— А ты предпочитаешь, чтобы империи дхойне брали тебя силой, как это было до сих пор с Нильфгаардом, вместо полюбовного союза с Долиной Понтара? — после этих слов Иорвета по трибуне позади пронёсся одобрительный гул.
— Следи за своим языком, Иорвет, — вспыхнул Филавандрель. — Союз союзом, но ты демонстрируешь отсутствие позиции по вопросам кровосмешения. Моя цель — сохранить эльфийскую расу в чистоте!
— А моя — сохранить эльфийскую расу, — отрезал Иорвет.
Наступила тишина, по трибунам побежал тихий гул разговоров.
— На совет допускаются эльфы и только они, — сказал на ухо вкрадчивый голос. — Вам помочь, юная леди, вы что-то потеряли? Колечко обронили? Иной причиной ваше нахождение здесь я объяснить никак не могу.
Около меня, собираясь раздвинуть портьеры, стоял высокий эльф, неслышно подошедший из коридора. Правую половину рта он растянул в нечто столь же похожее на улыбку, как надпись «Злая собака!» на приглашение войти.
— Потеряла, — ответила я тихо и выдержала его взгляд. — Уважение к эльфам куда-то закатилось. Найдёте, можете не отдавать.
Развернувшись, я зашагала прочь. Мона, которая принесла с кухни завёрнутые в тканую салфетку лепешки и гигантскую кружку травяного чая, застала меня в мрачном расположении духа.
— Во дворце почти нет наших, — успокаивающе сказала она, выслушав меня. — Скоя'таэли разместились в городе, и клянусь, что после того, что произошло, друзей у тебя прибавилось.
Из-за окна снова послышались голоса. Кажется, беседка с розами пользовалась бешеной популярностью.
— Поешь, только чуть-чуть, — продолжила Мона. — Завтра мы сходим в город — из лагеря пригонят лошадей. По ту сторону реки дышится легче. Отдыхай.
— До заката мне надо ещё успеть поработать над эликсирами, — пробурчала я. — Ида пустила в лабораторию.
— Успеешь, да и Ида сейчас занимается ранеными… Поспи.
Мона ушла, а я решила воспользоваться её советом — мне хотелось побыстрее промотать время до вечера. Одного взгляда на Иорвета было достаточно, чтобы в груди тянуло и крутило, и казалось безумным расточительством тратить часы на то, чтобы быть без него. Плотно закрыла окно, и воркование влюблённых, доносящееся из беседки, стихло. Забралась в постель и неожиданно для себя мгновенно уснула.
***
— Я представляла себе лабораторию чародейки иначе, — удивлённо сказала я Иде, когда она провела через библиотеку мимо бесконечных стеллажей в неприметную дверь.
Открывшаяся взгляду комната больше напоминала продолжение библиотеки — читальный зал с мягкими креслами вокруг пары столов, заваленных бумагами, со шкафами, до потолка набитыми книгами. Лишь у дальней стены виднелся длинный стол с горелками и колбами, по обе стороны которого рядком стояли комоды с мелкими ящичками, похожие на каталожные шкафы в наших библиотеках.
— Дай угадаю, — улыбнулась чародейка. — Там должен стоять котёл, а с потолочных балок должны свисать пучки крысиных хвостов, петушиных лапок и вязанки полыни и чертополоха.
— Ну нет, — засмеялась я, — это была бы лаборатория ведьмы, а не придворной чародейки.
Ида взмахнула рукой, зажглись оранжевые стеклянные шары, такие же, как в библиотеке, а в камине около стола заплясал огонь.
— Разница не так уж велика, как может показаться, вопрос формируемого для заказчика образа, — промолвила она. — Иногда и нам нужны… особые ингредиенты, да и котёл у меня есть, только не здесь. Но чем дольше ты занимаешься магией, тем дальше уходишь от земли и примитивных заклинаний, тем больше изучаешь теорию и глубинные законы, по которым живёт вселенная.
Она обвела взглядом ряды книг, и мы прошли к столу.
— Но вёрнемся на землю. Не думаю, что среди ингредиентов найдётся хоть что-то, чего у меня здесь нет. Само собой спирт… эфир, купорос… — она достала из ящичков и выставила на стол пузырьки и колбу с ярко-голубым порошком. — Аер, ребис и… что там ещё? Ах да, киноварь.
Щипчиками Ида извлекла из очередного ящика кусочек минерала красноватого цвета, будто испачканный в крови.
— Приступай, — она пододвинула золочёные весы с крохотными чашечками, набор мерных ложек, — а я займусь киноварью и буду слушать о том, как ты встретилась с Аэлирэнн.
В ступке она ловко расколотила минерал, ссыпала кусочки в ручную мельницу. Я готовила Иволгу и без утайки рассказывала о встрече с Аэлирэнн в Шаэрраведде.
— Готово, — сказала, наконец, она, высыпала из мельницы ярко-красный с оранжевым оттенком порошок. — Говорят, что в Зеррикании этот цвет называется «кровь дракона».
Я пожала плечами.
— Итак, тот Путь, который, по словам ведьмака Геральта из Ривии, «ведёт», увёл тебя с Иорветом на поиски Исенгрима, — продолжила она, тонкой стеклянной палочкой помешивая раствор в колбе.
— Это был ложный след, как ты знаешь. Роза изначально предназначалась Францеске, но Аэлирэнн так туманно напророчила…
— Ну как же ложный, — улыбнулась Ида. — Подбавь ещё ребиса, на кончике ножа… Отдать розу Энид ан Глеанне имело смысл лишь только после возвращения Короля. Путь вёл.
