– Он приложил кое-что к письму. Быть может, ты хочешь взглянуть?
– Что бы это ни было…
– Давай посмотри.
Свен опустил на мой стол небольшой сверток, завернутый в ткань и перевязанный бечевкой, после чего сунул мне в руку само послание.
Телеги.
Зерно.
Сопровождающие.
Список продолжался и продолжался. То были обычные просьбы.
Но в конце была приписка:
«Оно лежало на чердаке Берди за яслями. Думаю, это принадлежит тебе».
– Открыть? – спросил Свен.
Я уставился на пакет.
«Между нами не встанет ни одно королевство».
На очень долгое время.
Я знал, что в нем было.
Нечто белое.
Прекрасное.
Но выброшенное давным-давно.
– Джаксон?
– Нет, – ответил я. – Ты можешь выбросить его.
Конец скитаний. Обещание. Надежда.
Подойдите ближе, мои братья и сестры.
Сегодня – тот день, когда родится
тысяча новых мечтаний.
Мы дотянулись до звезд, и теперь прах всех
надежд принадлежит нам.
Когда-то три женщины, которые были такой же семьей,
Как и мы сейчас, изменили мир
Так же, как и мы.
Мы – часть их истории.
И еще большей легенды, которая лежит впереди.
Но наше дело еще не закончено.
Время вращается. Повторяет.
И мы должны быть готовы
Не только к врагу снаружи,
Но и к врагу внутри.
Ибо пока Дракон отдыхает,
Но он снова пробудится
И станет бродить по земле.
Его брюхо уже изнывает от голода.
И чтобы наша история не повторилась,
Пусть истории передаются
От отца к сыну, от матери к дочери,
Ибо минет лишь одно поколение,
И история, и истина будут утеряны навеки.
И так будет всегда,
Сестры моего сердца,
Братья моей души,
Семья моей плоти.
Глава девяностая
Я навела порядок в бумагах на своем столе и выглянула в окна галереи. Весенний ливень оставил на веранде лужи, и в них отражались башни города, который уже не казался мне таким мрачным.
Впервые за несколько месяцев я осталась одна, и теперь не знала, что делать с этой свободой. Сегодня утром я простилась с матерью и отцом. Они возвращались в Морриган. Во время отсутствия короля там правил Реган. Брин остался с ним. Мама сказала, что он тяжело переживает потерю ноги, хотя уже вполне окреп и снова ездит верхом. Ранение открыло для него новый мир, и теперь он надеялся увидеть и мой – быть может, следующей весной.
Отец тоже изменился – не столько благодаря событиям последних месяцев, но благодаря тому, что он побывал в Венде и познакомился с неизведанным для него прежде. Я не собиралась становиться человеком, который будет настолько поглощен исполнением своих обязанностей, что перестанет жить в мире, которым управляет.
Я каждый день гуляла по улицам Венды. Делила чашку танниса с местными на углах улиц. Делала покупки на джехендре, слушала истории у колонок и беседовала с новыми главами кланов. Я гуляла на свадьбах людей и танцевала на их праздниках. И полностью погрузилась в ритм мира и своего народа, который снова оживал.
За эти месяцы я побывала во всех провинциях Венды, встречаясь с местными жителями и назначая новых наместников. По меньшей мере половиной из них стали женщины и старейшины кланов. С этого момента они будут лишаться своих постов по воле народа, а не от удара мечом в спину, и именно так я и планирую продолжить свое правление.
Работы и обсуждений, что нужно сделать, всегда вдоволь. По примеру Дальбрека и Морригана все Малые Королевства согласились подписать новые договоры и внести свой вклад в создание поселений на Кам-Ланто. Конечно, нашлись и те, кто был против, однако венданских поселенцев всегда сопровождают войска наших союзников. Первые урожаи уже были посажены, и наша новая надежда расцвела. Плоды наших усилий заставляют меня лишь двигаться дальше.
И я бы ни за что не справилась без Кадена. Он работал не покладая рук. Наконец все то сочувствие и нежность, которые он получил в дар от своей матери, смогли воссиять, пусть шрамы в его душе и остались на месте, подобно отметинам на его спине. Я видела это, когда он держал на руках Райса, оберегая его; его рефлексы были все так же быстры, и ни одна рука не смогла бы оставить шрамов на коже или сердце этого ребенка. Я надеялась, что так останется и впредь.
Я постучала в дверь зала заседаний и, не получив ответа, вошла внутрь. Все следы Комизара отсюда исчезли – за исключением стола с прорехой в столешнице, которая знаменовала его приход к власти. Стол Кадена был завален бумагами так же, как и мой. Я добавила к его стопкам еще одну – новое торговое соглашение с Айсландией.
Чтобы помочь поселениям, мы переоборудовали военный город Комизара под другие нужды, и теперь плавильни, кузницы и ремесленные мастерские были заняты поставками инструментов для сельского хозяйства и торговли. Поля испытаний мы оставили на усмотрение времени; шрамы и обломки разрушений на них постепенно уничтожались ветром, дождем и травой.
