Я резко обернулась к нему.
– У меня нет никаких колебаний по поводу того, чтобы отрезать вам язык, ваше преосвященство. Более того, после стольких лет, что я была вынуждена терпеть ваши нотации, это доставит мне величайшее удовольствие, так что советую вам попридержать его, пока он у вас еще есть.
Вот тебе. За все те разы, когда ты заставлял молчать меня. Его глаза сузились. Испуганные. Встревоженные. Но не за свой язык. Так за что же? Неужто за правду?
Мой гнев вспыхнул ярче, и, когда лекарь замер передо мной, я вцепилась в его плечо, заставив опуститься на колени.
– Что с моим отцом? – громко поинтересовалась я.
– Его сердце слабо, ваше высочество! Как и сказал лорд канцлер! – поспешно откликнулся он высокопарным и убедительным тоном. – Однако у него имеется еще немало других болезней! Это непростое дело – врачевать столько недугов. Потребуется немало времени, хотя я очень, очень надеюсь на его выздоровление.
Я улыбнулась.
– В самом деле? Это обнадеживает, лорд Фентли. – Затем я кивнула Паулине, и она открыла коробку. – Это некоторые из лекарств, которыми вы его лечите, правильно?
– Да! – воскликнул он, и в его голосе зазвучала мольба. – Всего лишь простейшие снадобья, чтобы облегчить его состояние!
Я протянула руку и достала маленькую бутылочку с темно-янтарным эликсиром.
– Это для чего?
– Для снятия боли.
Пальцы моей поврежденной руки, окоченевшие и зудящие, с трудом вытащили пробку. От приложенного усилия кровь снова заструилась под повязкой. Я понюхала содержимое.
– От боли? Мне это не помешает. – Я сделала внушительный глоток и пожала плечами. – Ну вот. Кажется, мне уже лучше.
Лекарь улыбнулся, и на его лице отразились страдание и ужас. Я вернула эликсир на место и извлекла следующую склянку, доверху полную сливочно-белой жидкости.
– А как это поможет моему отцу?
– Это для его желудка, ваше высочество! Настойка помогает от несварения.
Я подняла пузырек, покрутила его на свету и отпила и из него. Улыбнулась.
– Да, я помню это снадобье еще с детства. – Я бросила выразительный взгляд на Королевского книжника. – Я часто страдала от желудочных болей.
Положив лекарство в коробку, я порылась в ней тщательнее и достала маленький пузырек, наполненный золотистым порошком.
– Так, а это?
Он сглотнул. Кожа его стала совсем бледной, а у уха заблестела струйка пота. На его губах заиграла слабая улыбка.
– Это от нервов. Чтобы унять тревогу.
– Нервов, – повторила я. – Полагаю, мы все согласны, что мне это средство ни к чему. – Я извлекла пробку, начала было подносить пузырек ко рту, но потом вдруг остановилась. – Имеет ли значение, сколько я приму?
– Нет, – отозвался он, и в его глазах наконец-то промелькнуло облегчение. – Вы можете сделать столько глотков, сколько захотите.
Я снова поднесла бутылочку к губам. Изменник наблюдал за мной, приоткрыв рот, ожидая, что я вот-вот щедро угощусь большой дозой яда, как это случилось с предыдущими лекарствами. Однако я выдержала паузу и снова устремила на него серьезный взгляд.
– Похоже, вы, лорд Фентли, нуждаетесь в этом гораздо больше, чем я. Вот, примите немного.
Я опустила склянку к нему, и он поспешно отвернул голову.
– Нет-нет, я справлюсь.
– Я настаиваю.
– Нет!
Он было дернулся назад, и я вытащила из сапога нож. Приставила лезвие к его шее.
– Видите, как вы нервничаете, милорд? – Я опустила голос до рыка. – Я желаю, чтобы вы приняли лекарство. Сейчас же.
Нож сильнее прижался к его горлу, и присутствующие лорды задохнулись; под лезвием показалась тонкая струйка крови. Я медленно поднесла золотой пузырек к губам Фентли.
– Не забудьте, – прошептала я, – вы можете сделать столько глотков, сколько захотите.
Стекло коснулось его нижней губы.
– Нет! – закричал лекарь, и глаза его округлились от ужаса. – Это все он! Он дал мне его! Это был его приказ!
Лекарь указал на вице-регента.
Я опустила нож, отпуская предателя. В зале воцарилась тишина, все взгляды разом обратились к самому уважаемому члену Совета. Я тоже улыбнулась ему.
– Таннис, – промолвила я. – Хорош для души. Благостен для сердца. Уникальный дар, доступный только в Венде. Полагаю, посол, которым вы, к слову, являетесь, мог открыть его существование еще много лет назад во время одной из ваших тайных поездок. – Я приблизилась к вице-регенту. – Он невероятно смертоносен, но что будет, если давать жертве всего по несколько крошечных крупинок? Быть может, они смогут сдерживать короля, пока вы доводите исполнение своих замыслов до конца, – ведь если он умрет, в очереди на трон окажется так много принцев, которые доставляют хлопоты и могут собрать свой собственный Совет.
Вице-регент поднялся.
– Этот человек – лжец. Я никогда раньше не видел этого вещества.
И тут из глубин зала донесся голос:
– Тогда как ты объяснишь вот это?
