И он уже начал наклоняться ко мне, чтобы поцеловать, но нас прервало ржание лошади Джеба, ехавшего позади.
– Боюсь, мы всех задерживаем, – заметила я.
Рейф нахмурился, дернул поводья, и мы двинулись дальше.
«Достаточно храброй, чтобы утереть нос сразу двум королевствам».
Думаю, так посчитали и мои братья, но уж точно не родители и не Совет министров.
– Рейф, ты никогда не думал, почему именно мне нужно было ехать в Дальбрек, чтобы заключить этот союз? Разве нельзя было отправить тебя в Морриган? Почему всегда именно девушкам нужно отказываться от всего? Моей матери пришлось покинуть родину. Грета покинула свою. Чтобы заключить династический союз, принцессу Эйландии Хазель отправили в Кандору. Почему муж не может принять родину своей жены?
– Я не могу потому, что однажды стану правителем Дальбрека. Не могу же я управлять страной из твоего королевства.
– Но ты еще не король. Разве твои обязанности принца важнее моих обязанностей принцессы?
– Помимо этого я солдат армии Дальбрека.
Я вспомнила, как моя мать заявила, что я тоже солдат – только в армии моего отца. Такую интерпретацию обязанностей она никогда прежде не использовала.
– Как и я – армии Морригана, – возразила я.
– Ну да, – с сомнением в голосе отозвался Рейф. – Может, тебе и пришлось покинуть свою родину, но разве ты не думала, что приобретешь, став моей королевой?
– А ты подумал о том, что получишь в качестве моего короля?
– Ты планировала свергнуть своих братьев?
Я вздохнула.
– Нет конечно. Вальтер был бы прекрасным королем.
Потом Рейф расспросил меня о брате, и мне впервые удалось рассказать о нем без слез на глазах, вспомнить его доброту, терпение и все те способы, которыми он меня подбадривал.
– Метать нож меня научил именно он. Это была одна из его последних просьб ко мне – чтобы я продолжила практиковаться.
– Этим же ножом ты и убила Комизара, да?
– Ага. Вполне достойно, не находишь? А после того как я заколола его, я воспользовалась ножом, чтобы убить Джорика. Там он и остался, воткнутым в его горло. Наверное, сейчас его продают где-нибудь на джехендре. Или его носит на боку Малик – в память о своей безграничной любви ко мне.
– Ты так уверена, что следующим Комизаром станет он?
Я пожала плечами. Нет, я совсем не была уверена в этом, но из всех рахтанов он был самым безжалостным и жадным до власти. По крайней мере, из тех, кто остался в живых. Во мне снова зашевелилось беспокойство. Как сложилась судьба людей, присутствовавших на той площади, и что они подумали, когда я исчезла? Какая-то часть меня все еще находилась там, с ними.
– Расскажи мне больше о своем королевстве, – предложила я, пытаясь прогнать из головы самые страшные мысли. – Давай больше не будем тратить ни слова на таких паразитов, как Малик.
Рейф в очередной раз придержал свою лошадь, бросив через плечо предупреждающий взгляд, чтобы остальные держались на расстоянии. Грудь его вздымалась в глубоком медленном вдохе, а молчание заставило меня выпрямиться в седле.
– В чем дело? – спросила я.
– Когда вы пересекали Кам-Ланто… кто-нибудь из них… он причинил тебе вред?
А, вот оно что. Наконец-то этот момент настал.
Я все гадала, придет ли он когда-нибудь. Рейф не задал мне ни одного вопроса о тех месяцах, когда я была в пустыне одна, наедине со своими похитителями: что происходило или как я жила там, что делали они, – ничего. Он вообще избегал любого упоминания о Кадене. Словно внутри него горел огонь – так ярко, что Рейф опасался подойти к нему слишком близко.
– Кого из них ты имеешь в виду?
Его взгляд затуманился.
– Малика. Мы говорили о нем.
Но нет, речь шла не только о Малике. Где-то под поверхностью всегда таился Каден. И этот вопрос касался его куда больше, чем всех остальных.
– Переход через Кам-Ланто дался мне нелегко, Рейф. Большую часть времени я голодала. Все время боялась. Но никто из них не тронул меня. Не в том смысле, который ты подразумеваешь. И ты мог спросить меня об этом гораздо раньше.
Его челюсть дрогнула.
– Я ждал, когда ты сама заговоришь об этом. Не был уверен, что для тебя это не стало слишком болезненным опытом. Все, чего я хочу в первую очередь, – это чтобы ты выжила и мы снова были вместе.
Я усмехнулась и пнула его сапог своим.
– И вот мы вместе.
По вечерам, когда мы находили хоть какое-то укрытие, в котором можно было отдохнуть, я читала вслух «Последний завет Годрель». Меня слушали с большим вниманием.
– Похоже, Годрель была из кочевников, – заметил Рейф.
– Правда, без разноцветных повозок, – добавил Джеб.
– И без этих вкусных пирожков с шалфеем, – вставил Оррин.
– Описанные события происходят вскоре после опустошения, – сказала я. – Она и остальные были выжившими и пытались найти свой путь к спасению. Думаю, Годрель видела все воочию и стала первой из Древних.
