– Благодарю.
Внезапно у меня запершило в горле. Я поняла, что на самом деле я вовсе не желаю им добра, и я почувствовала себя маленькой и ничтожной, а в груди моей разлилась боль. Я залпом прикончила свой напиток.
И тут мы услышали шаги.
Негромкие, нерешительные – словно от шарканья мягких тапочек по полу. То была Паулина.
Головы ожидающе повернулись уже к дверям. А потом таинственное приближение затихло. Леди Адель вскинула брови.
– Может, мне стоит…
Каден отодвинул стул и встал.
– Прошу меня извинить, – произнес он и, ничего больше не объясняя, вышел из столовой.
Глава семьдесят седьмая
Она сидела на скамейке в тени арки: на руках у нее был младенец, а взгляд устремлен куда-то в далекий, неведомый мир. Длинные медовые локоны Паулины были аккуратно убраны под сетчатый чепец, платье – приталено и застегнуто на все пуговицы, и каждый его шов, каждая линия выражали собой благопристойность.
Когда я приблизился, она не подняла глаз. Мои колени почти коснулись ее, однако взгляд ее так и остался прикованным к полу.
– Я хотела войти, – сказала она, – а потом вдруг поняла, что он еще безымянный. А я не могу представить сына, когда у него нет имени. Ты сам сказал, что мне нужно дать его ему.
Я опустился перед ней на одно колено, приподнял подбородок Паулины, чтобы взглянуть в ее лицо.
– Неважно, что я сказал, Паулина, или что подумает кто-то там. Ты дашь ему имя, когда будешь готова.
Она поизучала мое лицо. Ее глаза пробежались по каждому его сантиметру; взгляд был беспокойный, испуганный.
– Я думала, он любит меня, Каден. И думала, что я люблю его. И теперь я боюсь, что снова сделаю неправильный выбор. – Она сглотнула, и ее беспорядочные поиски прекратились, глаза остановились точно на моих. – Даже если этот выбор кажется мне правильным.
Я не мог отвести от нее взгляда. В моей груди внезапно перехватило дыхание, и я тоже испугался, что сделаю что-то неправильно. Все, что я мог видеть в этот момент, – это ее губы, ее глаза. Паулина была повсюду.
– Каден, – прошептала она.
Мой вздох наконец обрел свободу.
– Думаю, если выбор кажется тебе правильным, то, возможно, тебе стоит сначала опробовать его. Не спеша, чтобы понять, может ли он перерасти во что-то большее… в то, в чем ты будешь уверена.
Она кивнула.
– Да, именно этого я и хочу. Чего-то большего.
Я тоже этого хотел.
Я поднялся.
– Тогда я пойду первым. Скажу, что ты скоро присоединишься к нам.
Я вернулся в столовую как раз в тот момент, когда подавали следующее блюдо – тушеную рыбу Берди. Лия даже обошла стол, чтобы поцеловать ее в щеку и рассказать всем, как много раз она мечтала хотя бы о кусочке, хотя бы о запахе рагу Берди. И едва я уловил аромат еды, как сразу понял, что да, оно было куда лучше стряпни Энцо. Я попросил всех подождать минутку.
– Кажется, я заметил Паулину в конце коридора. Должно быть, она будет здесь в любой момент.
И действительно, через несколько секунд она вошла. Паулина замерла в арке дверного проема – чепец теперь был развязан, а одеяльце с головы ребенка откинуто, и его белокурые локоны заметно проглядывались, как и маленький кулачок, размахивающий в воздухе.
– Всем здравствуйте. Прошу прощения за опоздание. Ребенка нужно было покормить.
Где-то звякнуло столовое серебро.
– Ребенка? – переспросила леди Адель.
– Да, тетя, – ответила Паулина. Она прочистила горло, а затем высоко подняла подбородок. – Моего сына. Хотите посмотреть на него поближе?
В зале воцарилась тишина. Рот леди Адель потрясенно приоткрылся.
– Как это возможно, что у тебя есть сын? – наконец выдавила она.
Паулина пожала плечами.
– Да в общем он достался мне обычным способом, каким пользуются все.
Тетка бросила взгляд на меня и мои волосы, потом на младенца. И я увидел, как в ее голове зарождается страшное подозрение, и уже было собирался поправить ее, но потом не стал. Я решил оставить это Паулине.
Малыш прервал тишину громким плачем.
– Дай-ка его сюда, – велела Берди, протягивая руки. – Уж я-то знаю, как укачать эту сладкую картофелину, чтобы он…
– Нет, – перебила леди Адель. – Дай его мне. У него есть имя?
Паулина пересекла зал.
– Пока нет, – ответила она, передавая сына своей тетке. – Я все еще ищу подходящее.
Леди Адель потрепала младенца по головке и сразу же принялась укачивать его. Тот затих. Тетка подняла глаза на Паулину, поморгала. Рука ее все еще похлопывала ребенка, а мысли, казалось, устремились далеко-далеко.
– Подобрать имя не так уж сложно, – наконец произнесла она. – Мы тебе поможем. А теперь садись, твое рагу остывает. Я подержу его, пока ты ешь.
