– Вы лишились помощника. Я могу его заменить. Что делать?
– Надо хоть немного его отмыть, – сказал Аса, погладив грязную голову животного. – Только осторожно: у него ухо порвано и полно ссадин и порезов.
Лакей кивнул, снял сюртук и принялся за работу. Аса дал собаке еще немного воды, и тоже начал осторожно протирать шкуру. Вероятно, собаке было больно. Некоторые порезы были совсем свежими, и когда их промыли, опять начали кровоточить, но пес не издавал ни звука, даже не двигался. И только когда глаза собаки останавливались на Эве, она слабо вилял хвостом.
Аса усмехнулся:
– Похоже, ты обзавелась поклонником.
Эва не поняла, и он кивнул на собаку:
– Пес тебя полюбил.
Эва нахмурилась.
– Но как это возможно? Я же впала в истерику, когда его увидела.
Аса пожал плечами и вместе с Жаном-Мари аккуратно перевернул собаку на другой бок.
– Животным не всегда нужна причина, чтобы любить или не любить человека.
Открылась дверь, и на пороге возник Элф с куском хлеба в руке.
– Нашел!
– Вот и хорошо, – кивнул Аса, бросил тряпку в воду и вытер руки.
Они сделали все, что могли, а уж отмыть пса как следует можно будет, когда он немного поправится, и заживут раны.
Если, конечно, поправится.
Аса нахмурился, отломил маленький кусочек хлеба, смочил его в воде и очень осторожно, опасаясь, как бы не укусил за руку, дал голодному псу. Но собака, несмотря на голод, взяла хлеб из его пальцев без жадности.
– Настоящий джентльмен! – восхитился Элф, наблюдая, как аккуратно собака ест хлеб. – Не кусает руку, которая его кормит.
– Да, пес воспитанный, – согласился Аса. – Жаль, что в таком ужасном состоянии. Что ж, думаю, пока мы больше ничего не можем для него сделать.
Эва кивнула.
– Элф, вынеси, пожалуйста, грязную воду и принеси чистой.
Мальчик кивнул и пошел выполнять распоряжение.
– Как вы думаете, она поправится? – с тревогой глядя на собаку, спросила Эва.
– Трудно сказать. – Аса пожал плечами. – Но мы сделали все, что могли.
Она неохотно кивнула и подняла глаза на Жана-Мари.
– Я вспомнила, что забыла захватить ленч. Не знаете, здесь можно что-нибудь найти?
– Да, тут неподалеку лавка, где торгуют неплохими мясными пирогами, – сообщил Аса.
Жан-Мари оживился.
– Могу сбегать.
– Выйдешь из задних ворот – и сразу налево, по аллее. Да ты не сможешь пройти мимо – там такой запах! Будь добр, захвати и для меня.
Аса выудил горсть мелочи, передал Жану-Мари, и тот, сверкнув белозубой улыбкой, ушел.
Аса покосился на Эву. Если она и испытывала дискомфорт, оставшись с ним наедине, то не показывала этого.
Возможно, она уже все забыла?
Он опустил глаза на письмо, которое читал до того, как появилась компания с собакой.
– Проклятье!
Разумеется, она услышала.
– Что случилось?
– Ничего, все в порядке, – проговорил он раздраженно и спрятал письмо под стопку бумаг.
– Верится как-то с трудом. Между прочим, если с «Хартс-Фолли» возникли новые проблемы, я имею право знать.
– Это не имеет ничего общего с парком! – резко возразил Аса.
– Тогда что же?
Аса вытащил письмо и помахал им в воздухе.
– Это приглашение на ужин по поводу крещения моей новой племянницы.
– Да? – улыбнулась Эва, и ее небесно-голубые глаза заискрились. – Как мило! Сколько их у тебя, племянниц и племянников?
– Точно не знаю, но немало, особенно в семействе моего брата Конкорда. Он, должно быть, не оставляет в покое свою несчастную жену каждую ночь, старый козел.
Эва слегка порозовела.
– Поздравляю. Ты уже решил, что купишь в подарок для новорожденной?
– Нет! – буркнул Аса. – И идти туда я тоже не намерен.
Эва перестала улыбаться и нахмурилась.
– Но почему?
– Потому что моя семья здесь, – процедил он сквозь зубы, теряя терпение.
Эва медленно подняла брови, но ни слова не сказала.
Аса ткнул пальцем куда-то в направлении ее лба и воскликнул:
– И не надо на меня так смотреть! Ты не знаешь мою семью, и считай, что тебе повезло.
– Уверяю тебя, – спокойно сказала Эва, – я очень хорошо, просто отлично знаю, какой может быть семья. Но ты ведь никогда не говорил, что твои родственники такие ужасные.
– Хуже, – простонал Аса. – Они святоши.
– Даже если так, – рассудила Эва, – когда эта малышка вырастет, вряд ли простит тебе, что ее крещение было единственным, на которое ты не явился…
Аса что-то пробормотал себе под нос, но Эва не поняла и переспросила:
– Что ты сказал?
– То, что не был ни на чьем крещении! – завопил он так, что она вздрогнула, но через минуту невозмутимо продолжила:
– У тебя пять братьев и сестер, наверняка все имеют детей, а значит, племянников у тебя едва ли не дюжина.
Аса покраснел.
– Точно не знаю, но, думаю, да, человек десять-одиннадцать.
