Каким в её глазах должен был выглядеть Рой? Не уверена, что он тут всем направо и налево рассказывает о своём гареме. Да и вообще, слово “галантность” у радужного дракоши, можно сказать, на лбу выгравировано. Он красив, очарователен, мягок. Он пришёл Бади на помощь, когда она в этом нуждалась, и подарил немного сказки. Чем не принц? Опять же, нельзя не обращать внимания на разницу в возрасте. Всё же, триста лет и двадцать-тридцать — это две большие разницы. На фоне однокурсников Бади, которые только переходили из стадии “юноша” в стадию “мужчина”, дракон не мог не выделяться. Опять же — в лучшую сторону.
Всё это печально. Но что я могу? Она уже в том возрасте, когда сама вправе решать, с кем и почему вступать в отношения. Пытаться переубедить… всё равно не услышит. Увы. Попытаться переговорить с Роем? Так тут опять-таки — кто я вообще такая, чтобы вмешиваться во взаимоотношения взрослых существ? Дракон и так сдержал слово — пытается узнать девушек получше, а не сразу тащит в койку.
Правда теперь, после всего… а не был ли прав Или, когда говорил, что так только тяжелее?..
Я грустно улыбнулась. Завтра начнётся новый семестр... Как долго у нас ещё пробудут драконы? Сколько мне ещё видеть Дина среди своих студентов? Может и хорошо, что я инициировала перевод Наль. Хотя бы будет, чем заняться… и на что отвлечься.
— Профессор Лофф! Позвольте с вами прогуляться?
Угу. А вот ещё одно отвлечение подвалило. Да такое, что век бы не видать!
— Полагаете, нам по пути? — уточнила я у безопасника, не особенно надеясь на отрицательный ответ.
— Определённо. У меня тут неподалёку как раз были некоторые дела, так уж совпало…
— Понимаю.
Мы молча миновали оживлённую часть парка и вышли на довольно тихую, безлюдную в это время аллею.
— Мы получили ваши отчёты, — сказал он. — И должен заметить, что они показались нам недостаточно подробными.
Печально, но не удивительно. Всё же, характеристика включала в себя ровно столько, сколько должен был сообщить обычный преподаватель; то есть, ничего такого, что уже наверняка не значится во множестве других отчётов.
— Сожалею, что не смогла помочь, — отозвалась я. — Но, боюсь, больше мне сообщить нечего.
— Вы уверены в этом?
— Вполне, — я со средней степенью убедительности изобразила сожаление. — Боюсь, драконы были не слишком откровенны.
— Вот как, — безопасник тихо хмыкнул. — А я бы на вашем месте ещё раз подумал, профессор Лофф. Ведь, если я понимаю верно, вы не стали драконьей парой… Так что вам придётся жить — и строить дальнейшую карьеру — здесь. И вот как знать… пока что политический климат благоволит вашему другу-сиду. Но — надолго ли? Жизнь, как известно, мероприятие экстремальное и переменчивое. И полезные знакомства в ней играют не последнюю роль.
Как же я устала.
— Да, куда мы без знакомств, — улыбнулась я, старательно не понимая намёков. — И мне очень хотелось бы быть вам полезной, правда! Но…
— О, не недооценивайте себя! Полагаю, вы, как куратор и приближенная особа, всё ещё можете быть полезны. Эти драконы так таинственны, право. Столько вопросов — и ни одного ответа! По каким причинам драконы Ртути так торопливо ищут пару младшему наследнику, если старший недавно женился? Почему в Драконьей Империи был так стремительно возвышен лорд Гохорд, старый приятель нашего любезного премьер-министра? Что вы можете доподлинно сказать о нынешних взаимоотношениях между драконьими семействами? Каковы планы Империи на островные провинции?.. Ответ на любой из этих вопросов может стать для вас счастливым залогом крепкой дружбы с нашим ведомством.
— Звучит поразительно заманчиво. Тем не менее, ни одного из этих ответов у меня нет. И едва ли может быть: я простой преподаватель.
— Жаль, — вздохнул он. — Правда, очень жаль! А ведь вам действительно была бы полезна наша дружба, профессор. Ведь все мы бываем снисходительны, когда речь идёт о друзьях… и закрываем глаза на всякие милые мелочи. У вас есть прошлое, профессор Лофф. И у ваших учениц, и у ректора… драконы уедут, а вы — останетесь.
Я повернулась к нему и заглянула в глаза.
— Спасибо, что так озабочены моей судьбой, — сказала ему сухо. — Но вынуждена признать, что не могу вам помочь. Ещё что-нибудь?
Пару мгновений мы смотрели в глаза друг друга. Безопасник открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же был прерван.
— Джана! — Дин вырос рядом с нами, как из ниоткуда. — Вот ты где! Мы же договаривались, что я встречу. Так куда ты запропастилась?
Ну вот что, спрашивается, хоть он вытворяет? Но появился вовремя, вот тут ни отнять, ни прибавить.
— Извините, — сказала я безопаснику. — Боюсь, мне пора.
— Разумеется, профессор Лофф. Моё почтение, молодой господин! Хорошей вам ночи!
— Благодарю, — надменно бросил Дин и подхватил меня под локоть. — С вашего позволения…
Я послушно последовала за ним — хотя бы потому, что скандал привлёк бы ещё больше внимания.
Но раздражения моего это не отменяло.
