Пришлось отложить размышления о книге до лучших времен. Сейчас мне предстояло разобраться с реальными проблемами.
– На самом деле, мой дорогой опекун, за ночь я многое переосмыслила и поняла, что замужество и вправду будет для меня величайшим благом.
– Правда?
Дарнелл бросил на меня подозрительный взгляд. Я невинно улыбнулась.
– Клянусь Чударой.
– В таком случае ты будешь рада узнать, что сегодня мы идем в театр. Учитывая твой интерес к лорду Фондерляйну, я попросил его присоединиться к нам. Леди Табета поможет подобрать в городе готовое платье и заказать все необходимое для последующих выходов. Сильно не увлекайтесь. Представление начинается в восемь вечера. Тебе еще нужно подготовиться к выходу.
– Хорошо, дорогой опекун…
– И хватит меня так называть, – потребовал Дарнелл. – Обращайся ко мне просто по имени.
Я удивленно посмотрела на него. Под глазами темные круги, веко дергается. Кажется, этой ночью ему тоже не спалось. Интересно почему? Увы, спросить я не успела. Пришел Джонсон, и Дарнелл, извинившись, покинул столовую. Повисла тишина. Я обратила внимание на Табету. Она была в том же платье, что и вчера.
– Предлагаю сразу после завтрака отправиться за покупками, – как можно дружелюбнее улыбнулась я. – Заодно заскочим в салон дамских причесок.
– Зачем? – удивилась Табета.
– Мне не терпится обновить образ!
– А может, оставим все как есть? – чуя неладное, предложила гномка. – У вас… у тебя чудесные волосы, Лив.
– О, не сомневайся, Табета, я сделаю их еще чудеснее! – пообещала я и уже точно знала, что сдержу свое слово.
– Все пропало, Лорд Рейнхарт меня уволит! – всхлипнула Табета, когда увидела меня в холле салона самого известного парикмахера-визажиста Эймирсталя.
Полуэльф Аскель превзошел все ожидания, воплотив мою задумку в жизнь. Я даже торговаться не стала. Просто сказала, что он может выписать счет моему опекуну.
– Не уволит. Я не позволю, – заверила, поправляя выбившийся из прически зеленый локон.
Полностью перекраситься в «ундину» – так Аскель назвал оттенок для русалок – у меня не хватило смелости. А вот сделать яркий акцент в виде нескольких прядей – пожалуйста. Особенно мне понравился контраст натурального медного цвета и неестественно зеленого. Смотрелось ярко и броско. Словом, то, что нужно!
– Может быть, перекусим в кондитерской тетушки Хлои? – предложила я, чтобы подсластить компаньонке пилюлю.
Мне не хотелось доставлять ей проблемы, но на кону стояло мое будущее. Что я могла сделать? Пойти на заклание, лишь бы быть всем удобной? Не этому учил меня отец. Порой нужно постоять за себя. А Дарнеллу будет уроком. Я ему не дракончик на передержке.
– Перекусим, – горестно вздохнула Табета. – Хотя бы домой отправлюсь на сытый желудок.
– Не отправишься. Все будет хорошо. Лорду Рейнхарту некогда искать новую компаньонку. К тому же я возьму ответственность на себя. Он может присматривать за моим наследством и диктовать, что делать, но уж за свой внешний вид я отвечаю сама.
Не то чтобы мои слова развеяли все сомнения Табеты, но к «Лакомке» она шла уже заметно бодрее.
До кондитерской мы так и не дошли. Около храма нас остановила… невеста. Глядя во все глаза на симпатичное лицо в веснушках, я, словно сквозь пелену воды, услышала предложение стать ее свидетельницей на свадьбе!
– О… – растерялась я. – Но мы ведь незнакомы. Табета, что скажешь?
В моем представлении все свадьбы делились на два типа: грандиозные праздники с банкетом и салютом и тайные церемонии в каком-нибудь маленьком храме на окраине Пармиины. Текущее же торжество оказалось где-то посередине. Невеста была в чудесном белом платье. Мы находились у главного храма столицы, но гости… Я даже осмотрелась по сторонам. Рядом не было никого, кроме девушки и слуги.
– Ого! Вот это приключение! – неожиданно просияла Табета. – Лив, соглашайся! А я буду стоять рядом и молиться за молодых.
Конечно же я согласилась. Так мы оказались в храме. Я стояла с брачующимися и не могла поверить своей удаче. На этом сюрпризы не закончились. Жрец произнес имена, и я узнала, что жених не кто иной, как Луис Тейлз! Самый известный керамист и скульптор Пармиины. Он с такой нежностью и привязанностью смотрел на невесту, что я невольно подумала о Дарнелле. Как бы я ни запрещала себе мечтать о том, что невозможно, сердце все равно тянулось к первой и единственной любви.
Я смахнула слезинки и улыбнулась, искренне желая молодоженам счастья.
Лицо Джонсона подсказало, что я на правильном пути. Старый дворецкий растерялся при виде моей прически и забыл поздороваться. Мы же с Табетой промчались на второй этаж. Время поджимало. У нас оставалось всего два часа до выхода в свет.
Учитывая, как король и Дарнелл горели желанием привлечь ко мне женихов, собиралась я не самым тщательным образом. Надев алое платье, которое больше подошло бы замужней даме, я распустила волосы и села за… роман.
