Через несколько минут он вернулся и сообщил:
– Аса где-то на территории с лордом Килбурном.
– Мы должны его найти!
– Нет, ты оставайся здесь, – помотал головой лакей, – а я пойду искать мистера Мейкписа.
Эва нахмурилась, но все же кивнула, и гигант поспешил в сад.
Сбежались рабочие и садовники, принесли несколько ведер с водой, но пруд был слишком далеко, и пришлось выстроить людей в цепочку и передавать ведра.
А ведь в театре было полно народу: вовсю шли репетиции.
Эва побежала внутрь.
Оркестр продолжал играть, мистер Фогель дирижировал, не ведая о клубах дыма над головой.
– Мистер Фогель! – принялась кричать Эва, влетев в центральный проход. – Мистер Фогель, уходите все немедленно: пожар!
Маэстро обернулся, все понял с полуслова и, хлопнув в ладоши, скомандовал:
– Все на выход! Немедленно!
Эва побежала дальше.
– Вы куда? – окликнул ее дирижер.
– Там танцоры! – на бегу ответила она.
За сценой тревога уже была объявлена, и полуодетые танцоры и актеры бежали к выходу.
Краем глаза Эва заметила Полли с плачущим малышом на руках и спросила:
– А где другие дети?
– Уже на улице, мэм, все в порядке. Мы все выходим, и вы тоже поторопитесь.
Эва кивнула и направилась было к выходу, но вдруг похолодела: пес и голубка!
Если Аса вдруг принес клетку в театр, как собирался, то оба в кабинете.
Эва развернулась, подхватила юбки и побежала обратно. Ворвавшись в помещение, она схватила клетку и позвала:
– Пойдем, Генри.
И в этот момент за ее спиной захлопнулась дверь. Удивленная, Эва обернулась, с клеткой в руках бросилась к двери и попыталась ее открыть, но ничего не вышло. Ручка поворачивалась, как всегда, легко, но дверь или заклинило, или кто-то ее заблокировал.
Внутрь маленького кабинета между тем уже проникал дым.
Аса стоял перед новым лабиринтом с лордом Килбурном.
– Ты был прав: выглядит как мрамор.
– И простоит очень долго – по крайней мере до тех пор, пока не подрастет живая изгородь.
– Отличная работа! – Аса хлопнул друга по плечу. – Ты сделал почти невозможное – почти восстановил парк всего за сезон.
– Ну, до конца еще далеко, – возразил Аполлон. – И в следующем сезоне работы хватит.
Аса ухмыльнулся.
– Хорошо, что он у нас будет, следующий сезон.
Он хотел сказать что-то еще, но услышал крик и, обернувшись, увидел, что к ним бежит Жан-Мари, и над крышей театра поднимается дым.
У него буквально кровь застыла в жилах, и на долю секунды он превратился в столб, не в силах пошевелиться.
Его театр горит… Опять!
В прошлый раз они брали воду из Темзы и передавали ведра по цепочке, но все было зря: театр, двор, галерея для музыкантов, растения сгорели дотла.
Он тогда потерял все. «Неужели опять? Нет, только не это!»
– Воду! – взревел Аса и рванулся к театру. – Воду на крышу!
Садовники, работавшие неподалеку, побросали грабли и помчались за ним следом.
– Эй, все, черт бы вас всех побрал! Крыша горит! Шевелитесь!
Троица что есть духу мчалась к месту пожара.
– Где Эва? – на бегу спросил Аса.
– Я оставил ее здесь, – ответил Жан-Мари, дико озираясь.
Вокруг было полно народу, стоял жуткий шум: ругались мужчины, кричали женщины, плакали дети, – и только Эвы он нигде не видел.
– Эва! – крикнул Аса. – Мисс Динвуди!
– Она в театре, – крикнула Полли, пытавшаяся успокоить орущего малыша. – Я сказала ей, чтобы бежала к выходу, но она зачем-то вернулась.
Аса больше не слушал.
– Иди! – сказал ему Аполлон. – Я обо всем позабочусь.
Аса бросился вверх по лестнице в наполненное дымом помещение. Жан-Мари не отставал ни на шаг.
Внутри дыма, слава богу, было меньше: он поднимался вверх. Аса и Жан-Мари пробежали по главному проходу, и Аса вскочил на почти восстановленную сцену, даже не удосужившись посмотреть, с ним ли лакей. Коридоры за сценой были полны дыма, но это его не остановило.
Пригнувшись и прикрыв лицо рукой, он несколько раз выкрикнул:
– Эва!
Ответа не было, но, прислушавшись, он уловил стук и подбежал к двери кабинета. Неужели она там? Дверь оказалась заперта. Аса попытался открыть, но она не поддавалась.
– Аса! – донесся из комнаты голос Эвы.
– Открой дверь, милая! – крикнул он в ответ.
– Я ее не закрывала, это кто-то другой, снаружи.
Аса почувствовал, как по спине поползли струйки холодного пота, а волосы на затылке встали дыбом. У него был ключ. Он достал его из кармана и сунул в замочную скважину. Ключ легко повернулся, но дверь не открылась.
– Ее забили, – сказал Жан-Мари, указав на шляпки гвоздей вдоль верхнего края двери.
Аса выругался, отошел на пару шагов назад и попытался выбить дверь плечом. Она затрещала, чуть прогнулась, но осталась на месте.
«Господь милосердный!» Дым ел глаза, и Аса закашлялся.
– Давайте вместе! – предложил лакей.