Гигантские золотые брезалоты, которым удалось выжить, были освобождены. Отныне они паслись стадами на далеких вершинах холмов, и я по-новому увидела их – как прекрасных и величественных существ, которыми они и должны были оставаться с самого начала. Если же я подходила слишком близко, замечала пар их горячего дыхания и слышала стук их огромных копыт, и во мне тотчас вспыхивал ужас воспоминаний об изуродованных телах и запахе горелой плоти. Все же некоторые шрамы заживают куда дольше остальных, и кое-каких из них, я знала, было не избежать. О таких вещах никогда не стоит забывать.
– Меня ищешь?
Я обернулась. Каден стоял на пороге с Райсом на руках.
– Этому малышу почти год, – сказала я. – Он ни за что не научится ходить, если его ноги так и не коснутся земли.
Каден улыбнулся.
– Он скоро научится.
Я сообщила Кадену о дополнительной документации, которую оставила на его рабочем столе. Он воспринял новость спокойно. Похоже, он обладал всеми качествами, которые я могла только мечтать найти в лице своего советника, – спокойный, уравновешенный, преданный.
Преданный.
– А где Паулина? – поинтересовалась я.
Его глаза засверкали.
– Выслеживает Эбена и Натию.
И я даже не сомневалась, что она найдет их и победит. Паулина твердо решила, что читать и писать на языке, который она изучала сама, научатся все. Она начала проводить уроки для Эбена и Натии и всех остальных, кого смогла уговорить на это, по утрам в столовой. Так что говорить Кадену, что я видела ребят во внутреннем дворе, сражающихся на деревянных мечах, я не стала. Соперничество между ними было яростным, но присутствовала в нем и некая доля игривости – всякий раз, когда я слышала, как они подшучивают друг над другом, мое сердце воспаряло, ведь это значило, что в них потихоньку возвращался тот крохотный проблеск детской беззаботности. И я молилась, чтобы со временем он только усилился.
– Я только что попрощался с Гризом, – поделился Каден.
– Я простилась с ним еще вчера вечером.
Гриз возглавлял очередную колонну поселенцев, отправляющихся на Кам-Ланто. Гвинет тоже собиралась отправиться с ним, а потом отбыть в сторону Терравина. Она очень помогла мне здесь, в Венде, но в конце концов ей пора было вернуться домой – к Симоне. То, что она продолжит держаться от нее на расстоянии, было неважно. Ее сердце жило там. Она пообещала Берди послать весточку о том, как идут дела в таверне. Однако от моего внимания не ускользнуло, что из всех отбывших караванов она поехала именно с тем, который возглавлял «этот большой и уродливый грубиян», как она его все еще называла. Ее язвительные насмешки расстраивали Гриза, но он неизменно возвращался за добавкой, и я уже не сомневалась, что Гвинет очень нравится наблюдать, как он старается сохранить хмурое выражение лица, в то время как в его глазах таится улыбка. Они были странной парочкой, но я бы ничуть не удивилась, если бы Гриз вдруг решил съездить в Терравин.
– Джия! – пискнул Райс и протянул ко мне руку.
Его шустрые маленькие пальчики выдернули прядь волос из-под моей шапочки, и он просиял, обрадованный своим призом. Каден осторожно разжал его пальцы.
И тут на меня снизошло озарение. Я улыбнулась.
– Посмотри на нас, Каден. Ты и я здесь, в Венде. И на твоих руках ребенок.
Он усмехнулся.
– Да. Мне тоже пришло это в голову.
– Так странно, что мы можем заглянуть в свое будущее, но никогда не можем угадать его до конца, – заметила я. – Полагаю, что все великие истории имеют свой замысел.
Его улыбка померкла.
– Ты в порядке?
Он то и дело ловил меня на слове. Я устремила взгляд вдаль, блуждая мыслями за тысячи миль отсюда. Вспоминая.
– Да, все хорошо, – ответила я. – Пойду в зал Санктума. Я еще не обедала.
– Я скоро присоединюсь, – пообещал Каден.
В коридоре я едва не столкнулась с Королевским книжником. Он только что вернулся из подземелий. Аргирис и другие ученые были переданы в руки правосудия Морригана, чтобы предстать перед судом и быть казненными за свои преступления. Так что книги больше не сжигали в доменных печах, какой бы великой или ничтожной ни была их ценность.
– Я работаю над тем переводом, который вы запросили, – сказал он мне. – Судя по всему, это сборник стихов.
Он говорил о том небольшом манускрипте, который с гордостью выкрала для меня Астер из кучи других.
– Первый из них – о надежде и перьях. Я занесу его попозже.
Я улыбнулась. Стихотворение о крыльях?
Как же символично, что Астер выбрала именно эту книгу. Я и сейчас представляла себе ее – каждый день, – но уже не в образе одинокого ангела с обрезанными крыльями, а такой, какой я ее увидела, когда ходила по тонкой грани между жизнью и смертью. Свободной и кружащейся на лугу с длинными струящимися волосами.