им, вы не поделили мальчика, — повторила я с нажимом. — Возможно. Но объясни мне одну вещь: чем ты думала, когда без разрешения записывала с помощью мнемотехник слова драконьего аристократа?
— Но это же просто…
Бади замолчала. И побледнела. Кажется, до неё начало наконец-то доходить.
— Это серьёзно, Бади, — подтвердила я. — Если это всплывёт наружу, если драконья сторона пожелает подать жалобу — ты будешь исключена. И окажешься один на один с обвинениями. Должна ли я упоминать, что едва ли тебе кто-нибудь оплатит хорошего защитника?
Она всё же разревелась. Ну что уж там, давно пора.
Я отошла в подсобку и сделала нам чай. Была зла на девчонку, не без того, но решила дать ей немного времени.
— Успокоилась?
Она кивнула, не поднимая на меня глаз.
— Хорошо, — я присела рядом и поставила между нами тарелку с печеньем. — Теперь давай поговорим о твоём поведении. Во-первых, твоё отношение к Наль. Тебе самой не кажется, что ты вела себя отвратительно?
— Кажется, — Бади смотрела в чашку. — Всё так.
— Почему?
Она сжала губы.
— Меня устроит только честный ответ, — напомнила я жёстко. — Игры кончились.
Пару мгновений девчонка молчала. Потом её прорвало.
— Да потому что я ненавижу её! — выкрикнула она. — Ненавижу!
Ну, уже прогресс.
— За что же?
— Она лезет, куда не надо! Притворяется невинным цветочком, а сама пытается занять моё место! Я… я столько работала, чтобы быть лучшей ученицей! А она просто пришла непонятно откуда и умничает! Забирает ваше внимание, Роя, говорит вещи, которые случайно где-то вычитала… Где она училась раньше? Где у неё хоть какой-то диплом? Печать на ауре из школы бытовиков? Даже не смешно! Она же просто недоучка, выскочка! И даже сегодня… она чуть не убила нас, а вы всё равно оправдываете её!
Я задумчиво побарабанила пальцами по столу.
Самым простым выходом в данной ситуации было бы сказать Бади правду. Объяснить, что на стороне Наль был самый лучший учитель на свете — годы практики. Сколько ей было лет, когда она встретила своего “дедушку Юппи”? Едва ли больше восьми-девяти: девочку постарше арахнид-старообрядец ни за что не взял бы в паучьи Жрицы. И сожрал бы — почти со стопроцентной вероятностью.
Потому можно предполагать, что вот уже около десяти лет Наль живёт в эпицентре чуда. Причём не прилизанного и образцово-показательного вроде тех, что нынче улыбаются нам с агитационных плакатов и книжных страниц; нет, подлинное чудо во всей его красе — странное, страшное, завораживающее. Смертельно опасное — и распахивающее все двери перед тем, кто рискнёт в него окунуться.
Только вот проблема в том, что рассказывать Бадине хоть какие-то подробности биографии Наль очень чревато. Всё же, у нас в стране запрещены занятия магией без соответствующего диплома, а также самостоятельное изучение её на уровне, превышающем средний. Отягчающим обстоятельством считается при этом работа с так называемыми “направлениями повышенной опасности”. Нужно ли упоминать, что примитивная магия чуть ли не возглавляет этот список? Если быть точным, то она делит первые строчки наряду с боевой магией, демонологией и некромантией.
Если прошлое Наль всплывёт, у неё могут быть серьёзные проблемы. А Бадина… она из тех людей, кто вполне может пожаловаться. И едва ли преподавательская этика позволит мне отговаривать её от такого шага.
— Бади, — позвала я серьёзно. — Твоя злость понятна. Но давай будем честны: не тебе решать, кто достоин учёбы. Не тебе решать, кто достоин чужого внимания. И вы с Наль разные настолько, что едва ли здесь могут быть победители и проигравшие. Одна проблема: твоё поведение — нападать на врага, который тебя и врагом-то не считает, — это поведение вечного номера два. И ты сама зачем-то опускаешь себя до такого уровня. Уверена, что это верное решение?
Она удивлённо поглядела на меня.
— Да, я не буду сейчас пытаться читать тебе мораль, — усмехнулась я. — И разбирать то, насколько подло ты поступила. Ты из тех, кто умеет добиваться своего… я это уважаю. Я помню ещё, как ты украла деньги у собутыльника отца, сбежала в столицу и караулила у меня под кабинетом, чтобы попасть на бюджет. Именно на этот факультет. Ещё тогда я подумала, что у тебя есть упорство, которое может поднять тебя очень высоко. Но тут вот какое дело: у всяких поступков есть цена. И у подлости она обычно выше. Прямо сейчас из-за вашего воображаемого соперничества с Наль ты можешь на самом деле лишиться бюджетного места. И бесплатного общежития. И вот как? Стоило оно того?
Губы Бади задрожали.
— Профессор… пожалуйста.... я сделаю всё, что угодно…
— Всё, говоришь? Хорошо. Значит, ты поможешь Наль влиться в вашу группу. И присмотришь за ней. Это будет твоим наказанием. И если я увижу, что ты опять взялась за старое — ты лишишься бюджетного места. На этот раз — окончательно.
— Но…
— Но? Мне показалось, или только что ты утверждала, что сделаешь всё?
— Я просто не понимаю, — сказала она упрямо. — Как ей удалось призвать теней?
