Геральт тронул меня за рукав. Я открыла глаза. По спирали коридор уходил вниз вокруг стены гигантского подземного зала. Нас скрывали похожие на спутанные бороды свисающие с потолка корни, но в просветах мы могли наблюдать за происходящим внизу.
На полу зала горела затейливой формы пентаграмма, составленная из свечей. Кругом на коленях стояли плотогоны. А в центре… В центре возвышался тот самый великан — в три человеческих роста мужик в одежде плотогона, силуэт которого мы видели при свете молний. У его ног в аккуратном земляном резервуаре бил родник. По узкой канаве от родника через дыру в стене вытекал из зала ручей. В руках великан держал нечто крохотное и светящееся. Я вцепилась в плечо Геральта и зажала ладонью рот. Это было пульсирующее сердце.
Монотонным басом великан читал мантру, его верные зомби гудели и раскачивались в такт. Медленно и незаметно голос становился громче, темп нарастал, и плотогоны начали отбивать ритм ладонями по земле. Великан поднёс сердце ко лбу, потом положил на кусок коры. Аккуратно опустил кору в родник. Темп достиг апогея. Кораблик с сердцем, покачиваясь, постоял немного, пока его не подхватило течение, поплыл по ручью и исчез в отверстии в стене пещеры.
— Слушай, быстро, — горячо зашептал Геральт мне в ухо. — Я отвлеку всех на себя, а тебе нужно пролезть туда, куда уходит ручей. Я туда просто не помещусь. Где-то там ты должна найти главное сердце.
От ужаса, что придётся лезть в тесный лаз, меня парализовало. Что угодно — я готова отрезать головы и вынимать сердца, только не туда! Задышала, понимая, что не смогу и надо быть полной дурой, чтобы согласиться на такое. Кивнула. Выбора нет. Геральт внимательно посмотрел на меня, поднял руку, как учил Ламберт.
Пошли! С мечами наперевес мы ринулись в зал. Наложив Квен, я продвигалась к ручью. Геральт превратился в смерч, мечи крутились вокруг него, сливаясь в круги. Он продрался через плотогонов к Михалу, а тот воздел руки и начал расти.
— Яна, давай! — крикнул Геральт.
Я бросилась к дыре, упала на живот в ручей. Голова пролезает, плечи уже еле-еле. Рукояти мечей упёрлись в свод. Я вылезла, скинула ножны, арбалет, мечи, куртку. Зажав в руке ведьмачий нож, я снова стала ввинчиваться в дыру, и когда пролезла туда целиком, то поняла, что застряла. Накатила паника, терпеливо ждущая своего часа. Единственным желанием было биться о стенки этого тоннеля, который грозился стать моим гробом. Дышать, только дышать! В таких условиях медитировать мне ещё не приходилось. Медленно, ведомая моим белым светом, я стала продвигаться вперёд, извиваясь и отталкиваясь носками сапог от дна ручья. Метров через пять (а по ощущениям — километров) показалось, что тоннель расширился, появились корни. Перекрестив руки и цепляясь за корни, я рванулась, пропихнула себя вперёд и вывалилась в пещеру.
Её заполнял слабый свет. Ручей, текущий из прохода, откуда я только что выпала, огибал помещение с земляными стенками, из которых выпирали бока валунов. Я подобралась к свету — ручей собирался в каменном резервуаре, и, по всей видимости, из него вода уходила куда-то вниз. Каменную чашу заполняла флотилия корабликов из коры, и на каждом приглушённо светились сердца.
Сердце на крайнем кораблике светилось ярче других. Я выудила его из воды и отложила в сторону.
— Яна! — докатился до меня далёкий отчаянный крик.
Так, быстро, что-то нужно делать! Подхватывая с лодочек сердца, я вонзала в светящуюся плоть ведьмачий нож. Одно, второе, третье, сколько же их тут! Сердца гасли, и я отбрасывала их на пол. Последнее сердце было мягким и крупным, едва помещаясь мне в ладонь, и испуганно сжалось, когда я подняла его. Выдохнув, я воткнула в него нож. Сердце трепыхнулось и начало съёживаться, пока не распалось в прах. Я опустилась на пол, вытерла о землю ладонь.
— Яна, ты там? — услышала я крик.
— Да! Тут!
— Все кончено, возвращайся!
При мысли, что опять придётся лезть через дыру, замутило. Но не могу же я остаться в этом земляном мешке!
— Геральт, спусти по ручью верёвку и вытяни меня! Я сама не выберусь!
Наступила тишина. Наконец, из ручья показался привязанный к куску коры конец верёвки. Выбросив кору, я крепко привязала верёвку к левому запястью. Наклонилась, подняла с пола последнее светящееся сердце. Осторожно залезла в дыру.
— Тащи!
Верёвка натянулась, и я, помогая всем телом, потихоньку продвигалась по тоннелю. Когда мои плечи показались из отверстия, Геральт подскочил, подхватил под мышки и, как Винни-Пуха из норы, вытянул меня в зал. Я стояла, покачиваясь, сжимая драгоценное сердце в руке.
— Что тут было? — я огляделась.
— Натуральный ад, — Геральт обвёл рукой зал. — Они всё оживали и оживали, но в какой-то момент по одному стали рассыпаться в прах.
Ведьмак поднял с земли камень.
— Вот всё, что от них осталось.
— А Михал?
— Эта тварь задала жару, я уж думал, что тут и кончусь. Он мог оборачиваться — превращался в змею, в рой ос. И точно так же мои удары только на время выводили его из строя. Но потом и он… — Геральт поддел сапогом булыжник. — Вот тебе и Михал-Великан.
