Кетан кончил с ревом, его горячее семя заполнило ее рот. Она не знала, чего ожидать, но его вкус был шоком — восхитительным. Он был пряным и насыщенным, с легким привкусом сладости, и она быстро проглотила, снова застонав от того, какой он восхитительный.
Пока что-то не вылезло из его щели, не развернулось и не завибрировало у ее языка и неба.
Айви резко отстранилась. Когда его член выскользнул у нее изо рта, из него снова брызнуло семя, обрызгав ее грудь. Наконец, она увидела их — три черных усика, трепещущих в воздухе, словно пушистые усики мотылька. У нее перехватило дыхание, а глаза вспыхнули. Это было то, что она чувствовала пульсирующим внутри себя, то, что снова и снова подводило ее к краю.
Она неуверенно протянула руку, обхватила головку его члена и провела большим пальцем вдоль открытой щели и выше, к этим усикам. Они были твердыми и мягкими одновременно. Она погладила их по всей длине, следуя за ними вниз, к его щели.
Из его кончика потекло свежее семя.
Кетан резко, прерывисто вздохнул, и его тело затряслось.
— Айви, — прохрипел он, одной своей большой рукой придерживая ее затылок, другой — сжимая ее длинные волосы. Его застежки дрожали на ее плечах.
Усики были чувствительными.
Она ухмыльнулась и, не в силах сопротивляться, сократила расстояние между ними, проводя языком по всей длине члена Кетана, слизывая его восхитительное, пряное, сладкое семя. Добравшись до кончика его члена, она накрыла его ртом и обвела языком эти усики.
Кетан издал отчаянный звук — рев, стон и рычание вместе взятые — который стал чем-то бесконечно глубоким и первобытным, отразившись от стен пещеры. Суставы его ног подогнулись, а бедра дернулись назад, вырывая член из ее хватки, даже когда он опустился на землю — но не раньше, чем Айви была вознаграждена новым извержением его семени, которое она жадно выпила.
Туловище Кетана наклонилось вперед, остановившись только тогда, когда он уперся всеми руками в землю. Его плечи вздымались от тяжелого дыхания. Кончики его головного убора задели кожу Айви прямо под грудью, а пряди его распущенных волос защекотали ее живот и бедра.
Айви опустилась на пятки и усмехнулась, проводя кончиками пальцев по фиолетово-белым отметинам на его головном гребне.
— Я так понимаю, тебе понравилось?
Кетан издал щебет и выдохнул; его теплое дыхание обдало живот Айви, к ее все еще пульсирующему лону.
— Я… — снова защебетал он, поднимая голову, чтобы встретиться с ней взглядом. — Ты разрушила меня, Айви.
Откинувшись назад, Айви оперлась на руку за спиной и раздвинула бедра. С самодовольной улыбкой она провела пальцами другой руки по теплому, перламутровому семени на своей груди и размазала его, проводя пальцами вокруг соска.
Айви пару месяцев назад никогда бы не узнала женщину, сидящую здесь сейчас. Она никогда бы не подумала, что способна принять эту открытость, эту страсть, эту… эту греховность. Но присутствие его сущности на ее теле, отметина на ней, клеймо его запаха возбуждали ее на инстинктивном уровне. Боль между ног усилилась, и к сердцевине прилило свежее тепло.
— Я тебя слишком утомила? — спросила Айви, двигая пальцем, покрытым семенем, вниз по животу к своему лону.
Его глаза проследили за ее пальцем; его сверкающий взгляд был взглядом голодного хищника, зацикленного на своей добыче. От осознания этого у нее по коже побежали мурашки, а сердце учащенно забилось.
— Нет, — его длинный язык выскользнул и пробежался по разрезу рта, а жвалы широко раздвинулись, прежде чем опуститься низко и загнуться назад. — Ты только разбудила мой голод, моя сердечная нить.
Он не подал никаких других признаков своих намерений, прежде чем начать действовать — не напряг мышцы, не перефокусировал взгляд, даже не переступил с ноги на ногу, готовясь. В одно мгновение он был на земле перед ней, опираясь на руки. В следующее мгновение он набросился на нее, темное пятно фиолетовых глаз, когтей и захватывающей силы.
Его верхние руки схватили ее за предплечья, нижние зацепили за бедра. Он приподнял ее и раздвинул ей ноги. На мгновение Айви почувствовала себя невесомой, и ее желудок сжался от предвкушения и возбуждения. Она хихикнула.
Кетан опустил ее на спину с невероятной мягкостью, учитывая скорость, с которой он это сделал. Листья служили мягкой подушкой, защищавшей ее от удара камнем. Он навис над ней, его торс был зажат между ее бедер, его тело отбрасывало на нее тень, отчего его глаза сияли, как восемь аметистов, подвешенных в пространстве. Его застежки дразнили верхнюю часть ее бедер, как будто не совсем уверенные, хотят ли они вцепиться или исследовать.
Расставив ноги и упершись ими в обе стороны, Кетан наклонился, прижимаясь своей твердой, бугристой плотью к ее мягкому телу. Его смертоносные жвалы задели ключицы Айви, когда он провел языком по ее шее. Это движение вниз продолжалось, и все его тело двигалось вместе с ним; ладони его верхних рук скользили по ее рукам от запястий к локтям, от локтей к плечам, в то время как его язык скользил по ложбинке между ее грудями.