Мне не терпелось выплеснуть на бумагу все чувства, что накопились за день! И пусть свадьба у сэра Дарнелиуса и леди Виолы по моим прикидкам была намечена на конец третьей или даже пятой книги, я решила прописать эту сцену на будущее. Откладывать такое ни в коем случае нельзя! Эмоции утихнут, и пиши пропало.
– Оливия, – из-за двери донесся голос Табеты.
Я пробубнила что-то нечленораздельное, компаньонка вошла.
– Провалиться мне в шахту, – прошептала она. – Нужно срочно сделать прическу! И платье… О, лорд Рейнхарт точно меня уволит!
– Не уволит… – начала я, но замерла на полуслове.
В ателье я настояла на том, чтобы купить компаньонке наряд на выход. Табета отнекивалась, но голос разума победил. И вот предо мной стояла совершенно незнакомая леди в синем облаке из тафты. Густые блестящие волосы забраны наверх. На руках длинные белые перчатки. Украшений, конечно же, у обедневшей аристократки не было, но эта простота ей шла и, казалось, даже молодила. Табета напоминала мне очаровательную фарфоровую куколку.
– Любой джентльмен в твоем присутствии будет лишен дара речи, – широко улыбнулась я, предвкушая, какой контраст мы составим в театре. – А прическа… Я просто заколю волосы заколкой.
Взяв первое, что попалось под руку, я приделала украшение сбоку. Это оказался розовый шелковый бант, который совершенно не подходил к платью и тем более к моим рыжим волосам. Сыграли свою роль и зеленые пряди.
– Ну вот, готово! – радостно заявила я.
Табета снова всхлипнула. Но раскиснуть окончательно я ей не позволила и потащила вниз. Дарнелл появился как раз в тот момент, когда я накинула на плечи черный струящийся плащ.
– Леди Табета, вы просто обворожительны, – начал мой дражайший опекун расплываться в комплиментах, но, увидев меня, воскликнул: – О Чудара, что с твоими волосами?!
– А что с моим волосами? – невинно спросила я, поправляя съехавший бант.
– Лив, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду! Зачем ты покрасила волосы? – не унимался Дарнелл.
Будь он постарше, я бы переживала, что его хватит удар.
– Так это последний писк моды, – пожала плечами я. – Мы едем или нет? Не хотелось бы опоздать на представление.
Несколько секунд Дарнелл сверлил меня взглядом, а затем горестно вздохнул и сдался. В напряженном молчании мы сели в карету и отправились в путь. В попытке хоть немного разрядить обстановку я заговорила:
– Какое представление мы будем смотреть?
– «Гномская рапсодия», – ответил Дарнелл, угрюмо поглядывая в окно.
– Наверное, что-то эпическое о любви? – предположила я.
– Да, – коротко бросил он, явно не желая продолжать разговор.
Я вопросительно посмотрела на Табету, но та выглядела задумчивой и отстраненной. За окном мелькали фонари. Копыта лошадей весело стучали по мостовой. Я вспомнила, что рассталась с персонажами своей книги как раз на моменте вот такой поездки. Леди Виолу собирались насильно выдать замуж за нелюбимого, и она готовилась сбежать…
– А если выпрыгнуть из кареты, несущейся на полном ходу, как думаете, есть шансы выжить? – задумчиво спросила я, представив себе, как девушка в ярком платье катится по траве.
Мне никто не ответил, и я попыталась представить все обстоятельства. В городе, конечно, такое очень опасно. Каменная кладка вряд ли смягчит падение, а вот бурьян…
– Лив, – осторожно позвал Дарнелл.
Я вздрогнула, выныривая из своих мыслей, и повернулась к нему. На лице опекуна застыла тревога.
– Почему ты спрашиваешь? – задал он вопрос, не сводя с меня внимательного взгляда.
– Да просто так, – пожала плечами я.
Карета остановилась. Мы прибыли на место. Здание главного театра Пармиины я видела много раз в детстве. Отец частенько брал меня летом на прогулки. Мы садились в открытую двуколку и ездили с ветерком по столице. С тех пор во внешнем виде театра мало что изменилось. Солнце зашло, но город не жалел средств на магическую подсветку, и я увидела все то же величественное здание с белыми колоннами и лепниной.
– Оно прекрасно, – выдохнула Табета.
В ее глазах отражались десятки огоньков, а теплое свечение придало лицу особое выражение.
– Леди, прошу, – Дарнелл жестом указал на высокую мраморную лестницу, и мы с Табетой проследовали к главному входу.
Еще в холле, утопающем в позолоте и красном бархате, я отметила количество любителей театрального искусства. Из всех закоулков на меня устремились любопытные оценивающие взгляды, так что я с особым наслаждением позволила Дарнеллу снять с моих плеч шелковый плащ.
Увы, он ничего не сказал по поводу безвкусного алого платья, которое совершенно мне не шло. Наоборот. Дарнелл покровительственно взял мою руку и положил на сгиб своего локтя. От прикосновения теплых пальцев по коже пробежали мурашки. Я хотела высвободиться, но он не дал, только крепче сжал мою ладонь. Мне даже показалось, что опекун пытается закрыть меня от чужих взглядов. Наверное, стеснялся. Я вдруг пожалела о своей выходке. Больше всего на свете мне хотелось бы увидеть на лице Дарнелла восхищение, которое может подарить только влюбленный мужчина.