И все же…
Когда она была в беде, он появился рядом и защитил ее. А потом он подошел к ней и попросил ее остаться в одном доме с ним.
Она любит его, и не важно, как его зовут и кто он такой. Если бы только она… научилась понимать его.
Нет, если бы только она смогла убедить его, что он должен любить ее такую, какая она есть.
Когда Элли поднялась наверх, где Джитер накрыл стол, стараясь как можно вкуснее накормить их импровизированным ужином, Марк начал в гостиной беседу со своим отцом.
— Так не может больше продолжаться. Лайонел Витбург был совершенно уверен, что ему необходимо поговорить с Элли. А потом он посмотрел на меня и заявил, что я должен открыть ей правду. Какую правду, отец? Я должен знать, что происходит. О господи, почему ты мне не доверяешь? — В этом вопросе прозвучала боль.
Джозеф Ферроу опустился в кожаное кресло у огня. Марк увидел, каким усталым выглядит его отец, и пожалел о своих словах. А лорд Ферроу покачал головой и ответил сыну:
— Я дал клятву никому не открывать эту тайну.
— Отец…
— Да, я понимаю. Я доверяю тебе и всегда доверял. Ты это знаешь. Но некоторые тайны тот, кто их хранит, должен унести с собой в могилу.
— Не должен, если эти тайны подвергают опасности других людей.
Джозеф снова помолчал, потом сказал:
— Брайан Стирлинг и я договорились поженить тебя и Александру потому… что этого требовала королева.
— Королева?
Джозеф откинулся на спинку кресла. Марк сел в другое кресло напротив отца и стал ждать, пока тот заговорит. Наконец Джозеф взглянул на сына и продолжил:
— В каждом вымысле есть доля правды. Это произошло, когда ты был подростком, а Элли еще ребенком. Все началось с потрошителя.
— С потрошителя? — ошеломленно переспросил Марк.
— Клянусь тебе: человек, которого полицейские считают Джеком-потрошителем, мертв. Но ты никогда не спрашивал себя, почему расследование было остановлено вскоре после смерти Мери Келли?
— Оно не было полностью остановлено, — возразил Марк. Но он знал, что отец прав. Сам Марк тогда был еще мал. Но многие участники тех событий говорили, что оставшийся неизвестным убийца, получивший в народе прозвище Джек-потрошитель, мертв.
Лорд Ферроу вздохнул и пояснил:
— Тогда многие пытались обвинить государство в этих убийствах.
— Ты хочешь сказать, что государство имело к этому отношение? И откуда ты знаешь все это? — удивился Марк.
— Я это знаю потому, что этот убийца едва не убил леди Мэгги. Слава богу, он сам погиб во время покушения. Я не знаю всех подробностей тех ужасных событий и никогда не просил ни Мэгги, ни Джеймса объяснить все до конца. Нет стопроцентного доказательства, что это был потрошитель, и невозможно окончательно закрыть дело о тех убийствах. Но этот человек умер возле дома, где выросла Элли. Потрошитель не был частью заговора, к которому имела отношение королевская семья. Слухи об этом были ложными. Но возникли они потому, что принц Эдди действительно заключил что-то вроде брака с девушкой-католичкой по имени Энни. Как ты знаешь, принца свел в могилу сифилис. А Энни… заболела. И разумеется, их католический брак был незаконным.
Марк внимательно посмотрел на отца:
— Ты хочешь сказать, что ребенок, который, по слухам, родился от их связи… это Элли?
Джозеф согласно кивнул:
— Понимаешь, ее надо было защитить. Как мне доверили эту тайну, так я теперь доверяю ее тебе. Но правду никогда нельзя будет установить. — Он вздохнул. — Разве ты не знаешь, какими фанатиками могут быть люди, когда дело касается их представлений о добре и зле? Как вера в то, что, по их мнению, должно сделать мир добрей, приводит их к жутким убийствам? Некоторые люди до сих пор считают, что в нашей стране королевской семье опасно иметь родственников-католиков. И это мнение существует уже сотни лет. Поэтому нам незачем разглашать правду о происхождении Элли. Пусть ее жизнь не отягощают страхи и грехи прошлого. Никто не должен знать об этом, но она — внучка королевы. Молодая женщина с блестящим умом и при этом красавица. Ей никогда не должна грозить опасность из-за ее королевского происхождения, и она не должна страдать из-за того, что она незаконная дочь. Так потребовала королева.
— Но очевидно, правду знает еще кто-то, кроме нас. И один из тех, кто знает, — Лайонел Витбург. А мне гораздо легче было бы понять и защитить Элли, если бы я тоже знал правду, — с сожалением сказал Марк.
— Прости меня. Мне жаль, но я дал слово, а я отношусь к своему слову серьезно.
Марк опустил голову. То, что сообщил отец, казалось ему слишком фантастичным. Почти невозможно было поверить, что его рассказ — правда. Марк покачал головой:
— Значит, лорд Витбург и все его… блуждания не имеют ничего общего с нынешними событиями? Он смешивает то, что происходит сейчас, с тем, что было раньше? Он объединяет в своем уме эти две ситуации, подозревает, что власти могли быть замешаны в убийствах тогда, а значит, могут быть замешаны и теперь?
