– Как «с убийством»? – Она ничего не понимала. Если Лайла цела, а Майкл стоит рядом с ней, кто же мог быть в магазине?
– Это Алан, Блисс, – тихо произнес Майкл.
– Алан?! – Она оторопело уставилась на него. – Алан кого-то убил? – Немыслимо. Конечно, он негодяй и мошенник, но его оружием всегда было обаяние.
– Алан убит, – уточнил Майкл.
– Убит?! – И это тоже не укладывалось в голове.
– Выстрелом в голову с близкого расстояния, – уточнил детектив Робертс. – Боюсь, мне придется спросить вас, мисс Форчен, где вы были между полуночью и десятью часами утра, когда мисс Миддлтон открыла магазин.
– Она была со мной, – ответил за нее Шейн. – Мы провели ночь за пределами города.
– А ваше имя, простите?
Понимая, что игра окончена, Шейн обменялся с братом быстрым взглядом.
– Мое имя Шейн, – медленно произнес он. – Шейн О'Малли.
Он знал: ему вовек не забыть этого возгласа – потрясенного, страдальческого вскрика Блисс, которую точно ударили в самое сердце. Как не забыть и выражения скорбного отчаяния, застывшего в ее огромных, не умеющих лгать глазах.
Через два часа полицейские, закончив допрос, уехали, увезя с собой труп. Но Блисс еще долго будет видеться леденящая кровь картина – распростертое в луже крови мертвое тело Алана.
– Ты не понял, – промолвила она, продолжая разговор. – Я не желаю говорить с тобой, Шейн. Нам нечего сказать друг другу. – Женщина крепко прижимала к себе уцелевшего, к ее радости, Геркулеса.
– Это неправда! Я понимаю, тебе хочется обозвать меня всеми гадкими словами, какие есть на свете, но поверь, любимая…
– Не смей называть меня любимой! – Крепко стиснутые на груди руки выражали инстинктивное стремление отгородиться от него.
– Ну хорошо. – Он поднял руки, уступая.
Блисс резко повернулась и отошла прочь от человека, в которого имела глупость так безоглядно влюбиться и который так подло ее предал. Случайно взгляд упал на темное пятно на полу – на то место, где покоилась голова Алана. Перед глазами поплыли белые точки.
Заметив, как от ее лица начинает отливать кровь, Шейн подхватил возлюбленную за плечи.
– Сядь. – Он буквально втолкнул ее в подвернувшееся рядом кресло-качалку. – Зажми голову между коленями.
– Не прикасайся ко мне, – пролепетала она. Ей хотелось вложить в слова побольше гнева и высокомерия, но головокружение помешало.
– Тебе действительно станет лучше, Блисс, – негромко подал голос старший О'Мэлли. Ему только что пришлось подтвердить личность Шейна и поручиться за него перед представителями закона, и он тоже остался в магазине. – Надо, чтобы кровь прилила обратно к голове, не то потеряешь сознание.
– С тобой я тоже не хочу разговаривать, – отозвалась она. Совету братьев, однако, последовала. – Ты ничем не лучше Шейна. Хуже, потому что я считала тебя другом.
– Я и есть твой друг. И он тоже.
– О да, родная кровь – не водица, верно? – Майкл не ответил, и она рискнула поднять голову, с радостью обнаружив, что белая метель перед глазами поутихла. – Если приходится выбирать между другом и братом, становишься на сторону брата, ведь так? Даже если этот самый брат – бессовестный обманщик.
– Все обстояло сложнее, будь оно проклято.
Блисс собралась что-то ответить, но входная дверь вдруг распахнулась, и Геркулес злобно зашипел на нового гостя.
– Добрый день, мисс Форчен! – вежливо поклонился хозяйке Каннингем. – Полагаю, настало время для очного знакомства.
Пальцы Блисс напряженно вцепились в ярко-рыжий кошачий мех.
– Кто вы? – настороженно спросила она.
– Я – агент Каннингем. – Он вытащил из кармана пиджака удостоверение, а затем продемонстрировал значок, очень похожий на тот, что предъявлял полицейский, но с незнакомой эмблемой. – Я – непосредственный начальник Шейна О'Мэлли и тот самый человек, что поручил ему войти с вами в первичный контакт в Париже.
– Поручил войти в контакт? – переспросила Блисс. Она резко повернула голову и поглядела на Шейна. – Значит, все это время я была не больше чем поручением?
А она-то убедила себя, что окрепла духом, что никто никогда не сумеет вновь ранить ее. Значит, она ошибалась. Жестоко ошибалась.
– Я же твердил тебе, – с нажимом произнес Шейн, – что нам надо поговорить.
Не кружись у нее голова, не будь Блисс так разбита морально и физически, она бы уловила в голосе Шейна боль и покаяние. Но в ту минуту она могла воспринимать лишь одно – неизмеримую глубину его предательства.
– Я повторяю: нам не о чем разговаривать!
– А вот тут как раз вы заблуждаетесь. – Гладкой вкрадчивостью и непреклонностью голос Каннингема напоминал безжалостно разящий стальной стилет. – Нам очень многое надо обсудить с вами, мисс Форчен.
Он уселся в антикварное кресло прямо напротив Блисс.
– Мы можем сделать это двумя способами. Либо мило и по-дружески побеседовать здесь, в вашем прелестном магазинчике, либо я доставляю вас в город, в полицейский участок, где обстановка, боюсь, окажется менее приятной.
