— Может быть, посидим тут, Бориса подождем?
Однако, молодежь инициативу не поддержала — тупо сидеть на лавке пару часов не хотелось никому. Осознав, что эта прогулка существенно отличается от всех предыдущих темпом и пройденным расстоянием, Михаил распрощался и направился в сторону метро «Охотный ряд».
Москва, недалеко от метро Тушинская.
Простояв полтора часа в пробке, которая тянулась от самых Химок, автобус наконец–то подкатил к Тушинской. В толпе, которая ринулась к выходу, мелькнули худые волосатые босые ноги Бориса. Мгновение — и свершился исторический момент, которого ждали босоходы со всего СНГ — эти легендарные подошвы коснулись московского асфальта.
Борис достал телефон, чтобы позвонить своему другу Ивану, но тут его ждал новый жестокий удар судьбы — проклятый мобильник отказался работать, а потом и включаться. Зарядка в уличном аппарате не помогла. Но в переходе Бориса окликнул высоченный тощий гопник:
— Телефон нужен?
— Покажи? — поинтересовался психолог, вспоминая все известные слова молодежного сленга, на котором обычно общались подобные отморозки.
— Вот, пожалуйста, смотрите! — гопник вынул из кармана потрепанную «Нокию».
— Говно! — Борис покрутил в руке аппарат и, прикинув свои финансовые возможности, предложил цену. — Косарь!
— Косарь? — гопник удивился. — Да он в магазине десять стоит!
— Десять косых?! — Борис грозно уставился на гопника, отдавать целую тысячу рублей за покоцанный телефон ему не хотелось, но и оставаться без связи он не мог, психолог решил торговаться до конца, для грозности и убедительности используя молодежный сленг, в котором он разбирался не хуже, чем в английском. — Не, не угарно! За две давай!
— Не знаю, милейший, при чем тут угар, но за две не отдам, и даже за три! — упирался гопник.
— Ну ты залупил! Четыре и приткнись! — рявкнул Борис гордо. Гопник явно почуял в нем своего и здорово напугался, но решил стоять на своем.
— То, что вы не местный и говорите на непонятном наречии, не дает вам повода хамить! Так что не скину ни рубля!
— Оссподя! Да ты застебал уже торговаться! — психолог полез в карман за пятисоткой. — Пять косарей! И ни копейки больше.
— Ну хорошо, вы меня уговорили, — гопник нехотя протянул Борису телефон и зарядник. В ответ Борис отдал ему пятьсот рублей и быстро потопал прочь.
— Постойте, уважаемый! — недоумевающий голос гопника пронесся вслед психологу. — Как вас понимать? А где остальные деньги?
Не оглядываясь, Борис прибавил шагу. «Гопота, так и хотят настебать! Договорились на пять косарей, а ему уже все деньги подавай!»
— Держите его, люди добрые! — заорал гопарь. — Обокрали!
— Господи ты боже мой, — в унисон с ним заголосила какая–то бабка, — среди бела дня молодого человека ограбили!
— Кто украл? Что такое? — вокруг бабки и гопника собралась толпа.
— Да мужик какой–то, говорил еще так странно, что и не поймешь, — пожаловался им потерпевший громко, — пять тысяч дать обещал и обманул!!! — раскатисто проорал он вслед улепетывающему Борису.
— Манул, манул, манул, — таинственно повторило эхо…
Москва, ларек «Донер Кебаб» на Тушинской.
— Прикинь, Гвоздь! — матерый кряжистый паренек густо затянулся дорогой сигаретой. — Вакулу помнишь? Ну Коляна Вакулина?
Его собеседник, полный невысокий товарищ, кивнул.
— Так говорят, с ним чудо такое случилось!
— Да прям уж так и чудо? — не поверил полный.
— Да, ты погоди, не перебивай, Гвоздь! — паренек смачно выдохнул дым. — Снял он тут телефон дорогой у какого–то фраерка, себе хотел оставить, симку поменял, все дела, и тут ему смска приходит!
— От кого? — без особого интереса поинтересовался полный.
— А в том–то и дело, что ни от кого! Ни имени, ни номера! Просто приходит, и в ней такой текст: «Если не бросишь гопить — Технобог тя покарает!» Ну он думал — фигня, а потом вдруг такое!
— Какое такое? — скучно спросил Гвоздь.
— Да мат он весь забыл! Вообще!
— И чего? Чего такого–то? Подумаешь, блин, материться перестал!
— Да нет, Гвоздь, ты не понял, — не унимался рассказчик, — он теперь, блин, как культурный разговаривает! Ни одного матерного слова, а все «милейший» там да «любезнейший»… Вместо «пшел нах» — «оставьте меня, пожалуйста, в покое»…
— Ну и что? Родоки, наверное, запалили, бойкот объявили и денег не дают… Мои тож так делали, из–за того что пьяный пришел домой, — кисло обосновал непробиваемый Гвоздь, — фигня все это, фигня!
— Да ну тебя! — рассказчик с досадой выкинул бычок в урну, стоявшую около скамейки, на которой присел отдохнуть Борис. — Эй, мужик, табачку отсыпь?
— Отстебись, быдло! — зло рявкнул на него Борис и быстро зашагал прочь.
— Странный какой–то… — недоумевающее посмотрел ему вслед рассказчик.
— Псих наверное! — покрутил у виска пальцем Гвоздь.
Москва, парк Коломенское, берег Москва–реки.
