— Я не завтракал дома. Не хотелось садиться за стол с этим занудой, моим дядюшкой, и его напыщенными глупцами-сыночками.
— Я смотрю, вы не жалуете своих родственников, — заметила Мелинда.
— Терпеть их не могу, — с готовностью отозвался маркиз. — А вы своих родственников любите?
— Нет. Мои родственники совершенно невыносимы.
Они оба рассмеялись своему единству в отношении к родне.
— Джервес говорит, что я плохо обращаюсь с вами, Мелинда, — неожиданно сменил тему маркиз. — Вы простите меня?
— Конечно, — ответила девушка. — Я ведь понимаю, что все это время вы были в состоянии сильного напряжения.
— Не следует прощать того, кто дурно обращается с такими очаровательными девушками, как вы.
Этот комплимент прозвучал как-то неуместно.
— Расскажите мне лучше про свой дом, — поспешила переменить тему Мелинда, и лицо маркиза немедленно расцвело.
— А знаете ли вы, что я впервые в жизни еду в Чард, чувствуя себя его полноправным, полновластным хозяином?
Проехав еще около часа, они свернули и вскоре оказались перед большими железными, старинной ручной ковки воротами, укрепленными на массивных каменных столбах с изваяниями соколов, парящих на широко распростертых крыльях. Маркиз притормозил возле группы раскидистых старых дубов, и перед ними, как на ладони, раскинулось старинное родовое поместье Чард.
Если Чард, изображенный на картине, выглядел просто привлекательно, то теперь, в реальности, он произвел на девушку совершенно ошеломляющее впечатление. Это была какая-то сказочная страна.
— Я совершенно потрясена! — воскликнула Мелинда, вызвав одобрительную улыбку маркиза.
— Это место самое прекрасное на свете, — сказал он. — Чард живет в моем сердце, как любимая женщина.
«Лучше уж Чард, чем Алиса Сент-Хилайр» — промелькнуло в голове Мелинды.
Они подъехали к дому, и маркиз немедленно принялся показывать девушке все его достопримечательности. Они облазили дом от подвала до чердака, обошли многочисленные сады и аллеи, полюбовались бассейном с золотыми рыбками, осмотрели огороды и оранжереи Маркиз радовался как ребенок. Он вспомнил увлечение Мелинды лошадями и по берегу небольшой речки, в которой степенно плавали белые и черные лебеди, провел девушку на конюшню.
Мелинда с удовольствием осмотрела лошадей и продемонстрировала столь глубокие познания в этой области, что удивила не только маркиза, но даже конюха. Особый восторг девушки вызвал крупный вороной жеребец.
— Это Тандерболт, — пояснил маркиз. — Я приобрел его год назад в Лондоне. Однако он оказался слишком норовист для прогулок в городском парке, и его пришлось отправить сюда.
В дом они вернулись, когда день уже клонился к вечеру. Мелинда, рассматривая себя в одном из огромных, висевших в гостиной зеркал, думала, что Чард словно создан для счастливой безоблачной жизни двух любящих сердец. Ее взгляд случайно упал на отражение маркиза. Он внимательно смотрел на Мелинду, и девушка поняла, что сейчас его одолевают те же самые мысли. Неожиданно взор маркиза помрачнел, и Мелинда по какой-то совершенно необъяснимой причине, почувствовала легкую дрожь и опустила глаза.
— Надо переодеться с дороги, — рассеяно сказал маркиз, но, казалось, в этот момент думал он совсем о другом.
— Да, конечно, — быстро согласилась Мелинда. Она была рала поводу ускользнуть и отправилась наверх, в свою комнату.
— Какое платье вы наденете к ужину, мисс? — спросила горничная, и Мелинда по плохо скрытому неодобрению в ее тоне и плотно сжатым губам поняла, что прислуга в Чарде не предупреждена об их «браке».
— Спасибо, я справлюсь сама. Идите, если понадобится помощь, я позвоню.
— Слушаюсь, мисс, — ответила горничная с изрядной долей яда в голосе и вышла, оставив после себя атмосферу неприязни и недоброжелательства.
Переодевшись, Мелинда спустилась по широкой дубовой лестнице в холл и открыла дверь в гостиную. Маркиз стоял возле окна и смотрел в сад. Освещенное последними лучами заходящего вечернего солнца, его лицо было безмятежным.
— Вы счастливы? — спросила девушка.
— Пожалуй. Если бы судьба отняла у меня Чард, я бы, наверное, застрелился, — устало сказал он, и Мелинда поняла, что он не преувеличивает. — Но теперь все позади. Я победил! Чард мой! Похоже, до сих пор я не вполне осознавал, как много он для меня значит. Все это благодаря вашей помощи, и я никогда этого не забуду.
Рука маркиза легла на плечо девушки, и она инстинктивно отстранилась. Он улыбнулся и хотел сказать что-то еще, но в это время вошел дворецкий и доложил, что ужин подан.
За ужином маркиз говорил о том, что собирается усовершенствовать оранжереи, восстановить фонтан (который был перенесен в другое место, а потом и вообще заброшен), облегчить фермерам условия аренды, доведенные до абсурда жадностью его мачехи, и заставить их использовать последние достижения агрономии, что повысит урожаи и сделает его фермы лучшими во всей округе.
