– Почему?
– По состоянию здоровья.
– Здоровья? – эхом повторила Татьяна. – А что с ней? Она была совершенно здорова… – И тут же сообразила: – Авария, да? Боже мой, разбилась на машине…
– Нет, – прервала собеседница, – аварии никакой не было. Дина очень больна. Я хочу сказать, она…
– Да говорите уже, не тяните резину! – не выдержала Татьяна и опомнилась: – Извините.
– Ничего страшного, – ответила Звонцова, – я вас понимаю. Когда с близким человеком беда, это лишает самообладания.
«Если эта мышь манерная немедленно мне не скажет, что с девочкой, я из нее душу вытрясу!»
– Дина больна психически, – выдала «мышь».
– Чего-чего? – Татьяна нервно хохотнула. – Вы что, издеваетесь?
– Мы тоже сначала не верили. Но пришлось! Мачеха, Азалия Каримовна, очень интеллигентная женщина, пришла к нам в институт. Она так переживает! Такая привязанность к дочери мужа нечасто встречается, согласитесь. Диночке исключительно повезло.
Да уж, сильнее некуда. Такую «любовь» и правда не часто встретишь. А Звонцова между тем продолжал нести совершенную ахинею. Татьяна слушала и не верила своим ушам.
– Азалия Каримовна прямо-таки плакала, когда рассказывала, что давно замечала неладное с Диночкой. Девочка трудно переживала смерть отца. Вы, очевидно, знаете, она была против его второго брака, пыталась помешать. Азалия Каримовна сказала, Дина даже из дома ушла, чтобы добиться своего. А ведь отец так любил дочь, один воспитывал… Но и от личного счастья не мог отказаться. Тем более дочка уже взрослая. Оказался между двух огней, страдал, вот сердце и не выдержало. Такая трагедия! – тараторила Звонцова. – Отца не стало, а у девочки появились навязчивые идеи, что она виновата в его смерти или что он не умер, а вместо него похоронили другого человека. Представляете? Азалия Каримовна рассказывала, что и спать Диночка перестала, и есть. Похудела как! Ну это мы уж видели, а…
– Дальше-то что? – нетерпеливо прервала поток словоизлияний Татьяна.
– А то, что она пыталась выкопать отца из могилы! – возвестила Звонцова.
– Выкопать из… Да вы в своем уме?
– Я-то да! А вот Дина! – От церемонно-витиеватого стиля речи и следа не осталось. Теперь собеседница говорила страстно, горячо, в голосе появились жадные интонации заядлой сплетницы. – Я сама лично видела ее в магазине с лопатой в руках! Мы с ней там случайно встретились, в супермаркете «Галерея», рядом с кладбищем. Я за тортом зашла, смотрю – Дина! А в руках – лопата. Небольшая такая. На могиле, говорит, папиной прибраться хочу. Ага! Так я и поверила! Кто же в начале весны на могилу прибираться ходит? Нормальные люди дожидаются, пока подсохнет. Да если мне не верите, в полицию позвоните. Туда и полицию вызывали! Дина такую яму вырыла! Почти до трупа докопалась! Азалия Каримовна с врачом и директором кладбища вовремя успели. Остановили безобразие.
Запыхавшаяся Звонцова перевела дыхание.
– И что теперь? – еле выдавила Татьяна.
– Пока дома, под наблюдением врача. Но ей только хуже становится, говорит Азалия Каримовна. Доктора считают, если и дальше так будет, придется в дурдом… то есть в психиатрическую клинику класть. А Азалия Каримовна не хочет! Сама, говорит, буду ухаживать! Святая женщина! Другие со своими-то больными не возятся, а эта…
– У Дины ведь еще родная тетя есть. Почему…
– Скажете тоже! Тетя! Считай, и нет. В Сибири где-то живет. Или на Урале, не помню точно. У нее своя семья, дети. Азалия Каримовна говорит, эта тетя прямо и не знает, как ее благодарить, что она о племяннице заботится.
– Неужели Дина вот так, сразу, сошла с ума? И раньше никто ничего не замечал?
– Замечали, отчего же, – важно ответила Звонцова. – Приблизительно месяц назад или около того ей стало плохо в деканате. Многие видели. Стояла-стояла, да вдруг как закричит! И в обморок. Припадок случился. А потом они с Ирочкой, тоже нашей сотрудницей, в кино ходили. Так она там такое устроила! Ужас! Вскочила, раскричалась, руками замахала, потащила Иру к выходу… Привиделось ей что-то. Даже сеанс прервали. А вы говорите!
– Прошу вас, мне нужно поговорить с этой Ириной! Нельзя ли попросить ее к телефону? Пожалуйста!
– К сожалению, это невозможно. У нее сегодня выходной день. – интонации снова стали чопорными и размеренными.
– Вы не могли бы дать мне ее сотовый?
– Мы не даем сотовые телефоны сотрудников, – категорично заявила Звонцова. – Извините.
Татьяна пошла в наступление. Минуты три улещивала, уговаривала и в итоге добилась своего. Сказывалась журналистская закалка.
Первое потрясение прошло. Требовалось срочно выяснить, что случилось с Диной. В то, что она и вправду повредилась рассудком, верилось слабо. Но, с другой стороны, в рассказе Звонцовой были подробности, каких не выдумаешь…
Необходимо проверить информацию. И начать с Ирины.
Та взяла трубку сразу, на первом же гудке. Как будто караулила возле телефона.
– Да-да, – скороговоркой проворковала она пришепетывающим голоском. Прозвучало как «та-та».
