Алла продолжала копаться в своей почте, как вдруг из тихо молчавшего в углу принтера полез бумажный лист.
— Чего ты там распечатываешь? — поинтересовалась Лера, однако Алла только озадаченно промолчала.
Лера осторожно присела около принтера, провод которого искрил у самой розетки белыми искорками, и вынула странный листок, который оказался приглашением на фотосессию в Лихославль и завершался странной печатью в виде кошачьей морды…
«Технобог…» — Лера сложила листок и бережно убрала в карман на груди, не привлекая внимания Аллы и Ксении, бурно обсуждающих невиданную наглость фотографов новоявленной студии «БФР». Она тихо подошла к окну и в надежде оглядела убегающие от церкви вдаль провода: они сверкали и рассыпались блистающими серебристыми искрами, под окном надрывно и громко мяукнул кот…
Санк — Петербург, Центральный Европейский Университет, Международная конференция по сексуальным девиациям.
Дмитрий Сергеевич Лопухов мирно попивал кофе, слушая радио. До начала конференции осталось всего полчаса, практически все иногородние гости уже зарегистрировались и теперь были заняты рассматриванием литературы, которую можно было взять бесплатно на регистрационной стойке. Алеша Скворцов о чем–то оживленно беседовал с тверскими социологами, одна из которых, Ася Соколова, оказывается, занимается изучением фут–фетиша. Да, надо будет посмотреть ее исследование, можно будет расширить дружную команду ученых по этой теме. Кстати, Венсан Бишоп тоже писал ему о беседе с Соколовой и дал ей весьма положительный отзыв. Кстати, скоро и он приедет…
— Дмитрий Сергеевич, вы слышали? «Русская Тройка» сошла с рельс! Теракт! — мимо него пробежала взволнованная координаторша Наташа. — Двое из Москвы не приедут, видимо, там движение блокировали…
— Теракт? Что вы говорите, Наташенька! — встревожился Лопухов и принялся набирать номер Венсана. О господи, еще теракта не хватало. Однако не успел он найти в своей обширной телефонной книге номер французского исследователя, как в холл вошел Бишоп, живой и невредимый, в безупречном деловом костюме.
— Венсан! Рад вас видеть! — Лопухов быстрыми шагами направился к регистрационной стойке. Бишоп назвал себя, расписался и получил бейджик.
— А, Дмитрий, добрый день.
— Но как вам удалось прибыть вовремя, ведь движение по Октябрьской железной дороге блокировано!
— Я ехал поездом из ХовринО, — немного неправильно произнес русское название Бишоп. — Один мой знакомый предложил мне выехать на полчаса раньше на скоростном поезде «Сокол». Так что я, видимо, успел проскочить. Сочувствую, это ужасная трагедия. Надеюсь, русская полиция найдет виновных.
— Сомневаюсь… — вздохнул Дмитрий Сергеевич. — Кстати! Я давно хотел вам показать… — и, взяв книгу со стойки, принялся показывать Бишопу статью. Разговор двух ученых принял исключительно научный характер.
Конференция началась ровно в 10–00, и открыл ее Дмитрий Сергеевич Лопухов. Затем презентовал результаты своих последних исследований Бишоп. После этого дали слово финской ученой, под чьим руководством был сделан сравнительный анализ сексуальных стратегий в различных странах Европы и Азии. Доклады, один увлекательней другого, перемежались мини–дискуссиями, пока не наступило время кофе–брейка.
Ася, Аня и Макс были в восторге от конференции. Если бы такие вещи проходили у них в университете регулярно, а не раз в год полуофициально, усилиями и средствами группы энтузиастов! Они мирно угощались кофе с бутербродами и печеньем. Бишоп, с которым Ася хотела поговорить еще раз, куда–то ушел.
— В другой зал, наверное. Сегодня здесь две секции проходят, — объяснил Скворцов, отпивая из пластикового стаканчика зеленый чай.
Неожиданно в зал для кофе–брейка, чеканя шаг, вошел мужчина, одетый в кипенно–белый китель адмирала времен гражданской войны и обутый в начищенные до блеска сапоги. Безупречный вид бравого военного портили только грубые тюремные рукавицы и массивная коробка с изображением лазерного принтера фирмы HP, которую он тащил под мышкой. «Люди науки» удивленно воззрились на вошедшего, Лопухов едва не пролил кофе мимо стаканчика, а координатор Наташа уронила печенье на пол.
— Bonjour, mesdames et messiers[56], — церемонно поприветствовал их Адмирал. — Я Борис Мюнстер. Я был приглашен на эту конференцию.
Макс вытаращил глаза на чудака и толкнул Асю локтем в бок.
— Дуремар пожаловал! Гляди, это правда он! Где только реквизит нашел…
— И принтер у него последней модели, — растерянно ответила Ася.
— Проходите, пожалуйста, угощайтесь кофе, — вежливо ответила на странное приветствие Наталья. — Вы можете оставить ваш принтер на полу у окна. Здесь никто его не возьмет.
Борис хмуро покосился на нее, но принтер из рук не выпустил. Как на параде, прошагал через всю комнату к кофемашине, попытался налить… Но сделать это одной рукой, да еще и в тюремной рукавице было непросто.
— Давайте я вам налью, — предложила Ася, которая как раз закончила наполнять свой стаканчик. — Вам со сливками? Сахар?