Стук сапог эхом отразился от каменных плит, ритм был медленным, четким, требующим внимания.
Головы повернулись в ту сторону. Вздохи раздавались лишь на мгновение, а затем в воздух, словно стайки испуганных птиц, взлетали тихие шепотки. В человеке, произнесшем эту фразу, было что-то неуловимо знакомое, но в то же время в нем присутствовало и что-то, чему не было места здесь. Что-то чужое.
Когда голоса стихли, Каден направился к нам по центральному проходу, высоко держа в руке другой пузырек с золотым порошком.
– Я нашел его в твоих покоях, в запертом ящике. – Он шел вперед нарочито медленным, целеустремленным шагом, и солдаты перед ним расступались. – Быть может, это тот же самый, с помощью которого ты удержал Андреса – твоего законного сына – дома, подальше от опасности.
Я видела, как было напряжено лицо Кадена, как он старался держать себя в руках. Встреча с отцом потрясла его, точно ураган. Глаза его блестели, спокойствие было нарушено, и теперь в голосе его звенела тысяча ломких трещинок. Он снова стал мальчиком, который хотел, чтобы его просто любили. Заботились о нем. И видя, как он с трудом сдерживается, как его муки стали еще более заметными, я ощутила, что глубина его боли во мне разбухла до предела.
Вице-регент уставился на сына так, словно увидел призрак.
– Каден.
– Верно, отец, – ответил он. – Это я, твой сын, вернувшийся из могилы. Кажется, Комизар играл нами обоими. Я был его верным Убийцей. – Каден остановился, трещины в его хладнокровии сделались еще глубже, а губы задрожали, когда он заговорил снова. – Он готовил меня годами, и каждый из них я ждал того дня, когда смогу убить тебя. Но теперь, судя по всему, мне предстоит много работы.
– Это же безумие! Это… – Вице-регент повернулся к лордам и вдруг понял, что все глаза устремлены на него. Его ложь неотвратимо догоняла его.
Выхватив откуда-то из-под стола кинжал, он приставил его к горлу Хранителя Времени. Поднялся вместе с ним, прячась за телом заложника, словно за щитом. Они попятились к деревянной панели на стене, а потом рука вице-регента принялась шарить по ее поверхности. «Правее, – подумала я, следя за тем, как его пальцы ощупывают резное дерево. – Да, вот здесь». И вот в стене открылся проход, известный каждому королю Морригана – и детям, которые были не прочь пошпионить в цитадели. Вице-регент оттолкнул Хранителя Времени от себя и в одно мгновение скрылся в темном тоннеле.
Канцлер нервно оглянулся, словно бы собираясь последовать за ним.
– Я бы на вашем месте не стала, – предупредила я.
А спустя несколько секунд вице-регент снова появился перед нами. Отступая назад и с мечом, приставленным к груди. Оружие держал Андрес, а за ним стояло еще несколько солдат. Выражение его лица было таким же потрясенным, как и у Кадена.
– Ты убил моих товарищей, – произнес он. – О, тебе следовало дать мне умереть вместе с ними.
Он опустил меч и замахнулся на своего отца кулаком, ударом отправляя его назад, ко мне.
Из уголка рта вице-регента показалась струйка крови. Я пнула его по ногам, заставляя опуститься на колени, дернула за волосы, чтобы его глаза поднялись к моим.
– Ты убил моего брата, – прошипела я, приблизив свое лицо к нему. – Его и всех остальных достойных мужей, что перебили вместе с ним. У них не было ни единого шанса. – Мой голос опасно задрожал, и я заметила промелькнувший в глубине его глаз страх. – Численность врага превосходила наш отряд больше чем в пять раз, потому что ты послал им весть. Я похоронила их всех, вице-регент. Копала могилы до тех пор, пока мои руки не начали кровоточить, в то время как ты сидел здесь, потягивая вино и замышляя погубить еще больше жизней.
Я обернулась к лордам.
– Вот человек, который отправил на смерть моего брата и еще тридцать два солдата! Тот, который отравил моего отца! Это он подбил свою крысиную ораву на заговор против всех нас! – Я снова взглянула на него, и мой нож прижался к его шее. – За свои преступления против Морригана ты умрешь, лорд вице-регент. А если мы не успеем вовремя спасти моих братьев и их отряды, то умрешь медленно. Это я тебе обещаю.
Он поднял на меня глаза, в них снова появился вызов. И он прошептал – так тихо, чтобы никто больше, кроме меня, его не услышал:
– У меня соглашение с Комизаром, и я могу пощадить любую жизнь, какую захочу.
Я улыбнулась.
– Соглашение? Комизар неплохо потрудился, выбирая себе марионеток.
– Уже слишком поздно, – заявил он, все еще отрицая перелом в своей судьбе. – Тебе не остановить нас. Но я все еще могу…
– Ты прав только в одном, лорд вице-регент. Уже слишком поздно. Для тебя. Я совершила именно то, чего вы всегда боялись. Я изобличила нечестивцев.
Я победно уставилась на него, затаив дыхание, а потом наконец отпустила его голову, и моя пропитанная кровью повязка оставила ярко-красное пятно на его белокурых волосах.
– В темницу его, – приказала я, и солдаты Рейфа тотчас потащили его прочь.
В зале сразу стало жарко, а в голове легко.