Задумчиво я смотрела на грязно-бурую пену, вползающую на стеклянные стенки, потом сняла колбу с огня и процедила прозрачный оранжево-красный раствор. Иволга была готова.
— А что думают чародеи, те из вас, кто изучает глубинные законы мироздания, существует ли Путь? Весемир, мой наставник, говорил, что Путь — это пустота, и чем больше я думаю над его словами, тем больше верю, что это означает, что никакого Пути нет, а есть наш мозг, который выстраивает случайные события в закономерность.
— Твой наставник мудр, — сказала Ида. — А тебе следует подумать о том, что пустота — это не отсутствие чего-то. Пустота — это то, что мы не видим. Неизведанное, в котором скрыты все ответы.
Она смотрела на меня с лёгкой полуулыбкой Моны Лизы своими непроницаемо зелёными глазами, и мне вспомнились другие глаза — инопланетные, слегка раскосые. «Все ответы кроются в пустоте». Знакомые слова.
— Ты встречалась с ним, с Айонантаниэлом, не так ли? — спросила я.
— Скоро закат, тебе пора, — ответила Ида. — Завтра закончим.
Поднявшись из-за стола, она хлопнула ладонями, и рассыпавшиеся крошки исчезли, а колбы заблестели, будто только что вынутые из посудомойки.
— Я училась у него, — сказала она в дверях, взмахом руки погасив светильники. — Завтра я хочу узнать всё, что приключилось с вами в Зеррикании.
***
Между клёнами, казавшимися в сумерках чёрными, мелькнули тени. Я обогнула колонну, чтобы шепчущаяся парочка не заметила меня, и тут же почуяла, как кто-то приближается с другой стороны. Опять не Иорвет! Скользнула из беседки за клумбу с розами и укрылась под кленовой кроной. В полумраке белели цветы. Пока я бродила вокруг беседки в ожидании заката, я успела рассмотреть их — крупные белоснежные розы с лиловыми, будто вены, прожилками. Эльф, пришедший один, остановился посреди беседки, потом резко шагнул в сторону в тень колонны напротив. Мимо прошелестели голоса. «Зачем он прячется? — я была заинтригована. — Во дворце, кроме меня, нет ни одного дхойне, свидание с которым следовало бы скрывать». Голоса удалились в сумрак, и силуэт эльфа показался из-за колонны. Он подошёл совсем близко и стоял по другую сторону розового куста. Листья зашуршали, когда он выбирал цветок, а потом дрогнули от ножа. Я раздосадовано выдохнула, потому что, срезав розу, он не ушёл, а опустился на каменную скамейку в беседке. Согнувшись, я осторожно выглянула в просвет между стеблями — вполоборота ко мне сидел эльф с длинными чёрными волосами, склонив красивое белое лицо с аристократическим разлётом бровей. Яевинн смотрел на розу у себя в руке.
Я разогнулась и отступила, и в тот же момент ладонь зажала рот, рука знакомо и дерзко обхватила за талию. Иорвет утянул меня назад, под густую сень клёна. Ладонь переместилась на подбородок, на ощупь в темноте его губы нашли мои. «Ты сумасшедший! — пронеслась мысль. — Целоваться в двух шагах от Яевинна!», но я приникла к его губам ещё сильнее, запустив пальцы в волосы на затылке и притягивая его, мгновенно опьянев от риска пополам с восторгом. Целуя, глубоко и азартно, Иорвет нашёл мою ладонь, стиснул в своей. Перед веками посветлело — он стал белым. Оглянулась — розы фонариками мерцали вокруг беседки, ничуть не освещая нарисованный мелом силуэт сидящего Яевинна.
— К тебе ближе, — рука Иорвета отпустила талию, и мучительно хотелось вернуть её, чтобы она притянула, прижала крепко тело к телу, и, может быть, и Иорвет ощущал то же самое, потому что он стремительно потащил меня за руку через сад.
Метры до моего окна на первом этаже дворца мы преодолели в считанные секунды. Прыжок, подоконник. В комнате ярко светился графин с лекарством Иды. Молча, нетерпеливо и неистово мы нырнули в страстный морок одержимости, явственно приправленной горьким вкусом ещё не наступившей, но неминуемой потери. Грубо и с силой руки скользили по плечам, груди, сжимали бёдра, будто мы хотели притиснуться друг к другу ещё ближе, если бы это было возможно. Одновременно с этим бестолково и в спешке пытались содрать магические шмотки, которые неожиданно податливо спадали с плеч, словно на них не было ни застёжек, ни завязок.
В разваливающейся изнанке мы упали на кровать, и Иорвет вжал меня в белые простыни, придавил всем весом, и мне всё равно было мало. Я обхватила его узкие бёдра ногами, и мне хотелось впитать его целиком — с татуировкой, сводящими с ума губами, с руками, которые ласкали и не отпускали. Мы отдались этой ночи без остатка, тяжело и хрипло дыша, прижимаясь мокрой от пота кожей к коже. Без слов, которые бы всё испортили, без раздумий. Здесь и сейчас.
Потом лежали молча, опустошённые и наполненные одновременно. Кончиками пальцев касались, невесомо гладили по спине, уже привычно переплелись ногами.
— Я думал, что ты собралась уйти, не попрощавшись, — Иорвет приподнял мой подбородок, поцеловал, легонько захватив нижнюю губу.
— Готова так прощаться каждый день.
В темноте я видела, как он улыбнулся, но через миг стал серьёзен.