— Я не знаю, — ответил Джозеф. — Я этого просто не знаю.
Марк встал, подошел к камину и стал смотреть на огонь.
— Знаешь, отец, вчера мы остановили его. Должно быть, он не сообщил об этом в полицию: я не видел и не слышал никаких упоминаний о таком случае. Я обыскал его карету — ни одного пятна крови. Йен по-прежнему убежден, что убийца каждый раз уезжал с места преступления в карете. Я считаю, что Йен прав. Но… сегодня я побывал у экономки Хадсона Портера, и она вела себя очень странно.
— Значит, мы не стали ближе к правде?
Марк пожал плечами:
— Я чувствую, что мы подошли ближе, но нам чего-то не хватает. Сегодня, когда я разговаривал с этой женщиной, я даже подумал о заговоре экономок. Но всех жертв убил сильный человек. И потом — Элли. Почему произошло нападение на дом в лесу? Кто-то посчитал ее опасной в связи с нынешними событиями? Или кто-то узнал тайну ее рождения? Кто-то поспешно сделал вывод, что, раз убитые — антимонархисты, к убийствам причастно государство? Или кто-то другой подумал, что мученики своей смертью придадут большой резонанс делу, которому они служили? Посмотрев на прошлое, человек поневоле должен признать, что очевидный ответ не всегда бывает верным.
Джозеф нахмурился и посмотрел на него.
— В чем дело?
— Тебя не волнует… происхождение Элли.
— Волнует только с той точки зрения, что ей может грозить опасность. Мне не важно, кто родители Элли. — Марк покачал головой. — Для меня имеет значение только она сама.
Джозеф улыбнулся:
— Вы с ней должны пожениться и уехать из нашей страны. Поселитесь в горах Америки или найдите себе место в Австралии. Уезжайте отсюда. Пусть в этом разбираются другие.
— Мы не можем так сделать. Мы не можем провести всю оставшуюся жизнь, оглядываясь через плечо и задавая себе вопросы.
Сказав это, Марк увидел, что на верхней ступеньке лестницы появилась Элли, и прекратил разговор. Джозеф посмотрел туда, куда глядел Марк, увидел невесту сына и встал перед ней.
— Элли, вы выглядите чудесно. И видно, что вы отдохнули, — весело сказал он.
По лицу Элли Марк понял: она догадалась, что они с отцом только что говорили о ней. Но в ее глазах он прочел твердое решение подыграть его отцу и поддержать начатую Джозефом легкую беседу.
— У вас прекрасный дом, — отметила девушка, спускаясь по лестнице вниз. — И моя комната просто чудесная. Вы очень гостеприимный хозяин, лорд Ферроу.
— Посмотрим, состряпал ли Джитер что-нибудь для нас? — Пожилой аристократ протянул ей руку, чтобы отвести в столовую.
В середине ужина Джозеф спросил Элли, огорчает ли ее то, что она не сама устраивает собственную свадьбу.
Элли засмеялась и ответила:
— Замок Карлайл — самое прекрасное место для свадьбы, которое может пожелать невеста. Если бы тетушки не смогли проявить свои таланты на моей свадьбе, их сердца были бы разбиты. Я вовсе не огорчена. Из всей свадьбы жениха и невесты касается только клятва. Все остальное — для других. И если мои близкие счастливы оттого, что организуют это остальное, то и я счастлива.
Когда ужин был окончен, Джозеф заявил, что идет спать. Элли пожелала обоим мужчинам спокойной ночи и пошла по лестнице впереди него.
Марк шел последним и медленней, чем отец и Элли, потом что нес с собой наверх стакан бренди. Он знал, что не сможет уснуть. Его совершенно не волновало то, что он узнал о происхождении Элли. Незаконность ее рождения его не опечалила, а родство с королевской семьей не произвело на него впечатления. Истина не всегда значит так много, как должна бы, хотя он знал, что знание истины может погубить человека.
День был долгим. Марк наполнил ванну, забрался в нее, мелкими глотками выпил бренди и постарался не дать своей голове закружиться.
Монархисты.
Антимонархисты.
Экономки.
Джек-потрошитель.
Предположения о заговорах.
Кем на самом деле был Джек-потрошитель, осталось неизвестно. Даже те, кто были убеждены, что знают правду, не были полностью уверены в ней. Но большинство людей, имевших доступ к информации о фактах, были склонны считать, что зловещий убийца не был ни сошедшим с ума принцем, ни даже охранником этого принца. Это был психически ненормальный человек, вероятней всего не известный никому за пределами своего маленького мира.
И что из этого следует?
То, что и нынешние убийства, должно быть, совершались не на высоком уровне. Возможно…
Возможно, политика была только предлогом, скрывавшим гораздо более земные причины.
Он встал и вытерся полотенцем.
Элли. Он боялся за нее.
Марк немного помедлил, потом надел брюки, вышел в коридор, прошел по нему несколько шагов и оказался у ее двери. Дверь не была заперта, и он вошел внутрь.
Элли была одета в простое белое хлопчатобумажное платье, которое прислала леди Кэт. Она спала, раскинув по подушке свежевымытые волосы, и была очень соблазнительна. Марк подошел к ее кровати, взглянул вниз и увидел, что ее глаза открыты и смотрят на него.