибудь другую, неизвестную мне мотивацию, однако в глазах брата видел лишь страдание, не обман.
– Спрячь меч, Андрес. Я не хочу убивать тебя.
Он медленно опустил клинок.
– Кто ты такой? – внезапно спросил он, словно ощутив, что я уже не просто его младший и некогда выброшенный, словно ненужная вещь, брат.
– Не тот, с кем бы ты хотел познакомиться ближе, – ответил я. – Кто еще был там в тот вечер, когда ты заболел?
Он задумался, а потом сказал, что, кроме отца, на ужине присутствовали канцлер, капитан королевской стражи и придворный лекарь.
Глава пятьдесят девятая
У моих родителей были общие супружеские покои, однако рядом с кабинетом лекаря имелись и отдельные апартаменты, оборудованные специально для тех членов королевской семьи, которые были больны или нуждались в уходе. Именно в этих палатах моя мать и родила всех нас. И если отец был действительно болен – или даже если это была уловка, чтобы выманить меня, – он должен был находиться именно там.