Дверь, конечно, не открылась. Азалия не появилась.
Татьяна осторожно вывела Дину на лестничную площадку. Запирать дверь не стала, лишь притворила. Она не знала наверняка, есть ли в сумке у Дины ключи от квартиры. Скорее всего ее комплект сейчас у Жана. А это означает, что запереть дверь беглянка не могла.
Продолжая одной рукой поддерживать девушку, в другой сжимая пакет, Татьяна приблизилась к лифту и нажала кнопку вызова.
«По лестнице мы будем плестись слишком долго».
Лифт был этажом или двумя выше, поэтому приехал сразу же. Татьяна втащила Дину внутрь. Выйдя на своем этаже, они, так никем и не замеченные, доковыляли до квартиры и скрылись внутри.
Оказавшись на своей территории, запершись на все замки, она едва не разрыдалась от облегчения. План, безумный и авантюрный, отлично удался. Вся процедура заняла чуть меньше получаса.
Глава 7
Этот странный день был одним из самых трудных и запутанных в ее жизни. Но Татьяна твердо знала, что поступила правильно.
Приведя Дину к себе, развила бурную деятельность. Сняла плащ, стащила с рук перчатки и выбросила их в мусорное ведро. Поставила пакет с вещами Дины и ее сумку в гардероб, а саму беглянку отвела в ванную.
Девушка была худенькая, совсем прозрачная. Позвонки торчали на тощей спине, как горная гряда. Татьяна несколько раз намыливала и смывала грязь, пот, запах. Ей казалось, очищая кожу, открывая поры, она помогает Дине сбросить с себя непонятную сонную апатию. Поначалу вода была серая, мутная, с хлопьями. И только когда стала чистой, она вытащила девушку из ванны. Высушила феном длинные волосы, расчесала и собрала на затылке в хвост. Надела трусики и футболку, закутала в свой махровый халат, натянула на ноги носки и усадила на диван. Аккуратно подстригла обломанные и грязные ногти с остатками маникюра.
Руки Дины потеплели, щеки порозовели, и Татьяна посчитала это хорошим знаком. Все свои действия она сопровождала словами. Говорила и говорила, стараясь не обращать внимания на каменную неподвижность своей гостьи. Надеялась, что рано или поздно ее голос пробьется в сознание девушки.
Грязную одежду, недели две или больше не стиранную, сунула в мусорный пакет. Позже, ненадолго оставив Дину одну, сходила и выбросила «улики» на помойку. На всякий случай – в соседний двор.
Покончив с банными процедурами, взялась за кормление. Быстренько приготовила омлет с сыром и зеленью: Дина его обожала. Помогла девушке подняться с дивана и повела за стол. Могла бы, конечно, принести еду на подносе, но не стала. Рассудила, что двигаться полезней.
Похоже, соблазнительный аромат любимого блюда пробудил что-то в Дине. Ноздри ее дрогнули, по лицу пробежала неясная тень. Татьяна кормила девушку с ложечки, как ребенка. Дина ела сначала медленно, потом с возрастающим аппетитом.
– Вот, начало положено, – радостно заметила Татьяна, – моя стряпня кого хочешь на ноги поставит! Доела до капельки! Умничка!
После пришел черед сна. Она постелила гостье на своем диване: самой придется ночью устроиться на раскладушке. Других спальных мест в квартире нет.
Дина уснула почти сразу. Дышала ровно и глубоко и во сне выглядела почти нормально. Разве что была бледнее и худее, чем обычно. Но это ничего. Румянец вернется. Что до худобы, так были бы кости, мясо нарастет.
Вечером, как и обещала, пришла Катерина. Долго осматривала больную, выслушивала ее дыхание, мерила давление, изучала кожные покровы. Потом сделала экспресс-анализы крови и мочи. Вердикт был таков: физически Дина здорова. Истощена, конечно, но это поправимо.
– Она выглядит и ведет себя как человек, который находится в состоянии транса. Будто спит наяву. Если честно, впервые такое вижу: я же не психиатр. Это они с таким сталкиваются. Думаю, тут что-то сродни депрессии. Может, показать ее…
– Нет, Катюша, пока не надо, – перебила Татьяна. – Главное, она не больна, моча нормальная, кровь хорошая. У нее нет признаков отравления?
– Отравления? – удивилась докторша. – С чего ты взяла? Почему думаешь, что она отравилась?
– Нет-нет, – принялась выкручиваться она, – я так не думаю, просто на всякий случай спросила.
– По крайней мере, по результатам общих анализов ничего необычного. Если хочешь, можем обследовать ее детально.
– Знаешь, я попробую недельку поухаживать за ней, а если состояние не улучшится, обследуем. И психиатру покажем. Ладно?
– Как скажешь.
– Катюня, что мне делать, чтобы ее… расшевелить немножко?
– Сложно сказать, повторяю, я не специалист… Мне кажется, девушка перенесла сильное нервное потрясение. Возможно, была попытка суицида. – Она сделала паузу, ожидая, что подруга подтвердит или опровергнет ее слова, но, так и не дождавшись, продолжила: – Больше общайся с ней. Говори, обращайся по имени, тормоши. Я напишу название витаминного комплекса и одного очень хорошего препарата. Он стабилизирует нервную систему. Правда, это дороговато…
– Деньги не проблема, – заверила Татьяна, – выписывай, я куплю.