— Без, — буркнул Борис, забирая стакан. От его резкого движения часть напитка пролилось на рукавицу, и несколько крошечных капель даже брызнули на белоснежный китель, что вызвало у психолога еще большее раздражение. На него все пялятся! Он выглядит идиотом! В довершение всего, он взглянул на Асю, обутую даже не в безвкусные на его взгляд яркие кеды, а в элегантные черные туфли на высоких каблуках, с закрытым носом и пяткой.
— Пригламурились, сударыня, ну–ну, — скривил губы величественный Адмирал. — А вас–то сюда какими судьбами? Неужели вы сочли себя именитым психологом? Или есть мохнатая ручка, которая вас сюда пропихнула?
Ася стояла в растерянности. Она знала, что Борис — очень грубый человек, но сейчас его резкость просто переходила все границы.
Вмешался Лопухов.
— Уважаемый, кто дал вам право оскорблять наших юных коллег, нашу будущую смену? Умерьте свой пыл, иначе мы будем вынуждены вас удалить.
— А ты вообще заткнись, Дарвин недоделанный, — огрызнулся Борис. — Я тут со своей дамой беседую.
— Это один из моих респондентов, Дмитрий Сергеевич, — покраснев как рак сказала Ася.
— Кого? Рес… Меня? Как подопытного кролика? ОПРАШИВАЛА? ЧЕГООО? — Борис был взбешен и не удержался, чтобы не съязвить. — Поздравляю вас с достойной сменой, мсье Дарвин. Эта юная, не знаю, как и назвать–то, ОСОБА, нагло использует провокативное поведение! Она пыталась соблазнить меня своими босыми пятками, меня, ЖЕНАТОГО человека! — Борис обладал весьма интересным качеством: он умел вдохновенно врать не краснея и верить в собственное вранье, как в непреложную истину. — Ай–яй–яй, мадемуазель Анастасия, бросили бы ваши ухищрения, я бы не стал с вами спать, за кого вы меня принимаете?
Ася с пунцовым от стыда лицом бросилась вон из комнаты.
— Аська, стой! — Аня кинулась за ней. Макс с ненавистью взглянул на Бориса:
— Вы — полный моральный урод, если такое утверждаете! Как вы вообще могли подумать, что вы можете кому–то приглянуться! И ваще, Ася замужем, и если вы интервью от свидания не отличаете, то шли бы вы отсюда! — Макс еле сдерживался, чтобы не сорваться на крик и не врезать как следует этому самодовольному подонку.
Борис вытаращил глаза:
— Замужем?
Лопухов произнес:
— Успокойтесь, Максим, — и повернувшись к Наталье, сказал, — Наташенька, позовите охранника.
— Сейчас, Дмитрий Сергеевич, — Наталья, стуча каблучками, унеслась в коридор.
— Не надо охранника, я извинюсь перед дамой, черт подери, — нехотя выдавил из себя Борис, призвав на помощь бесовские силы, способные защитить его. — Вы понимаете мой шок, когда я узнал, что оказался для этой мер… пардон, девицы просто подопытным.
Борис вспомнил интервью, но тогда он подумал, что она журналистка… Однако, Тасик не дремал и услышал мысль злополучного психолога: «Сделай так, чтобы меня отсюда не выгнали!». Поэтому Лопухов, повинуясь демоническим силам, отослал появившегося охранника и любезно пригласил Бориса в конференц–зал.
Аня обнаружила всхлипывавшую подругу в туалете.
— Ну не плачь, не плачь, что ты из–за этого подонка.
— Ань… Ну как он мог подумать такое? И при всех… Все же слышали… Что они обо мне подумают?
— Ну во–первых, не о тебе, а о чудаке, который приперся на конфу в наряде Адмирала, дурацких рукавицах и с принтером вдобавок и принялся оскорблять девушку. Да он же сумасшедший, кто ему поверит?
Ася потерла глаз и вздохнула. Аня порылась в сумочке в поисках платка.
— Господи, как можно изучать всяких неадекватов и при этом так реагировать на грубость. Да плюнь ты, Ась, и разотри. Сейчас тебе выступать. У тебя такое исследование классное, пускай слюнями захлебнется, психолог, блин. Если его еще не выкинули.
— Ладно, — Ася в последний раз всхлипнула, умылась. — Блин, глаза покраснели. И рожа вся красная.
— Ничего, сейчас пройдет. Холодной водой умойся. Пошли, а то кофе попить не успеем.
В комнате они уселись на мягкий диванчик. К ним подошел Лопухов.
— Асенька, вы выступаете после господина Мюнстера. Не расстраивайтесь, пожалуйста. Он перед вами непременно извинится.
— Не стоит, — сказала Ася. — Мне не очень приятно сейчас с ним объясняться. Давайте лучше после выступления.
— Хорошо–хорошо. Не волнуйтесь вы, я читал ваши тезисы, вы проделали большую работу. Я в вас верю!
— Спасибо, Дмитрий Сергеевич, — Ася улыбнулась. — Я в порядке.
Борис тем временем важно сидел в конференц–зале и мечтал, как он красочно опишет свой триумф Евгении. Сейчас будет его звездный час! Евгения будет в восторге от того, как он «сделает» тут всех этих ученых шишек, как он совершит настоящую научную революцию! Он почти не слушал доклады, но сразу очнулся от грез, когда председатель назвал его имя.
— Слово предоставляется… — Дмитрий Сергеевич заглянул в бумажку. — Мюнстеру Борису Эдуардовичу, психологу, специалисту в области… кхм, микропсихологии… — далее в бумажке шел объемистый перечень достоинств и регалий Мюнстера, поэтому Лопухов не стал его целиком озвучивать, а просто повторил. — Специалисту в области микропсихологии.