Ох, ступаем мы тут на скользкую почву…
— У Наль есть талант, — сказала я просто. — И соприкосновение с потусторонним миром, которое ей однажды довелось пережить, усилило его в разы. Случай — один на миллион. Она — прирождённый Жрец, подлинный примитивный маг. Так очень редко, но — всё же бывает.
Бади отвела взгляд, но после снова посмотрела на меня.
— Но почему она, профессор? — спросила девчонка почти что с отчаяньем. — Почему? Что в ней такого особенного? Она в этой Академии даже числится только потому, что её мать — преподаватель. Она не учится, и даже по меркам бытовиков… А я… я столько прошла, столько трудилась… Почему?!
Ох, деточка. Если бы только у меня были для тебя ответы.
— Я не знаю, Бади, — честно призналась я. — Принцип, по которому магия отмечает своих избранников, сложно уловить. Порой дело в наследственности, порой — в крови нелюдей, порой — переплетении каких-то родовых долгов и связей, порой — в неисповедимых путях предназначения. Я ещё не изучала биографию Наль настолько достоверно, чтобы дать тебе точный ответ.
— Это несправедливо, — прошептала Бади.
— Жизнь в целом несправедлива, — спокойно сказала я. — Как и судьба. Справедливость — человеческое понятие. Оно может быть условно применимо к решениям и поступкам человека… или другого разумного. Но не к магии как таковой. Наль получила дар, и это просто факт. Вне оценочной системы координат. Но это же накладывает на неё много обязанностей… просто поверь: любая сила всегда приходит с ценой. И тебе кажется, что кому-то всё даётся легко — тебе только кажется. И кто-то может точно так же думать о тебе.
Она медленно кивнула. Вряд ли поняла; впрочем, это уже — вопрос времени.
— Итак, ещё раз. Ты поможешь Наль тут прижиться и закрыть “хвосты”?
— Да, профессор.
— Ты поняла, что будет, если снова попытаешься её каким-то образом подсидеть?
— Да. Я обещаю, что не стану.
— Ладно, — я вздохнула. — На этом вроде бы всё, но у меня к тебе ещё один вопрос. Довольно личный.
— Вам нужно что-то ещё, профессор? Я всё сделаю, не сомневайтесь!
У, как всё запущено, однако.
— Нет, ничего не нужно делать. И отвечать ты не обязана, потому что я тут вмешиваюсь уже не в своё дело. Но… Бади, ты ведь понимаешь, что Рой — дракон? И он может быть только с парой?
Её ответная улыбка была такой робкой, настоящей и искренней, что у меня защемило сердце.
— Я думаю, он и есть — моя пара, — сказала она тихо.
Ох, ещё и это…
— Почему ты так думаешь?
— Моё сердце замирает, когда я смотрю на него, — прошептала она. — Всё это… Я, наверно, кажусь вам глупой и подлой, профессор. Наверное, я самой себе тоже, ведь я злюсь на Наль из-за Роя тоже. Он не нужен ей, но она всё равно морочит его… А я... Но я никогда не испытывала такого, ни к кому. Вы знаете, я не позволяла себе любить. Я училась, да и наши мальчишки… да вы сами их видите каждый день.
Угу, вижу. Мальчишки как мальчишки, не хуже прочих. Но они едва ли годятся на роль принца девичьих грёз. А вот Рой… он вполне, да.
— Рой другой, — добавила Бади тихо. — Он умный, взрослый, очень заботливый. И с ним я чувствую себя такой счастливой… я почти уверена, что мы с ним пара. Иначе откуда бы взялось это ощущение?
— Ты влюблена, — сказала я мягко. — Оттуда и это чувство. Но это не гарантирует…
— Знаю, — сказала она упрямо. — Но чувствую. Мы — пара.
Что же, тут я сделала всё, что могла.
— Хорошо, — сказала ей. — Надеюсь, у вас всё сложится. Иди и отдохни.
— Спасибо, профессор Лофф!
Она вышла. А я ещё долго сидела, глядя на закрывшуюся за её спиной дверь.
47
Когда я всё же перестала изображать кипучую деятельность и пошла домой, на дворе стояла ночь. Была она пасмурной и немного капризной, будто погода не могла никак определиться — весна у нас или всё же зима. Срывались капли дождя вперемешку со снежинками, лужи соседствовали с полурастаявшими сугробами, и всё это в сумме создавало совершенно непередаваемую атмосферу ушедшего праздника.
Я брела домой через академический парк. Ступала медленно, подняв голову к затянутому хмарью небу, впитывала свет редких фонарей и ощущала... печаль. Воспоминания о ледяном мосте, и огнях бала, и нашем с Дином танце, и надеждах — вот чем был теперь для меня пропитан этот парк.
И не только для меня, пожалуй… Ох уж эти драконы! В них очень тяжело не влюбиться. И ещё тяжелее — склеивать потом своё сердце по кусочкам.
Я снова подумала о Бади. С острым сожалением. Какова вероятность того, что они с Роем действительно пара? Да почти что нулевая, будем честны. Но стоит ли удивляться тому, что девушка влюблена и придумала себе красивую сказку? Объективно — нет. И дело даже не в легкомыслии, как можно было бы подумать. Просто она очень молода, и судьба не баловала её. Пока сверстницы Бади могли себе позволить какие-то развлечения, она училась, как проклятая. И ждала своего принца. Кто же в глубине души не ждёт принца — в этом возрасте? Совершенно нормальное агрегатное состояние, на самом деле. Особенно для книжных девочек, неискушённых в романтике.