– Что еще… Делай массаж рук, ног – просто растирай, сейчас покажу, как. Это очень полезно. Корми хорошенько – вон кости торчат. Пусть не сидит на одном месте, выводи на прогулку.
«Это вряд ли. Гулять придется по квартире».
– Спасибо, Катюш. Так выручила!
– Да хватит тебе! А то ты меня мало выручала. Давай лучше покажу, как растирать ноги-руки.
Катерина ушла почти в десять, отказавшись от чая. Татьяна проводила ее до машины. Мельком окинув взглядом стоянку, заметила алый джип. Значит, голубки дома. Что делают, обнаружив исчезновение пленницы? Она зябко повела плечами и постаралась не думать об этом.
Помахала Кате на прощание, забежала в круглосуточную аптеку, которая располагалась в соседнем доме. На ее счастье, нужные препараты там имелись. Оставив в аптеке приличную сумму, бегом вернулась в квартиру.
Там все было по-прежнему. Дина тихо сидела на диване.
«А если останется такой на всю жизнь?» – подумала Татьяна и вздохнула. Она сделала своей пациентке массаж, дала лекарство и витамины, уложила спать. Сама пристроилась рядышком на раскладушке. Думала, ни за что не уснет на этой хлипкой конструкции, но вырубилась буквально за минуту и проспала до утра.
Вторник, среда и четверг прошли как под копирку.
Татьяна вертелась на кухне и ухаживала за Диной. Выводила на балкон подышать воздухом, не давала долго сидеть на одном месте – «выгуливала» по квартире. Кормила, мыла, причесывала, делала массаж, давала лекарства. Раз в день отчитывалась о ее состоянии Кате.
Звонила на работу и умирающим голосом врала, как ей плохо. И что о выходе с больничного не может быть и речи! Нет, навещать не надо, она этого терпеть не может.
Дина выглядела намного лучше. Щеки округлились, с лица сошла нездоровая желтизна. Она выпрямилась, ходила быстрее и увереннее. Татьяна постоянно беседовала с девушкой, читала ей вслух, включала для нее телевизор, пыталась вовлечь в разговор, заглядывала в глаза… Напрасно. Дина смотрела мимо, не видела и не слышала.
Татьяна не отчаивалась. По натуре была человеком, которого неудачи только взбадривают: если что-то не получалось, в ней просыпался азарт, появлялось желание доказать себе самой, что она все сумеет. Правда, здесь был немного не тот случай.
– Ничего, Динуля, мы им покажем! Ты поправишься, даже не сомневайся! – периодически приговаривала она.
Подбадривала, конечно, больше себя, чем свою подопечную. Потому что, если быть совершенно откровенной, состояние Дины пугало. Девушка здорова, теперь она хорошо ест и нормально спит, но все так же отсутствует в собственном теле. Это самое тело крепло и хорошело с каждым днем, но было похоже на опустевший дом. В окнах не горел свет, там было мертво и пусто.
В четверг вечером Татьяна готовила ужин, а Дина сидела рядом. По телевизору шло ток-шоу, и из глубины комнаты то и дело доносились то истерические выкрики, то аплодисменты.
Татьяна энергично разминала картошку: девочке нравилось пюре. На плите булькал гуляш.
– Минут пять, и сядем за стол. Сейчас молочка нальем… Так! Масла добавим – вкуснятина будет! Картошка попалась не очень удачная, вся в глазках. Полчаса выковыривала! Но вроде, ничего, рассыпчатая, – оживленно комментировала Татьяна каждое свое действие.
Произносить подобные монологи вошло за эти дни в привычку. Над смыслом сказанного она особо не задумывалась. Просто надеялась, что однажды Дина ее услышит. Она деревянной ложкой помешала гуляш, попробовала, задумчиво почмокав губами, и отключила.
– Готово! Ты, наверное, голодная? Я лично – как волк. Хотя мне не надо бы есть на ночь.
Она открыла кухонный шкафчик и потянулась за тарелками. И в этот момент сиплый незнакомый голос за ее спиной произнес:
– Татьяна…
Выронив тарелку, насмерть перепуганная, она резко обернулась.
Дина сидела на стуле напротив нее. Левой рукой вцепилась в стол, правая прижата к горлу, и ее взгляд… Он был живым! Девушка смотрела испуганно и удивленно, Татьяна могла поклясться, что она видит. Наконец-то, впервые за эти дни по-настоящему видит все вокруг себя!
Она бросилась к Дине и упала возле нее на колени.
– Динка! Девочка моя! Очнулась, маленькая! Слава богу! – Голос прерывался, она гладила ее по волосам, обнимала за плечи, сама не замечая, что плачет и смеется одновременно.
Дина, растерянная и ничего не понимающая, обнимала Татьяну в ответ и робко улыбалась своей чуть застенчивой улыбкой.
Когда первое потрясение прошло, Татьяна поднялась с пола, умылась и вытерла лицо кухонным полотенцем. Потом пододвинула стул, устроившись напротив девушки, взяла ее руки в свои и сказала:
– Все, больше не буду реветь. Скажи мне, как ты себя чувствуешь? Поговори со мной.
Дина попробовала что-то сказать, но закашлялась. Татьяна метнулась к кувшину с водой, дала ей попить и снова села на место, пытливо вглядываясь девушке в лицо.
Следующая попытка оказалась вполне удачной. Дина говорила тихо, словно пробуя возможности своих голосовых связок, проверяя их после долгого перерыва. Но с каждым словом голос звучал увереннее и сильнее, она больше не хрипела и не кашляла.