Глава семьдесят восьмая
Смех из столовой было слышно даже через закрытые балконные двери. И его было отрадно слышать. Теперь он стал редким явлением. Однако я знала, что надолго он не задержится. Нас снова накроют тревоги, но на эти несколько часов он был благословенным спасением от охвативших нас забот. За столом наперебой предлагали имена для ребенка. Оррин несколько раз предложил свое. И все же большинство вариантов были взяты из почитаемых историй Морригана. А когда Каден предложил имя Райс, сказав, что оно никак не связано со Священным Писанием, однако могло означать новое начало, Паулина сразу же согласилась, и вопрос был решен. Младенца назвали Райсом.
После ухода Рейфа я выждала не менее пяти минут, чтобы не выдать себя. Мне не хотелось, чтобы кто-то подумал, будто его отсутствие повлияло на меня, пусть в действительности так и было. В помещении вдруг стало невыносимо жарко, и мне захотелось на воздух. После моего тоста он больше ничего не произнес и вообще избегал смотреть на меня, что не должно было волновать меня совершенно. За столом было так много людей, шло так много разговоров, а мы были друг другу… никем. По крайней мере, не более чем двумя лидерами, совместно ищущими спасения для наших королевств.
Дверь за моей спиной открылась, разговоры из столовой ненадолго стали громче, а затем снова приглушились. Дверь со щелчком закрылась.
– Не возражаете, если я присоединюсь к вам? – спросил Свен.
Я приглащающе махнула рукой на перила балкона рядом, хотя на самом деле мне не хотелось никакой компании.
– Пожалуйста.
Это крыло цитадели было обращено к лесистым холмам – тем самым, среди которых мы с Паулиной исчезли несколько месяцев тому назад. Верхушки деревьев черными зазубринами вырисовывались на фоне звездного неба.
Свен вгляделся в кромешную тьму.
– Вам здесь не холодно? – спросил он наконец.
– Что у тебя на уме, Свен? Как видишь, на моих руках нет мурашек.
– Я был удивлен, услышав ваш тост за помолвку короля.
Я вздохнула.
– Да, получилось неловко. Ты, вероятно, заметил. Я подумала, что будет лучше, если прошлое между нами будет позабыто.
Он кивнул.
– Это правда. Наверное, все к лучшему.
Горечь снова поднялась у меня в горле. Я ненавидела, когда что-то было к лучшему. Эти слова всегда означали противоположное, чем было на самом деле. Фраза лишь приукрашивала оставшиеся нам крохи возможностей.
– Тем не менее я все равно удивлена, как быстро король обручился после нашего расставания.
Свен как-то странно посмотрел на меня.
– Вы же понимаете, что у него не было выбора.
– Да, я знаю, ради стабильности его положения.
Его брови пересекла борозда.
– Он отказал множеству баронов, предлагавших ему своих дочерей в жены ради стабильности его положения, но от предложения генерала отказаться не мог.
– Должно быть, дочь генерала очень особенная.
– Без сомнения, так и есть. Она…
Зачем он так со мной? Я было повернулась, чтобы уйти.
– Прости, Свен, но я…
Он протянул руку и легонько коснулся моей, останавливая меня.
– Я подумал, он не расскажет вам всего. А вам нужно это услышать, ваше высочество. Это ничего не изменит. Не может ничего изменить, – добавил он более серьезно, – но, быть может, это позволит вам лучше понять, что король обязан был так поступить. Мне не хотелось бы, чтобы вы считали его настолько поверхностным, будто стоило вам едва исчезнуть с его глаз, как он вас позабыл.
И тогда Свен рассказал мне, что Рейф вернулся в королевство, охваченное гораздо более сильным смятением, чем кто-либо из них мог ожидать. Военный Совет и кабинет министров рвали друг другу глотки, торговля пришла в упадок, казна существенно оскудела. Десятки решений, принятие которых откладывалось до момента его возвращения, горой свалились на плечи Рейфа. Он трудился с рассвета и до глубокой ночи. И каждый ждал, что молодой король восстановит его доверие, каждый предлагал сотню мнений о том, как что-либо сделать, и все это время генерал – тот самый, который и оспаривал его права на трон, – дышал ему в затылок, словно лев, готовый наброситься на свою жертву.
– …однако я знаю, что не было ни дня, когда бы Рейф не думал или не тревожился о вас, не задавался вопросом, должен ли он был отпустить вас или же поехать с вами. Первое, что он сделал по возвращении, – это перевел ту книгу.
– Книгу, которую украл у меня.
Свен усмехнулся.
– Да. Он надеялся, что вы ошибались. Чтобы перестать волноваться за вас.
– Но потом понял, что я права?
Он кивнул и пристально посмотрел на меня.
– А еще обнаружил два стиха, о которых вы прежде не упоминали.
– Какое отношение все это имеет к его обручению, Свен?
– Он сорвался из Дальбрека не только для того, чтобы спасти ваше королевство или свое, – нет, эти мысли пришли позднее. Тогда он был лишь отчаявшимся молодым человеком, который бросился наперегонки со временем, страстно желая спасти ту, кого все еще любил, пусть и знал, что ему придется слукавить. Он приказал генералу снарядить специальный отряд солдат до следующего утра, чтобы незамеченным проскользнуть в ваше королевство со своими лучшими людьми. Генерал согласился, но при одном условии.