– Ирина, добрый день. Меня зовут Татьяна, я близкая знакомая Дины. Мы можем с вами поговорить?
– Здравствуйте. О чем? – Мелодичность исчезла, голос стал строгим и вроде даже неприязненным. Похоже, девушка действительно ждала звонка, вот только не от Татьяны. – С ней что-то случилось?
Она добавила в тон доверительности.
– Ирочка, милая, вам лучше знать. Дело в том, что… – Татьяна снова выдала легенду про вернувшуюся из затяжного отпуска подругу. – Видите ли, меня не было больше месяца, и тут я узнаю такое… Сложно поверить! Дина пыталась выкопать отца из могилы! Это правда?
– Правда, – вздохнула Ирина, слегка расслабившись, – ее мачеха приходила в институт и рассказывала. И про полицию, и про все… Динка такая скрытная была, совершенно ничем не делилась! Бедная! Столько всего на нее свалилось! Мало того что отец умер, так еще и парень бросил, оказывается! И ведь молчала!
– Жан? – осторожно спросила Татьяна.
– Не знаю, как его зовут. Может, и Жан. Он ей сказал, что они не могут быть вместе, а она устроила скандал. Расплакалась, начала кричать, что ничего у нее не получается, она совсем одна… Что-то в таком духе. А, и еще сказала, что в могилу закопали не отца, она, мол, не верит. Как-то так. Они в кафе сидели, Дина вскочила и убежала. Он взял и мачехе ее позвонил. Они вместе поехали на кладбище, а там… Ну вы знаете. А ведь я Динке давно говорила: «Иди к врачу!»
– Почему? Вы что-то заметили?
– Все замечали, не я одна! То в деканате в обморок свалилась. Ни с того ни с сего. То в кино… Я никому ничего не говорила, пока про кладбище не выяснилось. Но ведь нормальный человек так себя не ведет!
– А что она там сделала, Ирочка?
– Что сделала! Такое учудила! Сидела, смотрела, как все. А потом вдруг как вскочит, начала высматривать что-то внизу. Мы с ней на галерке сидели, ближе билетов не было. Я поначалу значения не придала, да и кино интересное было, смешное. Тут она как давай орать! Трясется вся, несет чушь какую-то, тащит меня не знаю куда. Мы еще, кричит, можем спастись! Ой, даже вспоминать этот позор не хочу. Еле-еле сбежали оттуда, администратор чуть не оштрафовала.
– Ира, так она вас не послушалась? Не сходила к врачу? – продолжала расспрашивать Татьяна, переложив трубку из одной руки в другую.
– Нет, по-моему. Мы с ней виделись как раз в тот день, когда она на кладбище этот цирк устроила. Дина на работу пришла, писать заявление: она дни хотела взять. Ну и я опять сказала ей, чтобы проверилась. Вы бы ее видели в тот день! Это же… – Девушка замолчала, подбирая слова.
– Что с ней было не так?
– Да все! – выпалила Ира. – Худая, страшная… Руки трясутся. Вся голова седая!
– Как вы сказали? Седая? – Татьяна почувствовала, как по спине побежали мурашки.
– Ну не совсем вся голова… Я, наверное, не так выразилась, – поправилась Ирина, – но полным-полно седых прядей. За один день поседеть – это же надо!
– Большое спасибо вам, Ирочка, вы мне очень помогли. – Она почувствовала, что пора сворачивать разговор. Больше ничего ценного не услышит, дальше будут сплошные сопли-вопли.
– Погодите-ка, женщина, а вы почему у меня-то все выспрашивали? Почему к ней не пойдете, не спросите у этой… Как ее, я забыла… Ну, у мачехи? – подозрительно спросила Ира.
«Надо же! Опомнилась», – усмехнулась про себя Татьяна.
– И туда обязательно схожу, а как же! Мне просто надо было морально подготовиться, узнать, что меня ждет. Чтобы лишний раз людей не травмировать своей реакцией. Вот и решила поговорить с ее близкой подругой. Диночка мне часто говорила, какой вы хороший человек, как ее поддерживаете! – не моргнув глазом, соврала она.
Ирина должна поверить: по всему судя, барышня она недалекая, зато чувствительная. Та и поверила. Голос смягчился, и она сказала:
– Вы ей привет от меня передайте. Никогда у нее дома не была, даже адреса не знаю, и… – она замялась, – неудобно идти.
Татьяна все отлично поняла. Адрес узнать – дело нехитрое. Просто не больно-то хочется обременять себя чужими проблемами. Одно дело – пить вместе чаек, и совсем другое – навещать больную. Тем более больную психически. Но и терять лица перед посторонними тоже не желаем.
– Конечно, милая, передам. Зачем вам туда ходить? Только беспокоить понапрасну. Вы ведь все равно ничем не сможете помочь, – великодушно пришла она на помощь Ирине.
– Вот именно. – В голосе девушки явственно прозвучало облегчение.
Татьяна попрощалась и положила трубку. С минуту посидела, постукивая пальцами по столу. Так-так. История становится все более интересной. Вот и душка-Жан на горизонте нарисовался, не сотрешь.
Она вылезла из-за стола и стала расхаживать по кабинету: на ходу ей всегда думалось лучше.
Что мы имеем? Нормальный, адекватный человек за один месяц слетел с катушек. Может, у девочки всегда было какое-то психическое заболевание и сейчас оно проявилось? Обострилось? Но Наиль обязательно рассказал бы, будь у его дочки диагноз. Допустим, он и