У Кетана все сжалось внутри при мысли о том, что люди могут быть пищей, что его Айви может быть едой.
— Не прикасайся к ней, — прорычал он, бросаясь вперед. Удерживающие его Когти зарычали и потянули его назад.
Зурваши повернула голову, посмотрев на Кетана. Его сердца колотились в груди, ярость бурлила огненными волнами, которым некуда было деться, поглощая его изнутри, и его сердце скорбно колотилось в отсутствие его пары.
— Их больше, да? — Зурваши снова обратила свое внимание на Ансет.
Жвалы Ансет сомкнулись, клыки заскрежетали друг о друга.
Королева потянулась к Элле. Человеческая самка издала слабый крик и отпрянула, но отступить не могла; крепкая хватка Ансет удерживала ее на месте.
Рука Зурваши схватила Эллу за подбородок. Дыхание Эллы, и без того неглубокое и напряженное, стало быстрым и прерывистым, в глазах вспыхнула паника. Зурваши запрокинул голову человека назад, поворачивая ее из стороны в сторону.
— Уродливые твари. Как бесформенные личинки, выползающие из грязи, — королева схватила одеяло и сорвала его с Эллы. Влажная тряпка скользнула по передней ноге Зурваши, когда она отпустила ее.
— Она безобидна, как птенец, — сказал Кетан. — Отпусти ее. Она не представляет для тебя угрозы.
Тело королевы напряглось. Низкое рычание зародилось в ее груди, когда она подцепила упавшее одеяло когтями и подняла его в одну из рук. Она прижала ткань к лицу и глубоко, тяжело вдохнула.
Осознание поразило Кетана сильнее, чем любой удар, который могла нанести Зурваши.
Это было одеяло Айви. Им она пользовалась почти каждый день в течение нескольких восьмидней, прежде чем отдать его Элле. И оно до мельчайших ворсинок хранило аромат Айви.
Широко расставив жвала, Зурваши наклонилась и понюхала Эллу, которая закрыла глаза и отвернула лицо.
— Оставь ее, Зурваши! — Кетан зарычал.
— Я знаю этот запах, — королева переместила руку, чтобы обхватить Эллу за горло.
Элла издала сдавленный крик, вскинув руки, чтобы тщетно вцепиться в руку Зурваши.
— Я чувствовала этот запах от тебя, — Зурваши ткнула пальцем в сторону Кетан, в ее глазах вспыхнул огонь, — много раз. Ты сказал, что это один из многих ароматов джунглей. Но я никогда раньше не чувствовала этого запаха, а я ходила по джунглям, Кетан.
Руки Ансет напряглись, по ним пробежала дрожь.
— Моя королева, пожалуйста. Она не сделала ничего плохого ни тебе, ни любому другому вриксу. Она и ей подобные не желают нам зла.
Зурваши вырвала Эллу из рук Ансет, заставив Клыка покачнутся вперед. Ноги Эллы волочились по полу, когда Зурваши, держа за шею, развернула ее лицом к Кетану.
— Ты спарился с этим существом!
Кетан вырвался из хватки Когтей, сердца бешено колотились.
— Нет!
Лицо Эллы покраснело. Кетан знал, что некоторые оттенки этого цвета человеческой кожи полезны для здоровья, но в этом не было ничего полезного.
Он взревел и яростно дернул туловищем в сторону, высвобождая руки из хватки Когтя и перенося свой вес на другую. Лезвие из черной камня рассекло ему горло. Жгучая боль была отдаленной, рана незначительной — и его ярость вырвалась наружу.
Им руководил инстинкт, требующий крови, требующий смерти, требующий жестокости, чтобы защитить этого болезненного члена его племени. Его когти яростно хлестали, разрывая плоть мужчины, которого он сбил с ног.
Другой Коготь продолжал удерживать Кетана за волосы. Теперь он потянул за них. Кетан мгновение сопротивлялся, прежде чем перенести свой вес в том же направлении. Внезапная смена инерции нарушила равновесие Когтя, и Кетан упал на него. В мгновение ока он выбил топор у самца их рук.
Огромная фигура приблизилась сбоку. Кетан ударил топором, вонзив голову в живот Клыка, которая попыталась вмешаться. Это замедлило ее движение, но она не остановилась.
Буря хватающих рук и молотящих кулаков окутала Кетана, затуманив его зрение, сведя его разум к самой примитивной из всех мыслей — убить или быть убитым. Он бился и царапался, скрежетал жвалами и пинал ногами, нанося своим врагам столько вреда, сколько мог.
Но их было слишком много, они были слишком сильны. Клыкам удалось схватить его за руки и ноги, полностью оторвав его от пола, чтобы лишить его рычага воздействия, который обеспечила бы твердая земля. Они согнули его конечности, оказав такое сильное давление на суставы, что он мог бы завыть, если бы не дымка битвы, притуплявшая все, кроме его ярости.
Клыки развернули его так, что он снова оказался лицом к лицу с Зурваши.
Круглые, полные ужаса глаза Эллы, в которых так много белого и, похожих на паутину, сосудов, проходящих через них, теперь более заметных, чем когда-либо, встретились с пристальным взглядом Кетана.
— Ты спарился с этой мерзостью, — прорычал Зурваши. — Ты отверг меня ради этого существа! Этого червяка! Тебе предложили лучшую в нашем роде, а ты вместо этого выбрал животное, — она сильно встряхнула Эллу; конечности человека дрогнули от этой силы, но Элла каким-то образом удержалась.