— Геральт, там было хранилище сердец.
Я рассказала, как уничтожила их. Ведьмак серьёзно слушал, кивнул на тускло светящееся сердце у меня в руке.
— Думаешь, это Матеево?
— Да.
— Навряд ли мы сумеем помочь ему.
— Но мы должны хотя бы попытаться!
Геральт, помедлив, кивнул.
— Давай выбираться отсюда.
Не рискнув надевать куртку прямо поверх вымокшей и измазанной в земле рубашки, я закинула её за спину на перевязь с мечами, подхватила сердце.
— Я готова.
Мы вернулись на яркий дневной свет. Как будто и не было этого кошмара в подземелье! Добрались до лагеря плотогонов Михала. На месте обезглавленных тел чернел пепел.
Матей так и лежал на столе.
— Нам не нужно как-то продезинфицировать сердце? — робко спросила я.
Геральт бесцеремонно взял его у меня из рук, опустил в бочку с водой и поболтал там.
— Теперь молись своим богам, чтобы всё получилось. Потому что я в этом совсем не уверен.
Он подошёл к телу, покрутил сердце, прикидывая правильное положение. Мне показалось, что оно стало светиться ярче и биться чаще. Геральт поднёс его к дыре в груди, и сердце, будто само, скользнуло внутрь. Некоторое время ничего не происходило. Я отчаялась.
И тут наш труп чихнул. Мы с Геральтом переглянулись. Ведьмак склонился над Матеем, а тот чихнул ещё раз и открыл глаза.
— Ну-ну, тихо, дружище, лежи.
— Где я?
— М-м, ты попал в неприятности, но теперь всё хорошо. Что ты чувствуешь? — Геральт придерживал Матея, который порывался встать, за плечи.
— Я в порядке. Где Якуб? Он хватится меня и будет ругать!
— Не будет, не переживай, будет он тебя целовать и обнимать. Яна, нам нужно перевязать рану, поищи что-нибудь.
Порывшись в сундуках в столовой, я нашла отрез холста. Мы разорвали его на полосы, Геральт достал из кармана мазь.
— Сейчас будет очень больно, но так надо, потерпи.
Перевязав Матея, который, закусив губу, часто дышал, мы соорудили из одеяла со второго этажа и пары жердей носилки. Геральт подхватил их у головы, я взяла ноги. Ну что же, Яна, ты хотела тренировок, вот тебе силовые!
***
Вечером того дня мы сидели у костра. Я успела искупаться в ледяной воде, сменила одежду и чувствовала себя вновь родившейся. Якуб вышиб пробку у бочки пива.
— Хотел открыть её по приезде, но сегодня случай поважнее!
Геральт рассказал о наших похождениях.
— А что же Михал-Великан, кто это был? И зачем они нашего Матея уволокли?
— Михал ваш был дурак, — буркнул Геральт, — никогда ещё заигрывание с демонами до добра не доводило. Он начитался книжек и вызвал демона себе в услужение. Хотел богатства и славы и обменял их на своё сердце. Ну, а тот, не будь дурак, завладел его телом. И стал собирать новые сердца, они давали ему силу. Уж не знаю, скорее всего своим плотогонам он тоже сулил горы золотые, и обменивал их сердца на кусок камня. А Матей… — Геральт пожал плечами. — Думаю, демон ждал свежих сердец — его люди должны были захватить твои плоты ниже по течению, у своей деревни. А когда его плотогонам не удалось удержать нас от стоянки, то демон рассвирепел. Мы видели его в ночи, как он крушил деревья. Ну, они и решили задобрить его, принесли ему в жертву хотя бы одно сердце.
— Эх, у парня второй день рождения сегодня.
— Пусть благодарит Яну, — серьёзно сказал Геральт. — Я бы ни за что не смог бы пролезть к сердцам и, скорее всего, не стал бы спасать сердце Матея.
Якуб схватил меня за руки и долго тряс, рассыпаясь в благодарностях. Я смутилась и сидела, чувствуя, что щёки мои горят. Весемир хитро посмотрел на Геральта.
— Да, я помню твои слова, — сказал Геральт, — ты был прав.
ПУТЬ В ВЕРГЕН. Глава 14. Белая роза Шаэрраведда
Через день к утру мы добрались до Пожарищ. Несмотря на название, к реке спускалась улица с новенькими ладными домами.
— Так пожар лет десять тому назад был. Отстроились, — пояснил Якуб.
Плотогоны готовились к стоянке, в деревне они должны были привязать ещё один плот. А мы с Геральтом оседлали лошадей и ждали высадки. Я проведала Матея — юноша лежал на плоту работников, заботливо укутанный в одеяла.
— Эх, Янка, точно ли ты отдала мне моё сердце? Может, разбила сначала? — Матей хитро улыбнулся и протянул руку.
— Не ври, — засмеялась я, — на месте твоё сердце, целёхонькое и ни капельки не разбитое, я видела.
Краски вернулись его мальчишескому лицу, он выглядел гораздо лучше, чем вчера вечером, и уж точно лучше, чем давеча на столе с дыркой в груди. Я подержала его за руку и вернулась к ведьмакам.
— Геральт, а чтоб вам до Ард Каррайга с нами не добраться? — вопрошал старый Якуб. — Три дня пути осталось, а там по тракту домчите до Ликсели.
— Не надо нам трактов, — угрюмо ответил Геральт.
— И то правда, времена снова мутные, — старый плотогон почесал затылок, обернулся ко мне: — Янко, душенька моя! Дай с тобою попрощаюсь. А то бросай этих ворчунов, да иди ко мне в артель. Если не на весло, так на охрану поставим!