– На историю Дальбрека это не очень похоже, – отозвался Свен.
Внезапно я поняла, что плохо знакома с историей Дальбрека. Это королевство возникло из Морригана спустя много веков после его основания, и я наивно полагала, что их взгляд на историю полностью совпадает с нашим. Но это было не так. Хоть они и признавали, что Брек являлся изгнанным принцем Морригана, их рассказ о катастрофе и ее последствиях сильно отличался, скорее всего, перемешавшись с версиями кочевых племен, которые предоставили беглому принцу безопасный проход в земли меза на юге.
Казалось, я наткнулась на еще одну хронику, противоречащую Священному писанию Морригана. В летописях Дальбрека, по крайней мере в изложении Свена, присутствовало точное число Выживших – ровно одна тысяча избранных. Они разошлись по четырем разным сторонам света, однако самые сильные и отважные из них направились на юг, как раз к тому месту, которое потом станет королевством Дальбрек. Брек сплотил их вокруг себя и заложил первый камень на месте царства, которое в будущем превзойдет все остальные. Потом же шли только истории о героях, сражениях и растущей мощи края, которому благоволили сами боги.
По сути, единственным, что объединяло наши хроники, были Выжившие и чудовищная Буря, которая опустошила все земли.
– «Я предостерегала Венду, чтобы она не отходила слишком далеко от племени, – прочитала я вслух из книги. – Сотни раз я предупреждала ее. Я была ей скорее матерью, чем сестрой. Она появилась спустя многие годы после бури и никогда не ощущала, как дрожит земля. Никогда она не видела, как солнце становится красным. Не наблюдала, как чернеет небо. Не ведала, как на горизонте вспыхивает огонь и заволакивает воздух».
Я прочитала им еще несколько отрывков, а затем закрыла книгу. Описания бури все никак не утихали в моих мыслях, и я молча перебирала в уме слова Годрель. Где же была правда? «Земля содрогнулась, и на горизонте вспыхнул огонь». Это действительно было истиной, Годрель видела это.
И я тоже видела.
Когда Комизар показывал мне свою армию: брезалоты взрывались, и огонь полыхал, земля тряслась, а испытательные полигоны окрашивали небо сизым дымом, застилающим горизонт.
Семь звезд. Быть может, разрушения пришли не с небес. Что, если у людей древности тоже был свой многоликий дракон?
Глава одиннадцатая
Вопрос Лии не отпускал меня. «Зачем, во имя богов, тебе понадобилось хранить его?»
Я искал ответ, потому что не знал его сам. Когда я нашел платье, то многократно проклял ее, пока отцеплял ткань с колючих побегов. «Ради всего святого, я же наследный принц Дальбрека. Почему я убираю за избалованной сбежавшей девицей?» – думал я. А когда все же вызволил платье и поднял его, то разозлился еще больше. Я не слишком склонен увлекаться модой, как Джеб, но даже мне была заметна его бесподобная красота. Ее пренебрежительное отношение к столь кропотливой работе только подогрело мою ярость. Но это все равно никак не объясняло, зачем я потрудился запихнуть платье в сумку.
А теперь я знал. Не для того, чтобы сжечь его или помахать им перед ее лицом. Причина крылась в другом – в том, в чем я тогда не признавался даже себе. Это был ордер на ее арест. Ее собственный отец выслеживал ее, словно зверя. И я сунул платье в сумку потому, что знал: рано или поздно его найдет кто-то еще. А я не хотел, чтобы в его руки попали это платье или она сама.
Я наконец добрался до вершины холма, откуда открывался прекрасный обзор на тропу позади нас. Изучая пейзаж, я ждал. Сколько еще отговорок смогу придумать для Лии? На этот раз я сказал, что разведываю хребет, ведущий в долину, в которую мы планируем въехать сегодня. Я не хотел, чтобы она волновалась без нужды, но теперь причина для беспокойства была. Я заметил доказательство тому, что подозревал все это время, и поскакал обратно, чтобы рассказать остальным.
– Пора, – шепнул я Тавишу. – Меньше четверти мили от нас. Обойдите с юга. Там есть хорошее укрытие, и будет подветренная сторона, если вдруг лошади поднимут шум. Сквозь деревья я не смог разглядеть, сколько их было. А я останусь здесь с ней.
Тавиш только кивнул, и они ускакали прочь.
Я проверил ремень ножен и как раз взялся за рукоять меча, когда Лия, прихрамывая, вернулась из непродолжительной отлучки в заросли. Она проследила взглядом наш удаляющийся отряд, и ее лоб пересекла раздраженная складка.
– И куда же они направились?
Я пожал плечами.
– Я заметил стаю гусей, и все очень захотели сочного гуся на ужин.
– Ничего не понимаю. Я думала, мы торопимся добраться до долины.
– Да, мы спешим, но еще нам нужно есть.
Ее глаза сузились.
– И им непременно нужно было поехать всем?
Я отвернулся, притворяясь, будто ищу что-то в своей седельной сумке.
– А почему нет? Не только Оррин любит охотиться.
Я услышал молчание у себя за спиной и мысленно представил ее с руками, упертыми в бедра.