Несколько босоногих мужчин сидели на лавке и попивали пиво. Их мужественные, видавшие виды стопы были украшены знаками недавних подвигов — многочисленными лентами лейкопластыря, которые белели на грязной потрескавшейся коже.
Иван, до которого наконец–то дозвонился Борис, вел со своим другом неспешную беседу:
— А Катя с Аленой уже уехали. Им Ден купил билет на экспресс, и они укатили с Ленинградки. А мы потом пошли пешком оттуда до самой Коломенской. Ну, сейчас мы уже вряд ли куда–то двинем — устали очень. Обуваться будем, и по домам, — Иван выслушал ответную реплику, поморщился и нажал кнопку с красной трубкой.
Рядом, на траве устроились Ден и Ирма, по которым было видно, что прогулкой они более чем довольны.
— Фотки выложу, как проявлю. Поеду сегодня в «Фотопроект», он круглосуточный. Потом отсканить, цвет — сама понимаешь.
— Ага! Слушай, а что эти так быстро сдулись? — Береза кивнула в сторону компании на лавке.
— Давай я тебе про них потом расскажу. Между нами, из них босоходы такие же, как из меня водитель аэробуса.
— Да ладно, из тебя бы вышел хороший пилот, — девушка подмигнула.
— Не льсти! Меня бы первый же врач завернул, — возразил Ден.
— Да ладно на здоровье–то жаловаться, ты сегодня всех уходил.
Ден рассмеялся.
— Хочешь, я тебе открою страшный секрет? Источник моей силы — нечто большое и черное!
Парень сделал готическое выражение лица. Ирма хихикнула.
— Это моя камера. Я когда с ней — могу не спать сутками и проходить десятки километров босиком по всякому бездорожью.
— Ну–ну! — девушка рассмеялась и, словно вспомнив о чем–то, достала из кармана маленькую бумажку–шпаргалку и громко объявила. — О, у меня через сорок минут электричка на Серпухов. Хотите — можем до платформы Москворечье пробраться, тут есть одна медвежья тропа.
— Пойдем!
— Нее, я домой, — сказал Сева. — У бабушки сердце больное, она очень волнуется, если я босиком хожу.
— Так обуйся перед домом? — удивленно предложила Ирма.
— Нее, ну вы не понимаете. Я домой.
— Мы тоже. Меня женушка моя заждалась уже, — проговорил Иван.
Остальные тоже засобирались, и провожать Ирму пошел только Ден. Дорога действительно оказалась не простой. Приходилось продираться через кусты, какие–то свалки, а потом карабкаться по склону. Но не прошло и двадцати минут, как парень и девушка вылезли на платформу, потрепанные, но довольные. До поезда был еще минут пятнадцать, но народу собралось уже прилично. Ден решил проявить любопытство:
— Скажи, можно тебе задать интимный вопрос?
Девушка улыбнулась.
— Ну, задавай.
— Почему тебя так необычно назвали?
Девушка как–то сразу стала серьезней и как будто загрустила.
— У меня папа Стругацких обожал. Он тогда в НИИ работал и достал «Гадких Лебедей» в самиздате. Прочитал, и ему захотелось, чтобы его дети действительно дожили до таких дней, когда выйдет солнце, и под его лучами растают серые города. Это он меня такой сильной воспитал.
— Тебе повезло с отцом.
— Да, но его больше нет со мной. Те эксперименты, которые они ставили, оказались вовсе не безвредными. Медленно болезнь точила его, и, наконец, взяла свое.
В это время к платформе подошел электропоезд, и люди начали проталкиваться ко входам в вагоны.
— Пока, Ден! — Ирма поцеловала парня в щеку и скрылась в толпе, ловко пробираясь в середину вагона.
— Пока–пока, — это все, что он успел сказать в ответ на ее грустную историю. Эта девушка его зацепила. Зацепила серьезно, не так как эти хлопушки[26], ассистентки и прочая псевдотворческая шелуха. Зацепила свой честностью и ясностью взглядов. «А эти — просто баклажаны», — Ден в душе грязно выругался, вытащил пленку из камеры, быстро собрал все в рюкзак и, сев на подъехавшее такси, помчался к телецентру, где бросил свою машину.
Москва, Третье кольцо.
Нету лучше велика,
Чем «Тойота Селика»!
Народная мудрость.
Серебристая «Тойота Селика» летела по ночной дороге, легко обгоняя припозднившихся водителей–тихоходов. Стрелка спидометра болталась около отметки 200, а салон дрожал от drum'n'bass.
Ден отдал на проявку фотографии и теперь обдумывал дальнейшие планы. Надо сказать, что настрой у него был невеселый. Так называемые барефутеры на поверку оказались просто любителями босых девочек. Все планы по закладке масштабного движения рушились по причине отсутствия почвы.
Ден не сбавляя скорости вытащил телефон и вызвал быстрый номер.
— Тол, здаров! Можно с тобой перемахнуться? Часов в 5 можешь? Утра, естественно. Отлично! Мне надо как раз проверить рендер[27].
Пролетев улицу Лавочкина, Ден неожиданно увидел впереди знаки того, что дорога закрыта. Стритрейсер вжал тормоз в пол, так что его болид со страшным визгом остановился невдалеке от того места, где дорога была перерыта. Еще вчера тут была асфальтовая гладь — Ден был в этом уверен. А сейчас два десятка огромных копров бурили землю в свете мощных прожекторов. Повернув голову вправо, парень увидел плакат, дающий исчерпывающее объяснение происходящему. Строительство скоростной железнодорожной магистрали Москва — Санкт-Петербург.