Так и есть, прав оказался звездочёт. Не грусти, дитя. Счастье искать надо, найти его и бороться за него всю жизнь.
— Суждено будет, найдёт меня счастье. А если не найдёт, значит, судьба такая. С ней не поспоришь.
— Рано ты печалишься. Глянь на себя, глаз отвести невозможно, да и по летам вся жизнь впереди.
— Никто не ведает, няня, какой его век.
— И это верно. Но и крест на себе ставить рано ещё.
Тем временем жизнь во дворце текла неспешно, и ничего не предвещало беды.
Бедствие
В тот год выдалось изнуряющее, очень жаркое лето. Наступила засуха. Во всех источниках высохла, пропала вода. Животные погибали от жажды, птицы на лету падали замертво. Некому было спуститься вниз к морю, чтобы прорубить новый канал, по которому бы устремилась вода для спасения людей от неминуемой гибели.
Дилара созвала совет, было принято решение пригласить строителей, поручить им прорубить новый канал — источник жизни.
— Госпожа, в наших хранилищах есть запасы, но их надолго не хватит. Успеют ли строители, справятся ли?
— Я разделяю твои опасения, советник. Сожалею, и у меня нет ответа на этот вопрос. Всё от мастеров зависит. Нам остаётся верить и ждать.
— Что ж, будем молиться.
Засуха не щадила никого. Падал скот, гибло всё живое. От сада осталось лишь название, на него больно было смотреть.
В один из летних дней Эсмер посреди сада упала без чувств. После этого случая она очень ослабела, с постели не поднималась и не проявляла признаков жизни. Печаль и скорбь повисли над дворцом, вползая незаметной змейкой во все его уголки, затмевая надежду.
Вокруг дворца поползли слухи:
— Расплата пришла. Изводила всех, издевалась, все стонали от неё. Вот и наказание.
Новые заботы
Дилара потеряла покой. Она приглашала одного за другим медиков. Но всё безуспешно. Тогда Дилара обратилась к целителю, которого знала по рассказам отца. Он явился.
— Всё, что потребуешь, будет сложено к твоим ногам. Умоляю, спаси сестру, — обратилась она к нему.
— Госпожа, сделаю всё, что могу.
— Целитель, знай, богатство, которое принадлежало моему отцу князю Вилияту, переданные ему по наследству семейные реликвии и драгоценности — всё отдам.
— Госпожа, благодарю за щедрость твою, я не возьму этого.
— Клянусь, сделаю всё, чтобы в твою честь выстроили небывалой красоты дворец.
— Госпожа, не надо мне этого.
— Всю власть свою дарую тебе, сама буду служить тебе до конца дней моих.
— Не сули власти, она противна мне.
Дилара отчаялась.
— Чем я могу одарить тебя за спасение сестры? Ты убиваешь меня.
— И в мыслях не было.
— Целитель, выслушай меня. Мы с сестрой сироты, у нас никого из родных не осталось. Я предложила тебе всё, что у меня есть. Ты от всего отказался. Я княжеская дочь готова была пойти на унижения и стать твоей служанкой, ты и от этого отказался. Чего ты хочешь от меня, какую цену заплатить тебе, чтобы сестра выздоровела?
— Мне ничего не нужно. Я не беру мзду за исцеление больного.
Если ты действительно желаешь спасти Эсмер, отдай самое дорогое, что у тебя есть.
Дилара опустилась перед ним на колени.
— Не томи, назови цену. Мне больше нечего тебе предложить.
— О, нет, моя госпожа. Ты ошибаешься. Поднимись с колен, княжеское дитя, посмотри в колодец, и ты увидишь своё отражение. Ведь ты неотразима, твоя красота сводит с ума, кто может устоять перед тобой? Ты прекрасна, ты чиста, как родник, и благородна душой, ты добродетельна, но и этого будет мало.
— Что тогда? На всё согласна, только помоги, — взмолилась Дилара.
— Твои глаза излучают божественный свет, неповторимую негу, необыкновенное тепло, они притягивают к себе, они захватывают в плен навеки, они делают твой облик неповторимым, неотразимым и недосягаемым. Твои глаза указывают истину и учат правде. Ты не по годам умна, и это отражено в твоих глазах. Каждый, кто попадает под их чары, становится твоим верным, бессловесным и безропотным рабом. Искры, которые твои глаза посылают на землю, способны творить чудеса. Отдай глаза свои, — приказал он.
— Ты хочешь сказать, что когда Эсмер выздоровеет, я ослепну?!
— Ты всё поняла правильно, моя госпожа, — целитель приложил руку к груди и склонил голову перед ней. — Только в этом случае твоя сестра будет жить, — произнёс он, не поднимая головы. — В утешение скажу, ты не будешь наказана, нет, ибо будешь видеть сердцем, редко кому выпадает этот дар. А у тебя он от рождения.
— Это твой окончательный ответ?
— Да, моя госпожа.
— Это приговор. Дай мне время. Я позову тебя, когда решение созреет.
— Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа, не торопись, обдумай своё решение, — ответил целитель и покинул палаты.
Этой ночью Дилара повзрослела душой и постарела телом. Она не находила места. Её донимали сомнения. Невыносимые убийственные мысли, сильнейшие по накалу чувства, переживания разъедали рассудок. Они терзали душу и разрывали в клочья сердце. Она не понимала, за что всё это выпало на её долю. Она не сомкнула глаз всю ночь.
К утру, обессиленная и измученная, царица смирилась, отдав себя во власть судьбе. Дилара решилась. Она ответила целителю:
— Я на всё согласна во имя спасения сестры.