— Освободи ее, — взревел Кетан, вырываясь из рук своих похитителей.
Клыки покачнулись, переставляя ноги, чтобы лучше удержаться, и усилили свою сокрушительную хватку на нем.
— Пожалуйста, моя королева, — умоляла Ансет. — Все не так, как ты говоришь!
Она бросилась вперед, но Корахла перехватила ее, преградив путь Ансет своим телом.
— Ты все еще борешься за жизнь этого существа? — Зурваши высоко поднял Эллу. Ноги человека болтались и дергались почти в двух сегментах над полом. Зурваши все еще смотрела на Кетана. — Я не позволю, чтобы эти мерзкие существа запятнали наш вид. Я больше не позволю выставлять себя дурой в моем городе.
Королева шагнула вперед и обхватила рукой шею Кетана, сжимая достаточно сильно, чтобы остановить поступление воздуха в его легкие. Она заставила его поднять голову.
— Я больше не позволю тебе верить, что у тебя есть выбор, ты, хныкающий червяк из джунглей. Такарал мой. Весь Клубок мой. Ты. Мой.
Кетан пытался выдавить из себя слова; он не знал, какими они могли быть, не знал, что он мог бы сказать, да это и не имело значения. Они бы ничего не изменили, даже если он смог бы их произнести.
Она не позволила ему отвести взгляд, когда положила руку Элле на макушку. Она не позволила ему отвести взгляд, когда сжала шею и череп Эллы. Не позволила ему отвести взгляд, когда тянула руки в разные стороны.
— Нет! — закричала Ансет.
Мучительный крик Эллы был прерван влажным хрустом костей и треском разрываемой плоти. Кетан слышал подобные звуки бесчисленное количество раз, но на этот раз они пронзили его до глубины души. Они были выжжены в его душе, в его сердце, и они будут преследовать его вечно. Раздался крик, Ансет вскрикнул от шока и ярости, но все, что Кетан мог слышать, это треск костей, разрываемую плоть и этот короткий, ужасающий вопль.
Сдавленный стон был последним звуком Эллы. Он был чуть громче шепота среди бушующей бури.
Между пальцами Зурваши хлынула кровь, а вместе с ней потекли куски раздробленной плоти и кости. Ее янтарные глаза впились в Кетана, когда она оторвала то, что осталось от головы Эллы, от ее тела.
— Формирователь, уничтожь меня, — прохрипел кто-то.
Кетан уставился на неподвижное тело Эллы, уставился на кровь, стекающую по ее комбинезону, уставился на ее грязные босые ноги, по которым между пальцев стекала кровь и собиралась лужицей на полу. На мгновение его воображение представило Айви на месте Эллы — и он понял, что Восьмерка совсем не такие, как его учили. Какие благожелательные боги допустили бы такое зверство здесь, в той самой пещере, где им поклонялись?
Зурваши рывком повернула к себе лицо Кетана и наклонилась ближе — достаточно близко, чтобы он мог поймать ее своими жвалами, достаточно близко, чтобы он обязан был это сделать, но он не чувствовал своего тела, не мог двигаться, не мог думать.
— Я прикажу привести ко мне каждое из этих существ, — промурлыкала она, проводя кончиком когтя по линии его подбородка, — и ты увидишь, как я разорву их на части, одного за другим. Ты будешь наблюдать, как я разрисовываю камень Такарала их кровью. И ты дашь мне все, что я потребую, и даже больше, потому что ты принадлежишь мне, Кетан. Ты проведешь остаток своих дней, искупая вину за то, что ты натворил. Ты проведешь остаток своих дней на своем месте, подо мной.
Она с силой пригнула его голову и разжала хватку. Кетан втянул воздух через горящее горло, широко раскрыв жвалы.
— Я дам тебе все, чего ты заслуживаешь, — прорычал он. — Кровь за кровь.
Королева отбросила останки Эллы в сторону, как испачканный кусок шелка, стряхивая излишки крови с рук.
— Отведите его в самую глубокую и темную дыру в Такарале и проследите, чтобы он оставался там, пока я не сочту нужным использовать его.
Клыки потянули его назад, утаскивая прочь от королевы. Кетан боролся и шипел, но не мог разорвать их хватку. Его сердца бились подобно раскатам грома, а ярость была такой горячей, что могла расплавить камень, но все было напрасно.
— Что касается тебя, Ансет… — сказала королева, поворачиваясь спиной к Кетану.
Верховный Клык Корахла переместилась, чтобы частично встать перед Ансет.
— Зурваши, она…
Королева заставила Верховного Клыка замолчать щелчком своих жвал.
— Она приведет мои Когти к остальным этим существам.
Кетан взревел в бесполезной ярости; его крик эхом отдавался в пещере, нарастая и нарастая, сотрясая кристаллы, становясь чем-то столь же могущественным, сколь и бессмысленным. Он ревел до тех пор, пока у него не перехватило горло, и даже тогда он не остановился, пока из него больше не могло вырваться ни звука.
И Клыки Королевы потащили его вниз, в темноту.
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
Итак. Мы поймем, если вы не захотите говорить с нами прямо сейчас. Увидимся в следующей книге.
** Съеживается**
Просто шучу. Не ненавидьте нас! Пожалуйста? Поверьте нам, нам было тошно от осознания того, что происходит, когда мы писали это, зная, что это должно было произойти, чтобы продвинуть историю вперед. Нам не нравилось это делать. Но мы никогда не говорили, что этот серия будет пушистой. По крайней мере, утешайтесь тем фактом, что в этой трилогии будет