Блисс не находила ничего прелестного в уродливом кровавом пятне на полу, так же как и в нависшей здесь тяжелой атмосфере смерти. Но альтернатива представлялась еще менее привлекательной.
– Майкл, – обернулась она, уверенная, что тот, во всяком случае, не станет врать относительно ее прав, – он правда может это сделать?
– Боюсь, что так, крошка. Но ты имеешь право на адвоката…
– На адвоката? Зачем? Детектив Робертс сказал, что я – вне подозрений.
– Дело не в убийстве, – перебил Шейн. Он бы все равно открылся ей. Он давно собирался. Только не таким способом. – Отставляя в сторону личные мотивы… одной из причин, почему я так стремился поговорить с тобой – и я надеялся сделать это до Каннингема, – была та, что власти считают тебя… каким-то образом причастной к международной шайке контрабандистов, занимающейся кражей драгоценностей.
– Что?! – Снежный буран перед глазами обрушился с прежней силой. Не желая хлопнуться в обморок перед Шейном и его начальником, Блисс отчаянно мигала, стараясь удержать сознание.
– Сказать по правде, – вновь вмешался Каннингем, – некоторое время мы даже считали вас главой этой преступной группы.
– Чтобы я крала драгоценности? – Расширенными от ужаса глазами Блисс взирала на Шейна. Куда же дальше? – Ты считал меня воровкой?
Нервно зарывшись пятерней в свои темные волосы, тот пронзил Каннингема убийственным взглядом. Еще никогда не доводилось ему быть свидетелем столь неумного, неумелого, топорного допроса.
– Вначале, пожалуй, да, но…
– А ты, Майкл? – оборвав Шейна, повернулась она к его брату. – Неужели и ты поверил, что я краду?
– Ни на миг! – последовал твердый ответ. – И пусть это звучит неубедительно, но я уверен: Шейн в конце концов тоже понял, что спецслужбы идут по ложному следу.
– Ах вот как? – произнесла она ледяным тоном, какого ни тот ни другой прежде от нее не слышали. Шейну, во всяком случае, показалось, что этого льда хватило бы несколько раз вымостить планету Юпитер. – А это произошло до или после того, как ты переспал со мной?
– Проклятие! Выслушай меня, Блисс…
– Пожалуй, будет лучше, если вы обсудите свои личные дела позже, – елейным голосом перебил Каннингем. – А сейчас мне, с вашей помощью, хотелось бы закрыть это дело, поскольку теперь совершенно очевидно, что в нем был замешан только Алан Форчен.
Алан – вор? Что ж, с некоторой натяжкой в такое можно было поверить, соображала Блисс. В конце концов, Зельда давно обвиняла его в краже пасхального яйца работы Фаберже.
– Я по-прежнему не понимаю, какое отношение все это имеет ко мне, – надменно произнесла она.
– У меня были предположения, что он использовал ваш антикварный магазин как перевалочный пункт, в котором контрабанда хранилась некоторое время, прежде чем ее переправляли дальше.
– Это невозможно! – Блисс вскочила на ноги. – Мы не виделись с Аланом со времени нашего развода, пока случайно не столкнулись в Париже.
– Я вовсе не утверждаю, что вы были прямой участницей подобных операций, – пояснил Каннингем. – Форчен вполне мог договориться с кем-то из ваших поставщиков, чтобы те переправляли украденное вместе с партией отгружаемого товара, спрятав в какой-нибудь предмет антиквариата. Затем, когда данный предмет поступал в продажу, он давал кому-то из сообщников поручение приобрести его.
Блисс собралась было уже сказать, что этот способ чересчур фантастичен, но тут вспомнила, как Алан уговаривал ее вернуть ожерелье. В тот момент она слишком презирала его, чтобы обратить внимание на отдельные слова, но, кажется, он говорил что-то насчет последней партии товара.
– Очевидно, вам захочется увидеть список вещей, которые я приобрела в Париже. А также узнать, где и у кого именно я их покупала, – пробормотала она, потирая виски, нывшие от головной боли.
– О'Мэлли уже позаботился об этом, – небрежно обронил Каннингем.
Блисс бросила испепеляющий взгляд на Шейна, чье лицо, однако, вновь приобрело обычное непроницаемое выражение. Едва ли он чувствует хоть малейшие угрызения совести, с досадой и презрением подумала она.
– Я вижу, агент О'Мэлли для вас – истинная находка!
– Да, он у нас в числе лучших, – согласился шеф. – Хотя его методы порой кажутся нетрадиционными, он всегда достигает хороших результатов.
– Как приятно сознавать, что твои налоги не выбрасываются на ветер, – заметила она ледяным тоном. Интересно, сколько таких вот подозреваемых он затащил в постель за годы своей деятельности? – А кому в действительности принадлежит тот дом, что я должна была декорировать?
– О, это правительственная собственность, – с готовностью отозвался Каннингем. – Мы обычно используем его для перевербовки шпионов, дельцов наркобизнеса, подготовки информаторов для ФБР.
– Без мебели? – удивилась Блисс. И тут же до нее дошло: – А, ее убрали по распоряжению агента О'Мэлли!
– Я уже говорил, что методы у него нетрадиционные. И довольно дорогостоящие. – Каннингем в свою очередь сверкнул на Шейна глазами. – Я только что получил счет за вчерашние маленькие шалости на аукционе.