Они отошли на пару шагов и одновременно ринулись на дверь. Вся стена заходила ходуном, но дверь стояла насмерть.
Аса услышал стон и, оглянувшись, увидел, что гигант держит правую руку левой.
«Вот же дерьмо! Ну что делать с этой проклятой дверью?»
Аса уже собирался предпринять новую попытку, когда услышал крик и, оглянувшись, увидел сквозь дым в коридоре Малколма Маклиша, закрывавшего лицо тряпкой.
– Сюда!
Аса смотрел на него с явным недоверием, и архитектор разозлился:
– Вы хотите спасти мисс Динвуди или нет? Идите за мной!
Маклиш исчез за углом, и Аса, чертыхаясь, бросился следом, а через мгновение увидел, что он открывает… дверь в стене. Оказывается, там есть проход, но настолько узкий, что пришлось протискиваться боком.
Крики Эвы здесь были громче и доводили Асу до безумия.
Они с Маклишем то протискивались, то ползли еще футов десять по этому странному проходу, и, в конце концов, Аса увидел проблеск света из какого-то отверстия во внутренней стене.
– Здесь. Надо только… – Маклиш положил ладонь на стену, наклонился, совершил какую-то непонятную манипуляцию, и неожиданно из стены выпала квадратная панель.
Аса отодвинул архитектора в сторону и крикнул:
– Эва!
Через мгновение он увидел, как она выползает на коленях, с клеткой в руке, из отверстия.
– Генри! – позвала она, выпрямившись, и узкий проход стал еще меньше благодаря здоровенному мастифу.
Аса схватил Эву за руку и потащил туда, откуда они пришли. Генри и Маклиш не отставали.
Жан-Мари ждал их в коридоре, возле злосчастной двери.
– Слава богу! А теперь давайте поторопимся.
Ему показалось, или дыма стало больше?
Аса, не выпуская руки Эвы, побежал через заполненный дымом театр к выходу, и наконец-то они оказались на свежем воздухе.
– Ой! – вскрикнула вдруг Эва.
Аса обернулся и увидел, что она уронила клетку с голубкой, та разбилась на каменных ступеньках, и птица, вырвавшись на свободу, взлетела высоко над крышей.
– Ах, какая жалость! – почти искренне посетовал Аса.
Солнце сияло ярко, воздух был чист и свеж, и какое же это было наслаждение – вдохнуть наконец полной грудью. Аса посмотрел на крышу, с которой стекала вода. К стене были приставлены две лестницы, и несколько рабочих, цепляясь за них, передавали воду наверх. Хватит ли воды? Он не видел дыма, но пожар – вещь коварная. Огонь может тлеть, никем не замеченный, а потом неожиданно снова разгореться. Если…
– Аса.
Тут он почувствовал, что Эва тянет его за руку, стараясь привлечь внимание.
– Что случилось?
– Все в порядке. Лорд Килбурн считает, что опасность миновала.
Подошел Аполлон.
– Ничего серьезного: один из каминов требует ремонта – возгорание началось оттуда. Я послал рабочих наверх. – Он тряхнул головой и понизил голос: – Если хочешь знать мое мнение, то кто-то приложил к этому руку.
Аса прищурился, наблюдая, как рабочие поливают водой крышу. Да, дыма больше не было.
Эва кашлянула.
– Я должна идти: Жан-Мари пострадал, и надо показать его доктору.
Аса посмотрел на нее. «Слава богу, цела и невредима». Кто-то запер ее в кабинете, и это уже не шутки: хотели убить.
– Подожди минутку.
Аса подошел к архитектору, схватил за галстук и, притянув к себе, прошипел прямо в лицо:
– Какого черта ты понаделал эти тайные ходы и смотровые «глазки» в моем театре?
Эва никогда не видела Асу во власти такой холодной ярости. Не было ни криков, ни угрожающих жестов. Он казался собранным и очень решительным.
– Скажи мне прямо сейчас, – подавшись вперед тихо проговорил Аса.
От этого тихого шепота по спине Эвы пробежал холодок, и, очевидно, не только у нее, поскольку Маклиш сразу признался:
– Это все Монтгомери.
И Эва закрыла глаза. Конечно, это все Вэл. С чем бы она ни столкнулась, всякий раз оказывается, что ее брат замешан в какой-нибудь гнусности, и всякий раз она сгорала от стыда, а ему хоть бы что…
– Что ты имеешь в виду?
Эва открыла глаза и увидела, что к Асе и Маклишу присоединился мистер Фогель.
Театральный люд начал было расходиться, но лорд Килбурн снова всех собрал.
– Надо осмотреть все помещения, за мной. – И пошел вперед, увлекая за собой остальных.
– Малколм? – Голос мистера Фогеля был тихим, но резким.
Маклиш закрыл глаза и словно сдулся в руках Асы. Его рыжие волосы потемнели от пота и прилипли к голове, зато лицо сделалось белее мела. Неожиданно Эве стало его жалко.
– Монтгомери настоял на изменении планов и потребовал, чтобы я держал все в тайне. У меня не было выбора.
Аса покачал головой.
– Театр мой, и ты работаешь на меня.
– Нет! – воскликнул Маклиш, неожиданно осмелев. – Я никогда не работал на вас. Монтгомери дал мне ясно понять, что он мой хозяин, и больше никто. Когда я получил приказ построить тайные ходы и оборудовать «глазки», у меня не было выбора.
Он замолчал, бледный и задыхающийся, хватая ртом воздух, а Мейкпис, отпустив архитектора, который не ожидал этого и едва удержался на ногах, проговорил: