– Значит, в моем театре полно таких тайных ходов и «глазков»?
Мистер Фогель уточнил:
– Он тебя заставил?
Эва откашлялась и тихо сказала:
– Мой брат шантажировал мистера Маклиша.
– Что? – оглянулся на нее Аса, а Маклиш побледнел еще сильнее – теперь его лицо приобрело синеватый оттенок.
– У Монтгомери есть письма…
Мистер Фогель прищурился.
– И ты позволил ему шантажировать тебя?
– Вы не понимаете! – Маклиш сделал два шага и остановился перед Фогелем и Эвой. – Тут замешан другой человек, и я не мог позволить…
– И предпочел превратиться в раба.
Голова Маклиша дернулась как от удара.
– Я не раб, Ганс! Я только…
Мистер Фогель отмахнулся, всем своим видом выражая презрение, и отошел.
Эве было жалко архитектора.
– Зачем Монтгомери все это нужно? – в задумчивости проговорил Аса.
Маклиш попятился.
– Я… я не знаю.
– Шантаж, – сказала Эва и вздернула подбородок, намереваясь отстаивать свое мнение. – Вэл в этом деле настоящий профессионал. Знаешь, чего он всегда хотел? Информацию, которую можно использовать для давления на нужных людей. Подумай только: в театре можно увидеть всякого рода адюльтеры, политиков, заключающих тайные сделки в своих ложах, светских львиц, распространяющих сплетни. Для Валентайна это настоящее сокровище и более того: доставляет ему удовольствие.
– О господи! – Аса повернулся к Маклишу и, уперев руки в бока, потребовал: – Все смотровые «глазки» должны быть немедленно заделаны, а тайные ходы заложены кирпичом. Это понятно?
Маклиш отшатнулся.
– Но Монтгомери…
– А Монтгомери предоставьте мне, – мрачно буркнул Аса.
– Д-да?
– Я хочу, чтобы с моим театром все было в порядке. – Аса еще раз окинул взглядом здание: с крыши все еще стекала вода, в воздухе стоял запах гари, – и повернулся к Маклишу. – Мы должны открыться вовремя, так что все надо прибрать.
Он взял Эву за руку и зашагал прочь, а она с тревогой оглянулась на Жана-Мари, который баюкал поврежденную руку, прижимая к груди. Кто-то из куска ткани сделал ему перевязь, но судя по белым пятнам на черной коже, он испытывал боль. Генри не отходил от него, прижимаясь к ноге, и Эва мысленно поблагодарила собаку за преданность Жану-Мари.
Аса вдруг остановился, и Эва увидела ужасное зрелище: им навстречу шел Элф с пистолетом в руке, который упирался в спину мистеру Шервуду.
«О господи! Что еще стряслось?»
Аса в ярости смотрел на эту парочку: Шервуда, оборванного, измазанного сажей и растрепанного, и слугу Монтгомери с пистолетом в руке.
– Он хотел сбежать через задние ворота, – сообщил Элф. – Мне это показалось подозрительным.
Аса отпустил руку Эвы и сделал два шага к Шервуду. Получив удар в челюсть, тот успел лишь пискнуть, как перепуганная мышь, и рухнул, запутавшись в собственных конечностях.
Тонкие пальцы схватили Асу за руку, и тот в недоумении опустил глаза.
– Остановись! – воскликнула Эва, весьма решительно удерживая его.
– Он хотел сжечь мой театр! – возмутился Аса, но она даже не моргнула, заявив:
– Ты не знаешь этого наверняка.
Аса обвел широким жестом окрестности.
– Тогда что он здесь делает?
– Может, стоит его спросить?
– О да! Сейчас спрошу, причем с пристрастием, – сообщил Аса, стоя над поверженным Шервудом, и поднял кулак.
– Не надо! – заверещал тот, закрывая руками лицо. – Ради бога, остановись: в прошлый раз ты сломал мне нос.
Его лицо действительно выглядело не ахти: нос распух, вокруг глаз переливались синяки всеми цветами радуги.
– Похоже, тебе мало, – воинственно заявил Аса.
– За что?
– Ты был здесь, – прорычал Аса, – когда начался пожар.
– При чем здесь я? – взвизгнул Шервуд. – Я пришел поговорить с Ла Венециано: попытаться переманить ее в «Ковент-Гарден», и больше ничего, клянусь!
Аса фыркнул.
– А как насчет моей сцены? Где ты был, когда она обвалилась?
– Что? – Шервуд, похоже, был искренне удивлен. – Да я и близко не подходил к твоей проклятой сцене! Она рухнула сама по себе.
– Откуда ты об этом знаешь? – никак не мог успокоиться Аса.
– Да Лондон только об этом и говорит! Это не повод распускать руки.
Аса некоторое время брезгливо смотрел на него, слово это был ползавший в грязи у его ног червяк, потом, наклонившись, прошипел ему прямо в лицо:
– Я тебе не верю.
Шервуд позеленел и облизнул пересохшие губы.
– А что, если… я скажу тебе, кто мог это сделать?
– Это ничего не изменит. Лучше уж я переломаю тебе руки-ноги: может, тогда ты будешь держаться подальше от моего театра.
Но Эва опять схватила его за руку и встретила его яростный взгляд ледяным спокойствием.
– Подожди! Мы должны по крайней мере узнать, кого он имеет в виду.
Аса медленно повернул голову и уставился на Шервуда.
– Ну?
– Хэмпстон!
– Что? – Теперь побледнела Эва и выпустила руку Асы, но он обхватил ее за плечи, давая понять, что бояться нечего.
– Мой… мой спонсор Хэмпстон, – сообщил Шервуд. – Я думал, что он намерен помочь мне открыть собственный театр, но у него другая цель.
– Чего же он хочет? – прорычал Аса.
– Землю. Он задумал строить здесь дома, чтобы потом сдавать внаем. Театр его вообще не интересует. Я узнал об этом случайно: на глаза попался договор с застройщиком.
Аса прищурился.
– А если он не заинтересован в «Хартс-Фолли»… – продолжил Шервуд, пожав плечами. – Вполне можно предположить, что он хочет таким образом выжить тебя отсюда.
В этом действительно был смысл, пусть ужасный, извращенный. Вредитель – аристократ? Проклятье! У Асы не было шансов против богатого титулованного противника. Да и доказательств у него нет, если не считать таковыми догадки этого труса. Иными словами, он ничего не мог поделать – во всяком случае, законным путем.
Внезапно на него навалилась смертельная усталость, и он брезгливо приказал:
– Вставай.
Шервуд взглянул на него с откровенным подозрением.
– Опять будешь бить?
– Нет, если немедленно уберешься с глаз долой.
Шервуд с завидной прытью вскочил на ноги и бросился бежать.
– Скотина, – буркнул Аса и, почувствовав, как Эва сжала его руку, взъерошил пятерней шевелюру.
– Нам пора проводить Жана-Мари: ему совсем плохо.
Да, пора… надо к тому же как можно скорее выяснить, какие секреты хранит Эва о своем дорогом братце.
Глава 16
Эрик без слов взял мешок, хотя Дав показалось, что он улыбнулся, и они пошли дальше. Вскоре они подошли к высокой скале, у подножия которой находилась глубокая узкая яма.
«Заколдованные грибы растут как раз там, внизу, – сказал Эрик. – Но я не могу до них добраться: плечи слишком широкие».
«Ну, это не беда», – улыбнулась Дав, легко пролезла в яму, а через некоторое время появилась оттуда с мешком каких-то странных бесцветных грибов.
Как только они сели в экипаж, Жан-Мари положил голову на подушки и сжал губы. За всю дорогу, пока экипаж трясло и раскачивало, он не издал ни звука: страдал молча, – и Эва очень переживала, что без доктора им не обойтись.
Аса сидел рядом с ней и тоже молчал, глядя в окно. Эва понятия не имела, о чем он думает, это ее беспокоило, и наконец она не выдержала:
– Ты думаешь, мистер Шервуд прав и Хэмпстон действительно хочет заставить тебя продать эту землю?
– Я не уверен, что могу доверять словам этого слизняка, – пожал плечами Аса, – но как версию готов принять.
Эва посмотрела на него: все лицо в саже, волосы взлохмачены, глаза измученные – и тихо спросила:
– Что ты намерен делать?
– Если это Хэмпстон, я заставлю его пожалеть о дне, когда родился, – заявил Аса, и его зеленые глаза воинственно сверкнули.
– Но… он же виконт, аристократ.
Аса дернулся как от удара и отвернулся к окну.
– А я всего лишь изгнанный из семьи сын пивовара.
«Но это же правда, разве нет? Почему же он злится?»
– Даже такой плебей, как я, способен отомстить за порчу своего имущества, дорогая.
Эва промолчала и переключила внимание на Генри, который пытался забраться на сиденье, с грустью подумав, что он скучает по голубке, как и она.
Эва вздохнула с облегчением, когда они вышли из экипажа перед своим домом: наконец-то Жан-Мари получит помощь.
Аса молча шагал рядом, слегка поникший.
– Пожалуйста, привези доктора: он живет за углом. – Эва дала кучеру адрес. – Только пусть едет сразу.
После этого она велела Бобу, второму лакею, сопровождавшему ее в этот день, помочь Жану-Мари добраться до постели. Верный защитник пытался протестовать, но его голос был так слаб, что Эва встревожилась еще больше.
Лакей поспешил выполнить поручение, а Эва обратилась к Биллу:
– А ты скажи Руфь, чтобы наполнила ванну в моей гардеробной.
Билл кивнул и потопал вверх по ступенькам, а через несколько мгновений распахнулась входная дверь и из дома выскочила Тесс, бледная настолько, что веснушки на ее щеках казались пятнами крови.
Жан-Мари протянул ей здоровую руку.
– Не волнуйся, дорогая, ничего страшного не произошло.
После того как Тесс и Боб увели Жана-Мари, Эва обернулась к Асе, и они в сопровождении Генри направились в гостиную.
Они наскоро перекусили рыбой с картошкой. Пока Руфь наполняла ванну, приехал доктор. Эва сразу спустилась, чтобы поговорить с ним. Молодой мужчина в белом кудрявом парике как раз мыл руки в кухне.
– Ваш человек выбил плечо. Я вправил его и перевязал. Теперь ему нужен постельный режим – не меньше чем на неделю.
Эва ужасно перепугалась, услышав про выбитое плечо, и с готовностью пообещала, что Жан-Мари останется в постели столько, сколько надо, заплатила доктору и вернулась в свои комнаты.
Когда она вошла, Аса снимал башмаки, поглядывая на ванну, над которой поднимался пар.
– Проклятье! Выглядит чрезвычайно привлекательно.
Эва кивнула и заколебалась, не зная, как поступить. Надо бы уйти, предоставить, так сказать, личное пространство, но ведь он так нежно обнимал ее сегодня ночью. Разве будет неправильно позаботиться о нем?