Мелинда загорелась его энтузиазмом, и после ужина они оба отправились в кабинет, где долго рассматривали огромные листы бумаги с планами владений и обсуждали все, что предстояло сделать в Чарде.
Это занятие так увлекло обоих, что когда они вернулись в гостиную, было уже совсем темно. В камине горел огонь.
— Дрова пахнут совсем как дома, — задумчиво сказала девушка, устраиваясь в кресле.
Маркиз сел на диван и с минуту, не отрываясь, смотрел ей в глаза, потом сказал:
— Я очень рад, что вы приехали сюда. Так приятно иметь собеседника, который все понимает и разделяет твои взгляды!
Он встал, подошел к Мелинде и нежно взял ее за руку.
— Сядьте рядом со мной, Мелинда, — мягко сказал он, притягивая девушку к себе.
Неожиданно для себя, она подчинилась и села возле него на диван. Некоторое время он молча смотрел на нее, затем, словно разговаривая с самим собой, негромко сказал.
— Прекрасна! Так прекрасна, что…
Прервав фразы, он обнял девушку и привлек ее к себе. Мелинда была так поражена происходящим, что не могла оказать никакого сопротивления. Губы маркиза слились с ее губами, и у нее перехватило дыхание. Еще никогда в жизни ее не целовал ни один мужчина…
— Нет!.. — слабо запротестовала она и отвернулась. — Нет…
Маркиз взял девушку за подбородок и осторожно повернул к себе.
— Ты нужна мне, Мелинда, — с мольбой сказал он. — Нужна! Мне нужна твоя мягкость и доброта, твоя готовность понять меня. Неужели ты не чувствуешь, как нужна мне?
Девушка ничего не могла ответить: ее губы вновь и вновь сливались с губами маркиза. А он прижимал ее к себе все сильнее… Мелинда была больше не в силах сопротивляться. Ей казалось, что они словно растворяются друг в друге, превращаясь в одно целое… Он целовал ее щеки, глаза, шею и снова губы. По всему телу девушки разливалась жаркая огненная волна, голова кружилась, она почти теряла сознание…
Наконец маркиз оторвался от губ Мелинды и окинул ее долгим внимательным взглядом. Голова девушки покоилась на его плече, глаза были прикрыты, губы слегка раздвинуты. На шее, в том месте, куда он целовал ее, пульсировала маленькая голубая жилка.
— Сегодня ты придешь ко мне в постель, Мелинда, — сказал маркиз, и в его голосе прозвучало целое море нежности и ласки. Он осторожно заставил девушку встать и, продолжая обнимать ее за плечи, проводил до двери гостиной. — Не задерживайся! Постарайся быть готовой через пятнадцать минут, умоляю! Я так нетерпелив, моя прелесть!
Он коснулся губами ее щеки и открыл дверь в холл. Мелинда, как зомби, пошла вверх по лестнице. Только оказавшись в своей комнате, она сумела хоть как-то осознать происходящее и с ужасом поняла, чего хочет от нее маркиз.
Это невозможно!!!
В душе девушки зашевелился леденящий ужас. Но еще одна, неожиданная, но теперь уже совершенно определенная мысль кинжалом вонзилась ей в сердце.
Она любит его!
Мелинду сотрясала дрожь, и, одновременно, по жилам ее бежал огонь желания, который зажег в ней маркиз. Она любит его! Но маркиз хочет от нее совсем другого. Она точно не понимала чего, но инстинктивно чувствовала, что это скверно, преступно по отношению к ее любви. Своим первым поцелуем он полностью овладел сердцем девушки, но сейчас ему нужно было вовсе не ее сердце.
Мелинда бросилась к двери, заперла ее на ключ и тут же с ужасом поняла, что если маркиз постучит и потребует открыть, она не сможет прогнать его! Она захочет вновь испытать трепет от прикосновения его губ, от его объятий… Девушка знала, что стоит ему попросить, и она выполнит любое его желание.
В панике Мелинда подбежала к окну и отдернула занавеску. На ночном небе ярко сияла луна. Отворив окно, она выглянула в сад. Совсем рядом росло старое фиговое дерево, и его могучие толстые ветви почти ложились на подоконник.
Из-за запертой двери послышался голос маркиза:
— Мелинда!
С легким вскриком отчаяния девушка взобралась на подоконник.
В детстве Мелинда любила лазить по деревьям, и мама часто ворчала на нее за это, называя несносным сорванцом. Ее вечернее платье оказалось не самым удобным костюмом для подобного мероприятия, но через несколько мгновений девушка уже стояла на земле и, как ночной зверек, попавший в пятно света, поспешно юркнула в тень деревьев.
9
Всю ночь проспала Мелинда на скамье в маленькой старой часовне, куда забежала, спасаясь не столько от маркиза, сколько от себя самой. Проснувшись, она упала на колени перед алтарем и стала горячо молиться. Она молила Бога защитить ее, дать ей силы сопротивляться тому новому, всепоглощающему чувству, которое чуть не заставило ее вчера открыть маркизу дверь.
Сейчас девушке было совершенно ясно, что с самого первого взгляда она полюбила маркиза. Но ведь это ужасно! Всем своим существом она понимала абсолютную безнадежность своего чувства и, в пахнущем ладаном и полевыми цветами полумраке средневековой часовни, молилась с еще большим жаром:
— Помоги! О, помоги мне, Господи…