– А сколько детей у Верити и Конкорда? И ты не был ни на одном крещении?
– Я был занят, – с достоинством сообщил Аса. – У меня парк, театр… дела в общем!
Он замолчал, глядя на Эву теперь без всякой симпатии.
Она поджала губы, прищурилась и отчетливо проговорила:
– Ты пойдешь на это крещение, Аса Мейкпис.
Не в силах сдержаться, он засмеялся.
– И как, интересно, ты меня заставишь? Возьмешь на руки и сама отнесешь туда?
– Нет. Я только напомню, что у тебя есть семья, и ты не можешь скрываться от нее вечно. Кроме того… – Она улыбнулась. – Тебе там, может, даже понравится.
– Ну уж нет! – заявил Аса и потряс головой как капризный ребенок.
– Неужели все они так ужасны? – серьезно спросила Эва, взглянув на него с укором.
– Конкорд – брюзгливая задница, – сообщил он и, почувствовав, что краснеет, принялся отчаянно искать другую тему для разговора, но она все никак не находилась.
– А как же ты? – извернулся он наконец.
– Что я?
– Я как-то не заметил, чтобы ты посещала семейные мероприятия.
– У меня нет семьи, – сухо проговорила Эва.
Он прищурился.
– А как же дамский комитет?
Эва отвела глаза.
– Это социальное мероприятие, и к семье не имеет никакого отношения.
– Ха! Пусть так, но ведь ты не горишь желанием туда идти. Вот и я, – он постучал себя ладонью по груди, – не имею никакого желания присутствовать на крещении моей племянницы.
– Это не одно и то же, – возразила Эва, устремив на него задумчивый взгляд. – С одной стороны, семейное мероприятие, на которое тебя пригласили, где тебя ждут, а с другой – просто обязанность, которую на меня возложили.
– Это не так, – горячо возразил Аса. – Судя по дружелюбию леди Фебы, тебя там уважают и очень даже ждут.
Эва нахмурилась.
– Откуда тебе знать?
– Знаю. А ты просто трусиха, – улыбнулся Аса.
Эва сморщила носик и возразила без всякой злобы:
– Негодяй! А кто еще может пропустить крещение новорожденной племянницы?
Аса всплеснул руками.
– Ну хорошо! Если я должен пойти на это чертово семейное торжество, тогда ты отправишься на заседание своего комитета. Согласна?
– Но я никогда не обещала…
– Более того, – перебил ее Аса. – Поскольку это твоя идея, полагаю, будет справедливо, если ты пойдешь со мной.
– Но при чем тут я? – откровенно удивилась Эва.
Аса скрестил руки на груди.
– Или ты идешь, или не иду я.
Она открыла рот, но ничего не сказала – лишь несколько секунд смотрела на него в полном недоумении.
Аса же ощутил глубочайшее удовлетворение и, мысленно усмехнувшись, взял письмо и развернул.
– Ужин ровно в семь через три дня. Надеюсь, мы сможем взять экипаж твоего брата?
Глава 9
Дав бежала и бежала сквозь заросли леса.
Ветки деревьев хлестали ее по лицу, она спотыкалась о корни и не раз падала, но всякий раз поднималась, потому что слышала топот королевских стражников, следовавших за ней по пятам. Она бежала, пока ее туфельки не превратились в лохмотья; бежала, пока ноги еще держали ее; бежала, пока не услышала ужасный рев…
Поздно вечером Бриджит Крамб, как обычно, совершала обход, чтобы убедиться, что двери и окна надежно закрыты на ночь. Вообще-то это была обязанность лакея Боба, но Бриджит предпочитала делать это сама.
Кроме того, ей нравится этот ритуал, потому что она втайне считала своими владениями.
Бриджит потрогала замок на большой парадной двери, кивнула Биллу, чья очередь была сидеть у входа, и направилась к лестнице. Пока она поднималась, свет ее канделябра плясал по темным стенам, увешанным картинами, по большей части портретами, и лица далеких предков Монтгомери строго взирали на нее, хранительницу всего этого великолепия. Все слуги уже спали или собирались спать. В доме было тихо. Слышен был только звук ее шагов. Проверив на верхнем этаже каждую комнату, она, в конце концов, дошла до спальни герцога.
Гермес-Хаус – богатый дом. Здесь все поверхности были украшены резьбой, позолотой или покрыты редким мрамором. Создавалось впечатление, что герцог хотел продемонстрировать свое богатство всему миру, потому и построил дом, перед которым меркнет даже королевский дворец.
Но спальня хозяина выделялась даже на фоне общей роскоши.
Стены цвета розового перламутра были усыпаны резными позолоченными медальонами с цветочными орнаментами. С одной стороны полстены занимал белый мраморный камин. На полу лежал толстый красно-синий ковер, а над головами веселились обнаженные божества и богини.
Весь центр комнаты занимала огромная кровать – таких Бриджит не доводилось видеть нигде, а она работала в домах аристократов с тринадцати лет. Резные столбы из какого-то светлого дерева поддерживали складчатый, расшитый золотом небесно-синий полог. Золотистые шнуры с многочисленными кистями удерживали вокруг столбов мили тонких, как паутина, тканей, и на кровати было столько подушек, что не было видно покрывала.
Бриджит вздохнула, подойдя к кровати. Выбивание пыли из этого про