— Ты не боишься пожалеть об этом, когда нельзя будет ничего изменить?
— Нет. Что суждено — то и будет.
— Хорошо, моя госпожа, я сделаю так, как ты желаешь.
Целитель ушёл в покои Эсмер и начал произносить заклинания. Дилара почувствовала, как веки наползли на глаза, и они плотно закрылись. На месте глаз образовались глубокие впадины. Кожа на лице сморщилась и покрылась серым налётом. Щёки впали. Лицо выглядело обезображенным. Девушка приложила ладони к глазам и горько заплакала. Немного придя в себя, прикрыла глазные впадины чёрной вуалью, которая спускалась до губ. Дилара не хотела, чтобы кто-то заподозрил, что случилось.
Вскоре сестра пошла на поправку, а Дилара распрощалась с целителем со словами:
— Не хочу, чтобы посторонние узнали, какую цену я заплатила и чего лишилась.
— Я нем, как рыба, моя госпожа, — пообещал целитель, склонив перед ней голову.
— Ты дал слово, целитель.
— Живи спокойно, слово своё сдержу. — Рад служить, — на прощание сказал он и быстро удалился.
Эсмер выздоровела, окрепла, не подозревая ни о чём.
Канал прорубили, и вода снова стала доступна людям.
Дилара ощущала себя опустошённой, убогой и обречённой на одиночество.
Измождённое переживаниями сердце плакало кровавыми слезами.
Внутренний голос подсказывал ей, что несчастья не бывают одинокими странниками, они плодятся и собираются в стаи, в самый неожиданный момент обрушиваются все вместе либо идут вереницей одно за другим. Дилара жила ожиданием новых бед.
— Пришла беда, отворяй ворота, — повторяла она.
Так и случилось, на болезни сестры беды не закончились.
Гости прибыли
Накануне дня рождения Дилары дворец посетил старинный друг отца. На сей раз он прибыл вместе со старшим сыном. Юношу звали Рашад, он в тех местах проходил обучение, желая стать военным и служить Отечеству. Дилара, как гостеприимная хозяйка, пригласила их остаться, чтобы отпраздновать вместе день рождения. Гости приняли приглашение с благодарностью.
Рашад как-то сразу потянулся к Диларе. Он беседовал с ней на разные темы, рассказывал о своих планах. Сложилось впечатление, что он не просто доверился ей. Нет, она притягивала его к себе, ему было интересно с ней, хотелось проводить время только с ней. Притом, что девушка ничего для этого не делала. Хотя справедливости ради надо сказать, сердце девичье дрогнуло, юноша оказался тем человеком, в общении с которым ей было хорошо и покойно. Сладостные мысли о том, что это он… заставляли задумываться и отдаваться мечтаниям.
Но злая судьба, издеваясь и смеясь, добивала: «Сними вуальку, сними, и он увидит, на кого ты стала похожа».
После мучительных мыслей, девушка стала замкнутой, неразговорчивой и сторонилась общения. Но где-то в самых отдалённых уголках души надежда теплилась еле заметным огоньком. И это поднимало дух, согревало, а внутренний голос уговаривал: «Не печалься, не тоскуй, тебя полюбят такой, какая ты есть, глаза для любви не нужны. Суженому нужна душа твоя. Живи надеждой».
И Дилара после долгих раздумий, отважилась и рассказала Рашаду правду. На её удивление, его не озадачило это известие.
Эсмер влюбилась в гостя с первого взгляда. Влюбилась, не отдавая отчёта своим мыслям, чувствам и поступкам. Она не желала знать, какой трагедией обернётся для семьи её прихоть. Бес поднял голову, выпрямился во весь рост, заговорил во весь голос, она как обезумела, не понимая до конца, что творит. Желания громко и настойчиво заявляли о себе. Они будоражили и злили плоть. Эсмер возжелала гостя всем своим существом. Поэтому она решила:
— Это мой герой, такой шанс упускать нельзя. Не уступлю сестре. Зачем ей? Что она может ему дать? У неё холодная кровь, она ледышка бесчувственная. А я — огонь. Я ему дам всё, что пожелает.
Вскоре отец Рашада отбыл по своим делам. А юноша загостился. С неудержимой силой его тянуло к Диларе, он искал любой удобный момент, чтобы задержать её внимание на себе, остаться с ней наедине. Эсмер стала замечать, что гость неравнодушен к сестре. И решила:
— Нет, больше тянуть нельзя, пора действовать. В противном случае упущу свой шанс, глядишь, сестрица его на себе женит. Он мой, никому не уступлю.
Зло в действии
Как-то после обеда, Эсмер, как кошечка, подошла к Рашаду и елейным деланно ласковым голосом сказала:
— Приглашаю прогуляться. Покажу заповедное местечко, я там часто бываю. Увидишь, очень красивое место.
— Пожалуй, пойдём, прогуляемся, — ответил юноша, ни о чём не подозревая.
Они быстро отдалились от дворца. Эсмер торжествовала, она вприпрыжку вывела юношу на зелёную поляну, где высокая пышная молодая трава сплошным покровом заполонила всю землю, колосилась и зазывала к себе. Обычно в предрассветные часы пастухи использовали это место, как пастбище — пригоняли сюда коз, овец и коров. На сей раз, поляна была безлюдной. Посреди поляны возвышалось старинное дерево, которое разбросило большущие ветви, похожие на лапы, в разные стороны. Под деревом можно было укрыться от палящих лучей солнца. С моря вверх поднимался ветерок, он ко