Айви выгнула спину, прижимаясь к нему грудью, когда его нижние клыки задели ее набухшие чувствительные соски и вызвали внутри нее непреодолимый взрыв желания.
Но его голова продолжала свой путь вниз по ее телу. Его язык проложил дорожку по ее животу, очертив колечко вокруг пупка, отчего она задрожала от желания. И его руки снова переместились, эти грубые ладони обхватили ее груди. Он на мгновение задержал их неподвижно. Этого было достаточно, чтобы она в отчаянии начала извиваться, пытаясь потереться сосками о его шкуру и получить все возможные ощущения.
Айви накрыла его сильные руки своими.
— Кетан… Пожалуйста.
Его язык прошелся по ее тазу, легко коснулся небольшого участка волос и опустился ниже, чтобы подразнить ее клитор, кружа и пощелкивая по нему. У Айви перехватило дыхание. Только тогда его руки снова задвигались, разминая нежную плоть ее грудей, пощипывая пальцами соски.
Она замычала, улыбаясь, ее ресницы трепетали, хотя она хотела, чтобы ее глаза оставались открытыми.
Кетан глубоко вздохнул и издал рычание.
— Теперь я позабочусь о твоих потребностях, моя Найлия.
Он приподнял ее бедра, подсунул под них свои жвалы и обхватил ее задницу ладонями нижних рук. Прежде чем Айви смогла полностью осознать что-либо из этого, он прижался лицом к ее лону и пронзил ее своим длинным языком.
Голова Айви откинулась назад, и она закричала. Закрыв глаза, она отдалась удовольствию, которое дарила ей ее пара, пока, наконец, он не убрал голову, не оторвал ее от земли и не усадил на свой пульсирующий член. Их стоны эхом отражались от каменных стен, перерастая в песню, которая окутывала их обоих — песню страсти и любви, песню, рожденную невероятными шансами встречи двух душ, несмотря на непостижимую даль времени и пространства, разделявших их.

ГЛАВА 25
Люди некоторое время назад приглушили свет в комнате, оставив только мягчайшее белое свечение, которое окутывало большую часть пространства тенью. Криокамеры казались темными даже проницательному глазу Кетана, такими же черными, как ниши, в которые помещали мертвых Такарала. Но он знал, что это его блуждающий разум ищет тьму в каждом углу, ищет мрак, опасность, смерть. Он знал, что это была работа инстинктов, корни которых глубже, чем у самых старых и высоких деревьев Клубка, — инстинктов, которые видели гибель, скрывающуюся в каждом затененном углублении.
И на этот раз его инстинктам нельзя было доверять. Страх естествен для всех существ. Вриксы были не более невосприимчивы к нему, чем любые другие звери, независимо от того, большие они или маленькие. Эта ночь, возможно, больше, чем любая другая в жизни Кетана, была той, когда все эти страхи угрожали всплыть на поверхность.
Что-то столь же мрачное и зловещее, как вода, затопившая коридоры корабля, таилось на задворках сознания Кетана, крадучись переходя из тени в тень. Это открыто проявлялось только в комочке страха, засевшем глубоко в животе, — тяжелом чувстве, что что-то пойдет не так, что все это будет напрасно, что Зурваши в конце концов добьется своего.
Что Кетан потерпит неудачу, и все эти невинные люди, включая его пару, пострадают из-за этого.
Но он не позволит этим страхам овладеть им. На рассвете наконец начнется новая жизнь, к которой Кетан так долго стремился. И его пара, его Айви, будет там, с ним.
Кетан крепче обнял ее и посмотрел вниз. Как всегда, она спала на нем, грудь к груди, ее золотистые волосы разметались по его шкуре, и их тревожило только ее медленное, мягкое дыхание. Он осторожно подцепил пальцем прядь ее волос и отвел их с ее лица.
Его маленькая пара была прекрасна, как всегда. Нежный свет ласкал ее кожу, которая уже не была такой бледной, как тогда, когда он впервые увидел ее. Казалось, это было целую жизнь назад.
Ее лицо было наклонено к его лицу. Одна ее щека покоилась на его груди, над сердцами, а глаза были закрыты, отчего ресницы казались еще темнее и пышнее, чем обычно. Ее лоб был расслаблен, освобожденный от забот, которые она так часто несла на своих плечах в моменты бодрствования. И ее губы…
Полные розовые губы Айви, все еще припухшие после их совокупления в пещере ранее, манили Кетана, взывая к тем желаниям, которые никогда не будут — и не могут быть— удовлетворены. Увидев Айви в первый раз, он сравнил ее губы с парой пухлых личинок, но даже тогда они очаровали его. Отвращение переросло в любопытство; любопытство переросло в страстное желание. И после того, как она использовала эти губы, чтобы доставить ему удовольствие сегодня, это желание теперь было ближе к потребности.
Внезапно он гораздо острее ощутил ее вес на себе и ее восхитительное тепло, которое было заключено под шелковым одеялом, накинутым на нее. Его руки, сами того не желая, скользнули вниз по ее спине и по бокам, следуя изгибу бедер, чтобы попробовать податливую плоть ее зада, которая была обнажена из-за того, что юбка задралась до талии.