— Что на тебя нашло?! — прошипела я, когда мы отошли на достаточное расстояние. — Тебя же просили: деловой тон! Ещё и обстоятельства…
— Правильные обстоятельства, — отрезал Дин. — Он должен знать, что ты не одна, что ты под защитой. Я постараюсь уже завтра-послезавтра связаться с вашим премьер-министром и разобраться с этой проблемой. Но до того они должны думать, что ты со мной… Если уж этот твой остроухий ректор не может тебя защитить, то придётся мне подсуетиться.
— Не называй его “остроухим”, — отрезала я. — Это — расизм. Я же не называю тебя “ящерицей” или “химерой”, правда?
— Вон оно что? Значит, против “твоего” ты не возражаешь?
Я хмыкнула и попыталась вырвать руку. Дин не выпустил. Больше того, он развернул меня к себе, сжал, как тисками. Я замерла: в глазах его переливалась, мерцая, ртуть.
— Студент Дин, вы на грани спонтанного превращения, — сказала я строго.
— И кто, спрашивается, довёл меня до этого?! — рыкнул он.
— Ты сам, — отрезала я, тоже распаляясь. — Или я виновата в том, что не оказалась твоей парой? Или что не решилась на дурацкую детскую авантюру с ложью? В этом я виновна перед тобой?!
— Ты прыгнула в объятия этого ректора — и недели не прошло! А ещё говорила, что между вами ничего нет!
— Между нами много чего есть — кроме того, что ты подумал. И вообще, быть может, это к лучшему, что мы не пара? Я не хочу связывать судьбу с ревнивым истериком!
— Ещё скажи, что это было не то, о чём я подумал! — рыкнул он.
— Каждый думает в меру своей распущенности. Я не собираюсь оправдываться перед тобой!
На пару мгновений мы застыли, тяжело дыша и бешено глядя друг на друга.
Потом… я честно не знаю, кто потянулся вперёд первым.
Возможно, даже я сама.
Поцелуй получился страстным, наказывающим, сердитым — без капли нежности. Дин прижимал меня к себе так, как будто хотел вплавить в себя. Будь я человеком, точно бы остались синяки… но едва ли нас обоих это заботило в тот момент.
Я не знаю, сколько времени это продолжалось. И чем бы кончилось — ведь вскоре я обнаружила себя прижатой к стене в узком проулке. Наверху, над нами, звучали тихие голоса, доносились запахи еды и специй — очевидно, над нами располагалось чьё-то кухонное окно.
Это, пожалуй, меня и отрезвило.
— Нет, — я резко оттолкнула Дина, использовав силу фомора... Впрочем, тут не стоит иллюзий: он сделал два шага назад только потому, что позволил себя оттолкнуть.
Мы оба тяжело дышали. Его глаза были расплавленным металлом, мои же наверняка казались чёрными провалами в ночи.
— Этого не будет, Дин! — выдохнула я.
— Да уж конечно, — он снова сделал шаг вперёд. И был весь — опасность, ярость и стихия… был весь — желание. Моя рука упёрлась в его грудь, но — как же сильно мне хочется обнять его этими самыми руками...
Я об этом пожалею. Вот правда, наверняка и точно — пожалею. Это ошибка, я знаю. Но...
— Не хочешь выпить у меня горячего шоколада? — голос мой звучал низко и хрипло.
Разумеется, он не стал возражать.
48
— Я не думаю, что тебе стоит обращаться к премьер-министру, — сказала я. — Сомневаюсь, что он к этому причастен.
Дин потянулся всем телом, явно красуясь. Он лениво перекатился набок и подпёр голову рукой, выгодно демонстрируя потрясающее тело.
— Мы будем это обсуждать прямо здесь и сейчас? — спросил он вкрадчиво.
— Почему бы и нет? — я отвернулась и медленно натянула халат, не стесняясь своей наготы. После того, что мы тут только что вытворяли — право, чего вообще можно стесняться? От одних воспоминаний внутри что-то сладко задрожало. Но... теперь, когда мы насытились друг другом сполна, пришло время возвести хоть какие-то стены между нами. Вернуть разговор в деловое русло, обозначить границы, восстановить барьеры — вот первостепенная задача.
Близость… нам было хорошо, глупо отрицать. Очень. Это оказалось слепящим, сметающим всё перед собой безумием, порывом.
Но ведь страсть проходит. А постель, кто бы там что ни думал, не решает проблем. Н-да. Постель… И стена в прихожей, и стол в кабинете… в общем, не важно. Это в любом случае не меняет отсутствия татуировки у меня на руке. И категорических противоречий, возникших между нами. Нет, я не собиралась заламывать руки и что-то там изображать: сама сделала глупость, да и хотела его не меньше. Такое случается, мы взрослые существа. Но как удержать верную ноту между нами теперь? Вопрос вопросов.
Потому-то я решила заговорить на максимально нейтральную тему. И обсудить важную насущную проблему… Жаль только, что Дин оказался со мной не согласен. Миг — и он буквально перетёк ко мне, возник рядом, как никогда напоминающий о своей родной стихии — изменчивой, ядовитой и обволакивающей.
— Вот что ты хочешь? — сказал он. — Хочешь притвориться, что между нами ничего нет? Отгородиться снова?
Я отвела взгляд, но дракон обхватил моё лицо ладонями. Осторожно, но — заставляя смотреть в глаза.